Особое должностное лицо

Одним из условий этого прогресса считался законодательно оформленный в девяностых годах прошлого века запрет для высшего руководителя страны занимать пост более двух сроков. Но на днях Всекитайское собрание народных представителей отменило запрет. Теперь руководитель страны Си Цзиньпин сможет находиться на этом посту неограниченное время. Почему? И что это может означать для Китая и мирового сообщества? Попробуем разобраться. Начать придется издалека.

Советский андеграунд славился фольклором. Из него можно было узнать, что шестым чувством гражданина СССР было глубокое удовлетворение. Этим якобы объяснялось, почему газеты ежедневно писали, что советские люди с чувством глубокого удовлетворения встретили… И так далее.

Об американцах ничего такого не слышно. А зря. Мне кажется, что они вполне могли бы иметь объединяющее их чувство. Им вполне можно гордиться тем, что их политическая система, запущенная в 1787 году, заработала с первой попытки и с тех пор исправно функционирует. Система проста. Инструкция по ее использованию, названная конституцией, весьма коротка и состоит всего из семи статей. Правда, по мере необходимости к ней добавлялись поправки, но и их за все прошедшее время набралось лишь двадцать семь.

Американская политическая система обеспечивает непрерывное и поступательное развитие общества. Не гарантирует, заметьте, а действительно обеспечивает. Несмотря на возможные эксцессы наподобие экзотического политического курса, который проводил бы президент в течение двух отведенных ему сроков. В определенный момент в системе что-то щелкает, отработавший президент удаляется писать мемуары, а в Белом доме уже вовсю идет работа по переводу государственного корабля на другой галс с тем, чтобы в паруса вновь дул устойчивый ветер.

А что у других? Представительная демократия везде вне конкуренции. Даже в конституционных монархиях. И всюду по примеру отцов-основателей США постулируется наличие контролирующих друг друга различных ветвей власти для того, чтобы ни у кого из любящих поработать на ниве служения народу не возникло соблазна постоять у кормила еще каденцию-другую. Но то тут, то там мы видим, что перед желанием не может устоять даже конституция. Ее нарушают, обходят или попросту переписывают.

Конечно, хорошего в этом мало. Если происшедшее вызывает недовольство граждан, они начинают говорить о диктатуре.

Чаще всего диктаторами называют политиков, пришедших к власти в результате неконституционных действий: революций или переворотов. Но оказывается, что это не более чем распространенное заблуждение. Политологи говорят, что диктатура – лишь форма осуществления власти, и приводят следующий пример. В результате Великой французской революции, мол, возникла политическая система, в которой формой власти была республика, формой отношения к власти – демократия, а формой осуществления власти – диктатура. Поэтому совсем не обязательно, чтобы диктатура была персонифицирована. Вполне достаточно, чтобы меняющиеся лидеры, подобно участникам эстафеты, передавали друг другу власть наподобие эстафетной палочки, принадлежа одной команде.

Персональная диктатура возникла в период республики в Древнем Риме, когда консулы по решению сената назначали особое должностное лицо для руководства страной на полгода в моменты чрезвычайных ситуаций, если констатировалась необходимость единоличного правления.

Не напоминает ли это китайский  вариант? Внешне напоминает. И в то же время в нынешнем Китае нет и, пожалуй, не предвидится чрезвычайной опасности, грозящей государству так, что для управления гигантской страной целесообразность передачи высшей власти в руки одного человека перевешивает все вероятные издержки такого подхода.

Но что мы знаем о Китае? Очень мало. Мы знаем, что Китай – страна с древней и своеобразной культурой, проникнутой конфуцианской идеологией. Что последнее столетие эта культура испытывает сильное влияние Запада в виде коммунизма в политике и рыночных идей в экономике. В результате, читая о современном Китае, мы встречаем термины, применяемые в Америке и Европе. Но кто сказал, что эти термины не изменили своей сути? Начиная революцию в крестьянском Китае, Мао и его соратники должны были адаптировать не только терминологический, но и понятийный ряд марксистской теории.

Ныне, после многих лет, прошедших со времени безумных экспериментов Мао, великий кормчий вновь включен в китайский коммунистический пантеон. Более того, он его возглавил.

Согласно документу, называемому «Мысли Си Цзиньпина о социализме китайского образца в новой эре», включенному в конституцию, первой эрой нового Китая было время правления Мао, который объединил опустошенную гражданской войной страну, второй эрой – период развития и роста благосостояния под руководством Дэн Сяопина. Третья, «новая» эра несет китайцам еще большее благосостояние. Она будет сопровождаться сплочением народа, страна станет лидером мирового сообщества и примером для подражания в эпоху кризиса западной демократии. Несомненно, это будет эра Си.

Ясно, что подобная персонификация периодов новейшей китайской истории не вытекает из марксизма. Здесь просматривается неявное пока подражание обозначению исторических периодов Китая по именам правящих династий. Что бы это значило?

Это может означать попытку представить историю КНР как плавное течение могучей, так сказать, реки, без омутов, мелей, порогов и прочих перекатов. У китайских товарищей имеется перед глазами печальный опыт товарищей советских, у которых в любой момент существования Союза было только два руководителя: вечно живой и ныне живущий. Каждый новый генсек начинал с возложения на предыдущего ответственности за существующее положение вещей. Кроме того, что это было смешно, подобный подход не внушал подведомственному населению должного уважения к самой должности генерального секретаря, занимаемой ныне живущим, а отсюда до полного безразличия к господствующей идеологии всего один шаг. Что и доказали последние годы СССР. Китайским товарищам этого не нужно.

Си вслед за Мао говорит о социализме с китайской спецификой. А раз социализм китайский, то и периодизация его истории будет китайской. Для этого нужен не просто очередной руководитель, но новый вождь. И вот он перед вами – председатель Си.

Вполне возможно, что на нынешней каденции его время и закончится. Что-то пойдет не так или не в ту сторону. Ничего страшного. Ведь между Мао и Дэном тоже были руководители. Была даже, страшно сказать, «банда четырех». Но никто из них  не стал вождем, и их именами не назовут исторический период. Как не будут увековечены и те, кто был между Дэном и Си. Только и всего.

Станет ли Си диктатором, как предсказывают некоторые на Западе? В том смысле, в котором этот термин чаще всего используется, – нет, не станет. Он не пришел к власти в результате переворота или заговора. Он вышел, как говорится, из народа. Сын репрессированного при Мао функционера, он и сам был сослан. Прошел все ступени партийной системы. О нем можно говорить, что он один из тех, кто видит Китай новым мировым лидером, пусть даже и под коммунистическим камуфляжем. И если понимать достижение этой цели как чрезвычайную по важности задачу, то можно говорить, что китайский правящий класс назначил особое должностное лицо, а именно председателя Си, для ее решения. А уж какие находить этой должности синонимы – дело вкуса.

Сергей ВОСКОВСКИЙ