Ошибка российской демократии

Начало статьи

Часть 2

Мое мнение – резолюция глубоко неправильна. Были просто перечеркнуты героическая борьба советского народа против Гитлера и ее результат. Иногда, правда, негативная оценка резолюции проскальзывает в замечаниях некоторых критиков, но делается это мимоходом, как нечто второстепенное. Другой общий момент полуправды в ответах критиков связан с утверждением, что реакция Путина была пощечиной Польше. А чем была резолюция Европарламента для России, за которую проголосовало подавляющее большинство европейских стран (в том числе и Польша)? Конечно, еще Киплинг в своем знаменитом «Если» сказал, что не должно отвечать на ложь ложью. Но все-таки изначальной (и гораздо более крупной) была ложь Европарламента. Это нужно было хотя бы упомянуть.

Мартин Шульце Вессель, профессор истории из Мюнхена

(см. https://www.inopressa.ru/article/03Jan2020/sueddeutsche/history.html/)

пишет: «Причины критиковать резолюцию Европарламента есть, только Путин их не называет». И это все, больше о существе резолюции ничего. Автор критикует внешние качества речи Путина.

Другой европейский автор, Штефен Корнелиус

(см. https://www.inopressa.ru/article/24Jan2020/sueddeutsche/memory.html/),

свою статью посвятил защите культуре памяти, которая находится в опасности. Он говорит о «бесславной резолюции об историческом самосознании Европы» (курсив мой – Ю. В.). Но пусть читатель не думает, что угроза культуре памяти исходит, по мнению автора, от резолюции как таковой, от того, что она дала неверную, политизированную трактовку событиям истории. Угроза исходит от того, что резолюция дала «повод для критики и новую опору для Путина в споре о трактовке пакта». Вот такое сальто-мортале мысли.

В целом для всех критиков главное – выявить все ошибки в ответе Путина по второстепенным моментам, не касаясь вопроса, прав или неправ он в главном (в осуждении резолюции). То есть критики фактически поддерживают резолюцию, но с помощью не открытого честного спора, а разного рода подмен. Поэтому все ответные выступления еще более неудачны, чем выступление самого Путина по вопросу о пакте. В них легко различимы односторонний корпоративный подход, подмены, передержки, стремление через обсуждение второстепенного уйти от главного, навязчивое подчеркивание значительности своих слов и предъявляемых фактов и изобилие полуправды. В первом приближении всех критиков можно разделить на радикалов и нерадикалов. Позиция первых полностью солидарна с позицией Европарламента: СССР – такой же виновник войны, как и Германия, хотя они стараются об этом не кричать. Позиция вторых более многообразная. Она основана на «двойном сознании» (термин ввел Василий Гроссман во второй части книги «Жизнь и судьба», и он несколько менее негативен, чем термин «двоемыслие», введенный Оруэллом). Нерадикалы то относят СССР к виновникам войны, то не относят, то полуотносят (позиция «туда-сюда»). Но, связанные узами корпоративной солидарности, они даже тогда, когда не относят СССР к виновникам, не смеют четко отстаивать эту позицию и в результате фактически мало отличимы от радикалов.

Алексея Венедиктова, который выступил с целым рядом «особых мнений» по поводу пакта в сентябре-декабре 2019 г. (при участии Сергея Бунтмана как ведущего), можно отнести к нерадикалам. Он безусловно прав, когда заостряет вопрос на необходимости избегать полуправды и обвиняет в полуправде Путина, который умалчивает о событиях после 1 сентября 1939 г. Но сам Венедиктов (вместе с другими критиками) еще сильнее грешит полуправдой, уходя от подлинного анализа огромного числа важных событий, имевших место до 1 сентября 1939 г. Мне могут здесь возразить, сказав, что он говорит, например, о Мюнхенских соглашениях и осуждает их. Да, говорит, но как? Суть его экскурса в проблему Мюнхена состоит в нравственном сравнении Англии и России с таким подчеркиванием превосходства первой, что в результате у слушателя может создаться впечатление, что этой стране надо дать орден за Мюнхенские соглашения. Британия признала свою неправоту в Мюнхене, об этом сказали пару раз ее государственные деятели – чего же еще от нее требовать? А Россия, признав наличие и порочность секретного протокола (еще во времена СССР и на самом высоком уровне), теперь дает задний ход, причем Путин говорит о том, что этим протоколом нужно гордиться. Слова Венедиктова вызывают недоумение. Во-первых, главное – не нравственное сравнение, а сравнение по влиянию (Мюнхенских соглашений и пакта с секретным протоколом) на скатывание Европы к ВМВ. А от этого Венедиктов ушел. Во-вторых, возникает вопрос: как бы повело себя сегодняшнее британское правительство, если бы в Англии оформилась влиятельная общественная сила, которая все время говорила бы правительству: признавайте ошибку Мюнхена опять и опять, признайте, что Англия вместе с Гитлером развязали ВМВ, а мы будем страну гвоздить и вас будем гвоздить, если вы этого не сделаете? А ведь нечто подобное имеет место применительно к России. И наконец, в-третьих, Венедиктов и другие критики, говоря о том, что Путин сказал, что секретным протоколом нужно гордиться, дают лишь интерпретацию его слов. Делать это, конечно, можно. Но обязательно нужно в этом случае приводить и подлинные слова, чтобы слушатель-читатель мог составить объективное мнение. Таким образом, экскурс в историю до 1939 г. у Венедиктова имел место, но его следует оценить как неудачный.

Далее, Венедиктов говорит о своем осуждении резолюции Европарламента. Но как он ее осуждает? По формальным моментам. Не дело политиков – заниматься историей. Ею должны заниматься историки. Но политики занялись историей, высказали свое мнение, и оно имело огромный резонанс. Что думает по существу сказанного ими Венедиктов? Неясно. Вроде бы и покритиковал резолюцию, и в то же время ничего подлинно критического не сказал. Хочет заработать алиби с обеих сторон? Колеблется в оценке? Или это все же осторожная попытка выразить несогласие со своими радикалами по принципиальному вопросу?

Что думает Венедиктов по поводу возможности разделить при оценке пакт на две части: несекретную и секретную? Это тоже принципиальный вопрос. И здесь у Венедиктова двойное сознание. С одной стороны, он говорит, что такое разделение вполне правомерно: «Ну пакт, один из многих дипломатических документов, пакт о ненападении. Чего же здесь плохого-то». В другом месте он говорит, что секретный протокол – «неотъемлемая часть пакта». А когда радикал Сергей Бунтман (выполняющий функции ведущего) заявляет, что пакт – лишь обертка для секретного протокола, Венедиктов не решается ему возразить и поддакивает.

В одном из своих «особых мнений» Венедиктов провел важное различие между виновниками войны и помощниками. Виновником он назвал одного Гитлера. Все остальные – помощники. С такой общей формулировкой в принципе можно согласиться. Но беда в том, что весь пафос, весь отбор материала, вся расстановка акцентов, весь уничижительный сарказм и броские полемические выпады подчеркивают, что СССР – по меньшей мере главный помощник. А если учесть горячую поддержку Венедиктовым выпуска журнала «Дилетант», где на первой странице показана брачная пара Гитлер – Сталин, то получается, что для него Сталин (СССР) – такой же виновник войны, как и Гитлер (Германия).

Когда публицист отстаивает неверные мысли, у него начинает портиться стиль речи. Все чаще в «особых мнениях» Венедиктова начинают звучать грубости и оскорбления. Он опускается в полемике до таких слов, как «вранье» в разных вариантах («химически чистое вранье», «блестящее прозрачное вранье», просто вранье), «вонь», «ж…» («в ж… ваше мнение»), прибегает к безапелляционным высокопарным заявлениям типа «я на глупости не отвечаю» и т. п. Грубости и оскорбления выдают слабость позиции. В спорах с применением такой лексики истина не рождается. Венедиктов в новых беседах показал, что находится под сильным влиянием своего окружения, проникается его настроениями и идеями и дрейфует в сторону радикализма резунистского типа.

С рядом «особых мнений» (сентябрь-декабрь 2019 г.) по поводу пакта выступил также Николай Сванидзе. Его заявления в целом близки к сказанному Венедиктовым, но в них еще больше полуправды и подмен. Сванидзе близок к радикалам. Есть, однако, в его выступлениях и кое-что новенькое. На нем и остановимся. Ища поддержки для своего мнения, Сванидзе называет литературу о начале войны, которую он хотел бы рекомендовать читателю. И вся она сводится к книгам двух авторов: академика А.О. Чубарьяна и М. Солонина. Первый совсем не известен вне узкого круга специалистов, и его книга «Канун трагедии» малодоступна. Судя по сказанному, Сванидзе рекомендует эту книгу в первую очередь потому, что в ней подробно пересказана неприглядная история подписания пакта Молотова – Риббентропа. События выглядят отвратительно. Сталин и его окружение были циниками до мозга костей, и их цинизм ярко проявился при подписании пакта. Сванидзе, по-видимому, хочет, чтобы этот момент заслонил читателю все остальные. Я думаю, что это неправильный, «узкопартийный» подход. А ознакомиться с подробной историей подписания пакта читатель может и по другим источникам, например по книге Леонида Млечина «Гитлер против Сталина».

Второй автор из названных Сванидзе очень известен – вместе с Суворовым-Резуном он возглавляет резунизм. Сванидзе аттестует его как блестящего специалиста по теме ВМВ и тем ясно обозначает свою позицию как позицию приверженца резунизма. Было бы интересно узнать, что такое уж блестящее он нашел у Солонина, но гроссмейстер исторических наук не побаловал разъяснениями своих слушателей. Впрочем, понять, чем Сванидзе мог привлечь Солонин, нетрудно. У этого автора выделяются три гипотезы, которые он считает своими крупными открытиями.

1) Сталин планировал начать войну с Гитлером 23 июня 1941 г. (см. «Июнь 41-го. Окончательный диагноз» и «23 июня – «день “М”»»). Согласно гипотезе Солонина, утром 22 июня должна была состояться инсценировка бомбардировки советских городов немецкой авиацией, днем вводился в действие план прикрытия в полном объеме, 23 июня объявлялась всеобщая открытая мобилизация, а 1–3 июля отмобилизованные и развернутые фронты должны были перейти в полномасштабное наступление. Подтверждающих гипотезу документов нет, но ведь электроны, протоны и нейтроны «тоже никто не видел», а «гипотеза позволяет в основном распутать весь этот клубок».

2) В первый период войны Красная армия, ненавидя Сталина, не хотела воевать и поэтому массово сдавалась в плен. В то же время если она воевала, причем, добавлю, воевала так, что очень скоро в немецкой армии сложилась поговорка: «Лучше три французских кампании, чем одна русская» (см. книгу Роберта Кершоу «1941 год глазами немцев»: Кершоу, британский историк, написал уникальную книгу на основе многочисленных бесед с уцелевшими ветеранами вермахта), то это было под дулами заградотрядников. Потом по беспроволочному телеграфу (Эренбург и другие комментаторы того времени здесь ни при чем – это была официальная пропаганда, которой не верили) дошло до них, что немцы еще хуже. Тогда красноармейцы сели на танки и в самолеты и пошли громить врага.

3) Не было никакой блокады Ленинграда. Это доказывается определением слова «блокада» в словаре. Дорога по Ладожскому озеру была, и в силу этого блокады не было. А голод? Голод был потому, что Сталин сознательно принял решение не снабжать город продовольствием.

Другое новенькое у Сванидзе – иного сорта. Оно заключается в одном интересном замечании. Возражая Путину, он говорит, что документы, приводимые президентом, правильные, но дело в том, что «документов куча есть других».

15 февраля 2020 г. Сергей Бунтман (в связи с болезнью Венедиктова) выступил со своей авторской передачей на сайте «Эха Москвы»,

https://echo.msk.ru/programs/personalnovash/2588234-echo/.

В ней он внес полную ясность в свою позицию по резунизму. Больше не нужно строить догадки и предположения, Бунтман все точно определил: «Суворов был прав. Прав в своей основе. И у него масса великолепных совершенно деталей».

Далее Бунтман говорит о недавнем открытии Андрея Илларионова – директиве (шифровке) Жукова от 19 июня 1941 г. о передислокации войск фронта. И вслед за Илларионовым делает вывод, что вот-вот должен был состояться превентивный удар по Германии, и обнаруженная директива вплотную приближает нас к окончательному доказательству, что СССР – поджигатель войны. Не хватает еще одного (финального) документа, который вот-вот будет найден.

Выздоровев, Венедиктов, однако, опроверг Бунтмана. В своем особом мнении от 22 февраля (см. https://echo.msk.ru/programs/observation/2592434-echo/)

он выразил полное несогласие с ним по данному вопросу. Венедиктов считает, во-первых, что найденный документ (шифровка Жукова) ничего нового для углубления наших знаний не содержит: шло перемещение войск для прикрытия направления ожидаемого главного удара. А во-вторых, что финальный документ, о котором мечтают Илларионов и Бунтман, никогда не будет найден, потому что его нет: так легко, без громадной подготовки, подобные дела не делаются.

Юрий ВОЛИН
Маунтин-Вью

Продолжение