Одна семья

Share this post

Одна семья

«Умер советский диссидент и писатель…», «Умер известный советский диссидент…», «Умер советский диссидент, писатель и журналист…», «В ночь на 25 ноября в Иерусалиме на 86-м году жизни скончался правозащитник, историк и писатель…»

Share This Article

Это заголовки интернетовских публикаций.

Миша Хейфец никогда не был диссидентом. Статью «Иосиф Бродский и наше поколение» он написал не для того, чтобы тайно переправить на Запад, а для того, чтобы поместить её в качестве предисловия к самиздатовскому собранию сочинений Бродского, которое готовил Владимир Марамзин. Марамзин статью не взял, Хейфец показал её нескольким приятелям и друзьям и положил в стол. Но советский суд решил, что написание и распространение этой статьи (её прочло, кажется, аж десять человек друзей-литераторов, это ли не распространение?) является преступлением, наказуемым по статье 70, часть 1 Уголовного кодекса СССР, и отправил Михаила Хейфеца на четыре года в лагеря строгого режима, не забыв прибавить к этому и два года ссылки.

«Именно в лагере он включился в то, чем прежде не занимался, – в политическое сопротивление. В самом начале срока КГБ склоняло его подать прошение о помиловании.

Он отказался и даже прервал свидание с матерью, которую послали его уговаривать. Он принимает участие во всех голодовках и общих акциях протеста заключенных», – рассказывает его подельник Владимир Марамзин* в предисловии к книге «Место и время», написанной Хейфецом в лагере, переданной за колючую проволоку и изданной в Париже.

Хейфец не собирался уезжать. Но лагерь убедил его. В лагере он столкнулся и сдружился с националистами – армянскими, эстонскими, литовскими, русскими, украинскими. Именно общение с ними убедило его в том, что Израиль – его страна.

Своей книге о лагере Хейфец дает иронический эпиграф: «Еврея взяли в КГБ. «Рабинович, у вас, оказывается, есть родственники за границей…» – «Что вы, что вы. Я их не знаю. И не писал никогда». – «Зато теперь садитесь и пишите». – «Не хочу!» – «Надо, Рабинович».

«Дорогие братья, – начал Рабинович, – наконец я нашел время и место написать вам…»»

Книге «Время и место» Хейфец дал подзаголовок: «Еврейские заметки». «В лагере, где собраны националисты многих народов /…/, где рядом с дерзновенными сионистами спят и работают эсэсовцы и работники ГФП**, где интернационализм становится честным, лишь служа национальному делу, а национализм верен своим принципам лишь в бескорыстной интернациональной борьбе со злом. Отсюда, где, вопреки заблуждениям и страстям, если мы честны, понимаем в конце концов, что мы – дети своего народа и что всё-таки все народы Земли – одна семья».

Михаил Хейфец был честен, поэтому в лагере он писал письмо прокурору не о своих бедах, а сообщая о «возможных трагических последствиях»: на этапе с 17-й на 19-ю зону КГБ отобрало у замечательного украинского поэта Василия Стуса рукописи примерно 600 стихотворений – 300 оригинальных и 300 переводов из Лорки, Гёте, Рильке. Кто может поручиться, что КГБ не уничтожит эти рукописи?

А когда Стуса отправляют в ШИЗО, Хейфец объявляет голодовку солидарности. Хейфец из лагеря посылает письмо генеральному прокурору Армении в поддержку солагерников, членов НОПА (Национальной объединённой партии Армении), требующих независимости своей страны.

Оттянув свои четыре года, Хейфец с женой и двумя дочками уезжает в Израиль и в Израиле переписывает книгу «Русское поле», книгу о русских националистах (эта книга была написана в лагере, но рукопись её пропала во время путешествия на волю) – Сергее Солдатове, Владимире Осипове, Николае Серкове. Следующей его работой становятся «Украинские силуэты», сборник эссе о борцах за независимость Украины – Черновиле, Руденко, Зоряне Попадюке, Василе Овсиенко. За ней –«Военнопленный секретарь» об армянском диссиденте Пайруйре Айрикяне.

Было бы неправдой сказать, что эти книги Михаила Хейфеца всеми были приняты с восторгом. Кое-кто говорил: русские, украинцы, армяне – пусть бы они сами занимались своими делами. А нас волнуют евреи.

Как отвечал на это Михаил Хейфец? Ответ он сформулировал давно: конечно, мы дети своего народа, но все народы Земли – одна семья.

Портрет Михаила Хейфеца работы М. Лемхина

*Сам Марамзин покаялся, получил пять лет условно, был освобождён в зале суда и тут же получил разрешение уехать во Францию. То же предлагали и Хейфецу.

**Секретная полиция Третьего рейха.

Михаил ЛЕМХИН

Share This Article

Независимая журналистика – один из гарантов вашей свободы.
Поддержите независимое издание - газету «Кстати».
Чек можно прислать на Kstati по адресу 851 35th Ave., San Francisco, CA 94121 или оплатить через PayPal.
Благодарим вас.

Independent journalism protects your freedom. Support independent journalism by supporting Kstati. Checks can be sent to: 851 35th Ave., San Francisco, CA 94121.
Or, you can donate via Paypal.
Please consider clicking the button below and making a recurring donation.
Thank you.

Translate »