Обзор DVD Выпуск 288

Ян Немец (1936–2016) принадлежал к той небольшой группе чехословацких кинорежиссеров, которую кинокритики окрестили «чехословацкой новой волной» (по аналогии с «французской новой волной»). Он снял немного. Еще до советского вторжения он был отлучен от игрового кинематографа (хотя – какой либерализм! – мог снимать документальные фильмы для телевидения), а после августа 1968 года ему ничего не оставалось, как эмигрировать. Тем более что свои прошлые грехи он усугубил документальной лентой «Пражская весна», нелегально вывезенной и показанной на Западе*. Но уехать он смог только в 1974 году. Отъезд его не обошелся без приключений. Самолет Ari France Прага – Париж уже подрулил ко взлетной полосе, когда пилоты получили от диспетчера приказание вернуться.

Самолет вернулся, в салон вошли два офицера с автоматами, представились сотрудниками StB (чехословацкая разновидность секретной полиции) и выволокли сопротивляющегося Яна Немеца. Некоторое время ушло на то, чтобы оторвать его от шасси, в ближайшее колесо которого Немец вцепился. На весь этот цирк с ужасом смотрели пассажиры самолета. Немеца, оторвав от колеса, увели в здание аэропорта, а бригада эстибэшников** взялась за разборку багажа, чтобы среди двух сотен чемоданов не улетели в Париж чемоданы Немеца.

Немеца продержали в аэропорту 12 часов. Багаж его, уже один раз проверенный, проверили досконально. Отобрали несколько написанных им сценариев и записную книжку с адресами и телефонами. И с сорока франками в кармане (примерно 10 долларов) ночным рейсом отправили в Париж.

После «бархатной революции» Ян Немец вернулся в Прагу. За 15 лет на Западе – во Франции, Германии и США – он снял несколько документальных лент, но ни одного игрового фильма. Немец преподавал в Йеле и в Беркли. Похоже, что он вполне трезво смотрел на вещи и понимал, что на «личное видение» в киноиндустрии рассчитывать не приходится. Его старый товарищ Милош Форман, попавший в Америку за несколько лет до Немеца, предупредил его: America is not the place to make personal films.

***

«Алмазы ночи» – первый и, вероятно, самый значительный фильм Яна Немеца.

Картина базируется на повести «В темноте нет теней» чешского писателя Арношта Люстига. Люстиг, которому случилось побывать в самых жутких фашистских лагерях Терезенштадт, Освенцим, Бухенвальд, в 1945 году сбежал из поезда, направлявшегося в Дахау, после того как американский самолет разбомбил паровоз, тащивший состав с заключенными.

В картине Немеца, как и в повести Люстига, двое подростков, по сути детей, сбежали из поезда, перевозившего заключенных. Но мы не видим самого побега, мы слышим какие-то звуки, которые можно принять за лязганье железа по железу, колес по рельсам, и только догадываемся, что эти двое – заключенные: на них какие-то рваные балахоны с непонятным символом, и на бегу, продираясь через лес, они эти балахоны сбрасывают. Мы слышим стрельбу, по звуку где-то совсем близко, но кто стреляет в кого, нам неизвестно. В фильме ни разу не произносятся слова «еврей», «немец», «чех». В первые 15 минут картины вообще никто не произносит ни слова. Дети бегут, падают, поднимаются, бегут снова. Они выбились из сил, они хотят есть, но они бегут, не останавливаясь. Наконец они натыкаются на какую-то ферму, хозяин работает в поле, они видят, как жена приносит ему завтрак. Они подбираются к дому. Один из них сжимает суковатую дубину – вбегает в дом, бьет дубиной хозяйку и завладевает караваем хлеба… вбегает в дом – хозяйка в соблазнительной позе лежит на диване и смотрит прямо на него… вбегает в дом – и хозяйка, взглянув на него, отрезает от каравая большой ломоть хлеба.

Чуть передохнув, дети продолжают свой бег. Иногда в их сознании вспыхивают флешбэки – сценки из прошлого, иногда – обрывки фантазий о том, что могло бы произойти. В одной из таких вспышек – то ли воспоминание, то ли фантазия – по улице идут два немецких офицера, и мы конечно тут же говорим себе: «Теперь понятно». И сюжет с побегом начинает обрастать деталями, выхваченными из расхожей мифологии, но больше никаких намеков автор не делает, и наши фантазии повисают в воздухе. Мы не знаем, куда бегут дети, мы не видим погони, но дети ни секунды не сомневаются, что им надо бежать, хотя мы никакой угрозы им не видим. Впрочем, угроза возникает, опять стреляют где-то совсем рядом, но это не пистолеты и не автоматы, а охотничьи ружья. Растянувшись цепью, по лесу идут охотники и на ходу палят из своих разнокалиберных ружей. Но, кажется, палят они поверху, над головами, они скорее не охотники, а загонщики. Кого они хотят загнать и для кого? Все загонщики – немолодые аккуратно одетые люди. Это не фермеры, это скорее зубные врачи, владельцы небольших магазинов или маленьких пивных, школьные учителя, бухгалтеры – одним словом, приличные люди.

В конце концов им удается захватить детей. Они приводят своих пленников в какой-то сельский клуб и, видимо, награждая себя за приложенные усилия, обзаводятся большими кружками пива, поют песни, то есть отдыхают. А потом по одному расстреливают пленных. Или только пугают? В последних кадрах фильма мальчики опять бегут по лесу, продолжая свой путь.

***

Когда я в первый раз смотрел «Алмазы ночи», я ничего не знал о Яне Немеце. Я не знал, что это первый полнометражный фильм режиссера. Я никогда не слышал имя Арношта Люстига. Я тогда не видел никаких фильмов о Катастрофе, и мне не с чем было сравнивать и упрекать режиссера за то, что он рассказ о холокосте превратил в безнациональную философскую притчу.

Меня больше всего поразило тогда, что Ян Немец смог найти место для своего рассказа там, где, казалось бы, все занято двумя шедеврами – Алена Рене «Хиросима, моя любовь» и Андрея Тарковского «Иваново детство».

И сегодня, через 55 лет после ее создания, можно с уверенностью сказать, что картина «Алмазы в ночи» может по праву присоединиться к этой небольшой компании.

***

Фильм отлично отреставрирован. На диске вы найдете множество дополнительных материалов и, в частности, короткометражный студенческий фильм Немеца, снятый по рассказу Арношта Люстига «Буханка хлеба».

—————-

*«Цитаты» из этого фильма многократно использовались как в документальных, так и в игровых лентах, в которых шла речь об августе 1968 года. Например, режиссер Филип Кауфман использовал фрагменты картины «Пражская весна» в своем фильме «Невыносимая легкость бытия» (The Unbearable Lightness of Being, 1988).

**Не знаю, как называли их в Чехословакии, так что именую их по аналогии с кагэбэшниками.

Circus. A film by Charlie Chaplin. 1928. Blu-Ray. The Criterion Collection. («Цирк». Режиссер – Чарли Чаплин.)

«Цирк» – один из шедевров Чаплина, по каким-то причинам остающийся на втором плане его наследия. Однако, посмотрев хотя бы минуту этого фильма, вы увидите, что трогательный и смешной бродяжка Чарли, тот самый Чарли, с которым вы встречались в «Золотой лихорадке», в «Огнях большого города», в «Новых временах», захватывает ваше сердце без остатка. Это не зависит от сюжета. Сюжеты всех чаплиновских фильмов придуманы так, чтобы этот захват был полным и безусловным.

В карьере Чарли Чаплина этот фильм оказался самым трудным.

Во время работы над ним на студии случился пожар.

IRS, с которым шутки плохи, требовал у Чаплина больше миллиона долларов якобы недоплаченных налогов.

Тянулся и тянулся бракоразводный процесс с Литой Грей, второй женой Чаплина, и газетчики сладострастно смаковали то, что было сказано, и то, чего не было сказано в суде, а после окончания процесса долго обсуждали решение судьи – Чаплин должен был уплатить Лите Грей 600 тысяч долларов (8,7 миллиона по современному курсу), рекордную по тем временам сумму.

Во время съемок картины «Цирк» умерла мать Чаплина Ханна (которая с 1896 года находилась в психиатрической лечебнице).

В какой-то момент Чаплин даже приостановил съемки. Пауза длилась 8 месяцев. За это время он поседел, и, когда работа над лентой возобновилась, ему пришлось красить волосы.

Но что такое красить волосы в сравнении с тем, что Чаплин потребовал сам от себя?

Сцену, когда взятый в качестве клоуна в цирк Чарли попадает в клетку ко льву, снимали без всяких трюков, и Чаплин действительно вошел в эту клетку. Для важной сцены, в которой Чарли идет по канату, он тренировался несколько недель и снялся сам, без дублера, пройдя по канату, натянутому на высоте 12 метров. Более того, когда на плечи Чарли, балансирующему на канате, запрыгивают сбежавшие из своей клетки обезьянки, Чаплин делает знак оператору не выключать камеру – вот так эта невероятная сцена оказалась в фильме.

***

Премьера картины состоялась 6 января 1928 года.

***

Картина превосходно отреставрирована.

На диске вы найдете множество интересных дополнительных материалов.

Михаил ЛЕМХИН