Обзор DVD 147

«One Day In The Life Of Andrei Arsenevich». A film by Chris Marker. 1999. «In The Dark». A film by Sergey Dvortsevoy. 2004. «Three Songs about Motherland». A film by Marina Goldovskaya. 2008. Icarus Films Home Video. («Один день Андрея Арсеньевича», режиссер Крис Маркер. «В темноте», режиссер Сергей Дворцевой. «Три песни о Родине», режиссер Марина Голдовская.) Фильм Криса Маркера на английском языке, фильмы Марины Голдовской и Сергей Дворцевого на русском языке с английскими субтитрами.

Помните конец «Ивана Денисовича»?

«Засыпал Шухов вполне удовлетворенный. На дню у него сегодня выдалось много удач: в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с ночевкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся.

Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый.

Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три.

Из-за високосных годов – три лишних набавлялось…»

Солженицын рассказал о счастливом дне из жизни Ивана Денисовича Шухова. Крис Маркер рассказывает нам о счастливом дне из жизни Андрея Арсеньевича Тарковского. 19 января 1986 года, после четырех лет разлуки, он получил возможность обнять своего сына Андрея, которому гуманные советские власти дали наконец разрешение на выезд. Сыну дали разрешение на выезд после того, как рассмотрели не только медицинское заключение, но и рентгеновские снимки, подтверждавшие диагноз – у великого режиссера неоперабельный рак. Счастливый день!

Крис Маркер строит свой рассказ, переплетая документальные кадры, снятые им в день прибытия Андрея Тарковского-младшего, с фрагментами из фильмов самого Тарковского.

За годы – без малого четверть века – прошедшие со дня смерти Андрея Арсеньевича Тарковского, о нем написаны десятки книг, но фильм Криса Маркера, на мой взгляд, глубже и тоньше любых построений теоретиков и остроумных суждений историков кино.

Я не в первый раз смотрю этот фильм и каждый раз вспоминаю слова, сказанные Крисом Маркером много лет назад. Просмотровым залом Сан-Францисского фестиваля называлась тогда крошечная комната с продавленным диваном, на котором сидели мы с Питером Скарлетом, тогдашним руководителем фестиваля, а Крис Маркер, по своему обыкновению, стоял рядом и сухо комментировал то, что мы видели на экране телевизора. Он всегда был очень сдержан, показывая свои материалы. Но для чего-то он все-таки хотел их показывать знакомым. И, появляясь в Сан-Франциско почти ежегодно, он, кроме законченных фильмов, привозил обычно кассеты с какими-то новыми сюжетами. В этот раз он привез кассету, снятую 19 января 1986 года, со взъерошенным счастливым Андреем Тарковским, приподнимающимся с постели, чтобы обнять сына. Кажется, дело было в мае 1988-го, и я уже не помню, о чем мы тогда говорили, но одна фраза Маркера запомнилась, и я думаю о ней очень часто. «Я неверующий человек, – сказал Маркер, – но я надеюсь, что существует рай для таких, как он».

* * *

Марина Голдовская – именитый документалист, но картину «Три песни о Родине» я бы не назвал ее удачей.

Перед нами три самостоятельных сегмента, долженствующие, видимо, дать сиюминутный портрет состояния страны. Первый сегмент, о Комсомольске-на-Амуре – коллаж, составленный из нескольких интервью с ветеранами, теми, кто строил город и авиационный завод, с их детьми и нынешней молодежью. Мы видим и слышим и тех, кто считает, что все было правильно, оправданно, чисто, прекрасно, и что жизнь прожили они не зря. И тех, кто сидел, чьих родителей расстреляли, чью жизнь изуродовали и исковеркали. Разумеется, все это было многократно рассказано и показано в постперестроечной кинодокументалистике, но, однако, продолжает производить впечатление как еще один человеческий документ. Вопрос, что автор хочет сделать с этим документом.

Второй сегмент – сюжет про Москву. То есть про московскую журналистку Анну Политковскую, застреленную в 2006 году в собственной парадной. Этот сегмент смонтирован из кусочков разновременных интервью с Политковской, отрывков хроники и из интервью с ее бышим мужем, который предпочел оставить это опасное в России занятие и ушел из журналистики.

Коротенький этот фильм полон симпатии к Политковской. Но Марина Голдовская, вероятно, смонтировала его вскоре после убийства журналистки, и он производит впечатление какой-то сиюминутности, поверхностности, вполне понятной при первой реакции на случившееся, но выглядящей странновато сегодня, шесть лет спустя. (В скобках добавлю, что Голдовская задумала снимать о Политковской игровую картину и, насколько я понял, уже приступила к этой работе в Швеции).

Третий сегмент картины Голдовской, третья, так сказать, песня – рассказ о нынешнем житье-бытье в городе Ханты-Мансийске. Городок (впрочем, мы видим один только перекресток) выглядит игрушечно-забавным, люди там живут совсем не худо, и, как говорит один из героев, в Ханты-Мансийске «пельмени без водки едят только собаки». А люди с водкой. Но вполне умеренно. И убийства там редкость. Есть, конечно, есть, но немного. «Что вы хотите, – говорит милиционер, – это же все-таки Россия». И все там очень мило. И перспективно. И оптимистично. Типа: все будет хорошо. Этим и заканчивается картина Голдовской «Три песни о Родине».

На самом ли деле Марина Голдовская именно это – «все будет хорошо» – хочет сказать своим фильмом, я ответить затрудняюсь. Элементы, из которых картина собрана, выглядят, на мой взгляд, довольно случайными, не связанными авторской интонацией. А попытка связать их вместе при помощи трех песен Елены Камбуровой представляется мне совершенно искусственной. Песен могло быть две, четыре, двадцать четыре. Но – почему? Потому что старинный фильм Дзиги Вертова назывался «Три песни о Ленине»? Но какая связь (кроме риторической)? По-моему, никакой.

* * *

Третья лента на этом диске, картина Сергея Дворцевого «В темноте», рассказывает о слепом человеке, который беседует со своим проказником-котом и плетет авоськи, а потом стоит на улице и упрашивает прохожих: «Пожалуйста, возьмите сеточки. Бесплатно отдаю. Выбирайте, какая вам понравится. Для арбуза, для лука, для картошки». Люди проходят мимо, и все они несут что-то в пластиковых мешках, но авосек никто не берет. Кому они нужны сегодня? Кому нужен этот старик?

Фильм вызвал разноречивые отклики российских критиков и кинематографистов. Например, обсуждая фильм в журнале «Сеанс», журналист Дмитрий Быков и режиссер Борис Хлебников высоко оценили картину, режиссеры-документалисты (и оба замечательные мастера) Сергей Лозница и Виталий Манский считают ленту неудачной. Кто-то говорит, что сюжет банален, все ясно с самого начала, а картина такая рассчитана исключительно на западного зрителя. Кто-то уверен, что это удар ниже пояса, потому что сама ситуация должна вызвать сочувствие вне зависимости от режиссерских усилий. Другие говорят, что фильм этот гораздо глубже, чем бытовая история, но, однако, даже на уровне бытовой истории никто не имеет права от этого отворачиваться.

Что могу сказать я, житель Сан-Франциско? Я хоть и состою в Гильдии кинокритиков и киноведов России, очевидно, я как раз и есть тот самый западный зритель, из которого подобные фильмы должны вышибать слезу. И социальная критика не оставляет меня безразличным, но меня не меньше волнует и то, что сказал о картине Дмитрий Быков: «Дворцевой – это тот человек, который абсолютно четко видит болевые точки и ничем другим не интересуется».

По-моему, это высший комплимент. Чем же другим должно интересоваться искусство?

«Remote Control War». A film by Leif Kaldor. 2011. PBS. («Телеуправляемая война», режиссер Лиф Калдор.)

И тема и материал этой телевизионной программы, выпущенной на диске, поразительно интересны. Мы каждый день слышим о беспилотных самолетах, которые наносят удары по базам террористов и уничтожают главарей террористических банд в Афганистане и Пакистане. Но мы не задумываемся о том, что будет, если такой беспилотник вдруг окажется в руках этих самых бандитов. Сорок три страны изготовляют сегодня подобные самолеты, что само по себе делает невозможным удержать под контролем эту технику. Но, если почти невозможно контролировать легитимных производителей, чего же мы тогда можем ожидать от маленьких самолетиков-моделей, собранных умельцами из деталей, продающихся в любом радиомагазине, при том, что эти «игрушечные» самолетики (себестоимостью 150 долларов за штуку) так же снабжены видеокамерой, так же управляются с земли и при желании легко могут использоваться в террористических целях?

А ведь кроме беспилотных самолетов, существуют еще и разнообразные военного назначения роботы, в первую очередь роботы, способные обнаружить и обезвредить или подорвать разнообразные самодельные и не самодельные мины и прочие взрывные устройства, роботы-телепередатчики, которые используются в уличных боях. Существуют и управляемые роботы, несущие оружие – пулеметы, ракеты. Все это, разумеется, дает возможность уменьшить риск, которому подвергаются сегодня солдаты, но одновременно должно вскоре породить новые проблемы.

Мы не можем не думать о том, что произойдет завтра – тут авторы фильма правы.

Но, к сожалению, кроме информационной, у авторов имеется и другая задача.

Они хотят нас убедить, что использование телерадиоуправляемой техники аморально, а то и преступно.

Мол, те, кто управляет беспилотниками из Невады, ничем не рискуют, убивая террористов в Пакистане. Что: а) безнравственно, б) в глазах детей этих террористов создает скверный образ Америки.

Однако армия, при всей своей аморальности, придерживается каких-то правил. А вот ЦРУ, которое располагает собственным флотом беспилотников, вообще никаким правилам не следует (или отказывается обнародовать свои правила, что то же самое), таким образом операторы, управляющие беспилотниками, но не являющиеся военнослужащими, сами превращаются в террористов, в военных преступников.

Слушаешь такое и не можешь понять: поехала у этих людей крыша, или они не видят, в каком мире мы все живем?

Я не сомневаюсь, что намерения у авторов ленты были самые хорошие, но похоже, что привитая сызмальства идеология, согласно которой Америка виновата во всех мировых бедах, подменила собой их зрение и слух. Как будто не Советский Союз, а Америка начала войну в Афганистане. Как будто не Саддам Хусейн морил своих подданных голодом, тратя нефтедоллары на оружие, а Америка, поддержавшая санкции против Ирана, виновата в смерти иранских детей. Как будто не палестинские террористы с динамитом (помните дискотеку «Дельфинариум», где погибли 20 и были искалечены 120 израильских школьников?), а Америка со своей финансовой помощью мешает решению ближневосточной проблемы.

Впрочем, это я уже не о фильме и даже не по поводу фильма, а в связи с фильмом.