Об одном стихотворении. Продолжение истории

Без грусти век свой доживаем

И исчезаем без печали – 

Настолько мир неузнаваем,

Настолько люди одичали.
 

М. А. Яхонтова, янв. 2000

В песне шла речь о том, как в далекой Африке, возле озера Чад, «дева-жрица с эбеновой кожей уронила священный сосуд» и рыдала над черепками. В 1961 году я работал в этой экспедиции маршрутным рабочим во время школьных каникул, мне было 14 лет. Формально должность называлась младший коллектор. Геолог Галина (молодая, красивая и начитанная дама), которую я сопровождал в маршрутах, таская рюкзак с образцами, лопату и переносной радиометр, вела со мной литературные беседы, обращаясь исключительно на «вы». Она настоятельно советовала мне прочитать «Сагу о Форсайтах» (которую я так и не прочитал до сих пор), а по поводу песни из студенческого застолья поделилась мнением, что очень похоже на Гумилева, но, скорее всего, это талантливая на него пародия. (Сейчас мне это удивительно вспоминать, так как Николая Гумилева, расстрелянного чекистами в августе 1921-го и реабилитированного в 1991 году, начали открыто публиковать лишь после 1974 года, а тогда о нем мало что было известно.) С тех пор я (как говорится, с настойчивостью пьяного) пытался узнать автора этого текста, просил даже помощи у читателей газеты «Кстати», но безрезультатно. И вот, после более 60 лет пребывания в неведении, я узнал, что автор данного стихотворения –Марина Александровна Яхонтова (1912–2001 гг.). Оказалось, что обсуждаемое подражание Николаю Гумилеву – только фрагмент из целой серии имитаций, сделанных Яхонтовой от лица разных поэтов на тему стихотворения Пушкина о царскосельской статуе:

 

Урну с водой уронив, об утес

ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный

держа черепок.

Чудо! не сякнет вода, изливаясь

из урны разбитой;

Дева над вечной струей вечно

печальна сидит.

 

Как известно, первым на эти пушкинские строки отозвался А.К. Толстой шутливой надписью «Чуда не вижу я тут. Генерал-лейтенант Захаржевский, в урне той дно просверлив, воду провел чрез неё». А через много лет эту тему разбитого сосуда и опечаленной девы обыграла Марина Яхонтова, написав от имени А. Блока: «В ресторане с улыбкой прощальной/ Ты разбила бокал «Аи»…/ Тут раздался благовест дальний,/ И умолкли твои соловьи./ Ты скользнула, шурша шелками./ Я – во храме. Средь лилий. Один./ Вьюга Русь занесла снегами./ Хохотал в углу Арлекин».

От имени А. Ахматовой: «Истомленно тебя ждала,/ Как монахиня ждет причастья./ Но графин упал со стола,/ И разбилось с ним мое счастье./ Влажен пол. Под ногами вода…/ А ты и взглянуть не хочешь?/ От меня уходишь куда?/ И какое мне зло пророчишь?»

От имени С. Есенина: «…Кринка битая в пыли,/ Молоко бежит полоской, / Пролетают журавли/ Над осеннею березкой./ …Плюнь на кринку, Шаганэ!/ Выпей кружку крепкой браги!/ Топят грусть свою в вине/ Скандалисты и бродяги».

Отец поэтессы Александр Александрович Яхонтов (1879–1973) – известный энтомолог, автор первых учебников по зоологии для советской школы. Муж – Николай Сергеевич Новоселов, кандидат филологических наук. В декабре 1941 года в битве под Москвой он командовал стрелковым взводом, отражая наступление фашистов. Почти весь взвод погиб, Николай Сергеевич бросился под танк со связкой гранат. На месте подвига установлен памятный обелиск, Н.С. Новоселов посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.

В заключение приведу текст, написанный Яхонтовой от имени Гумилева:

 

Глухо воет собака динго,

В баобабах гепарды кричат.

Как сомнамбулы бродят фламинго

Над таинственным озером Чад.

 

На бархане – феллах прохожий,

Паланкин златотканый несут.

Дева-жрица с эбеновой кожей

Уронила священный сосуд.

 

Обнажённые тонкие руки

Заломила она, зарыдав…

…И ей вторил в густом бамбуке

Заблудившийся там жираф.

 

Студенты много лет назад пели чуть иначе, поэтому цитирую по изданию: Яхонтова, М. А. Лирический дневник. 1927–1997: сборник стихов / М.А. Яхонтова. – Киров (Вятка): Аверс, 2020.

Иван СЕРБИНОВ

Саннивейл