О границах познаваемого

Наверное, легко можно показать, что в каждый конкретный исторический момент человечество в состоянии освоить и усвоить вполне ограниченный объем знаний. Но мы не будем этим заниматься. Вместо этого мы попробуем выяснить причину дискретного поступления в информационное поле так называемых новостей. Под новостями предлагается понимать некие сообщения, освещающие то или иное событие, вещь или процесс с дотоле не известной или хорошо забытой стороны. Ну, а для того, чтобы нам с вами, уважаемые читатели, было легче, мы начнем с того, что близко нам как носителям русского языка, того самого языка, который сопровождает нас с самого рождения, где бы мы ни находились.

И вот, находясь за пределами России, читатель открывает один российский сайт, другой, третий и везде встречает слово, означающее род сырого окорока. Он и прежде его слышал, но не с такой частотой и не в таком множестве контекстов.

Долго ли, коротко ли, но по прошествии какого-то времени наш читатель вновь изумляется, на этот раз бессчетному повторению по поводу и без повода фамилии изготовителя обуви.

В первом случае аномальное употребление слова было связано с продовольственным эмбарго, в том числе и на упомянутый продукт. Во втором – с появлением музыкального клипа, в котором фигурирует обувь указанного производителя.

Не зря мы говорили про дискретность, то есть прерывистость. Оба наших примера свидетельствуют о том, что, неожиданно появившись в информационном поле, приведенные слова исчезли так же неожиданно. Только поэтому сюжеты, с ними связанные, и оказались в топе новостей. В противном случае они затаскались бы и сами собой сошли на нет, ничего не оставив в памяти.

С тех пор, как два года назад началась так называемая интифада ножей, о связанных с ней инцидентах говорилось и писалось много раз. Среди них и история с добиванием террориста, которую арабы раздули с подачи левых организаций, и совсем уж анекдотичный случай, когда неудавшаяся мстительница злым сионистам за страдания палестинского народа заявляла вдруг, что решила умереть от пули солдат из-за несчастной любви. Рамалла официально дистанцировалась от вялотекущей кампании, но при этом давала понять, что она понимает молодых людей, бросающихся с ножами на автомат. Все-таки оккупация, мол, есть оккупация.

Все это выглядело так нелепо, что даже западные друзья палестинского народа начали недовольно морщиться: ну сколько можно повторять одно и то же, ведь палестинскую тему скоро нелегко будет не то чтобы в топ вывести, но и вообще она перестанет продаваться.

Сильную конкуренцию составили сводки с сирийских фронтов и первые сообщения о катарских событиях.

Наверное, надо было что-то предпринимать.

Читателю не следует думать, что автор описывает очередную конспирологическую историю. Автор далек от того, чтобы буквально за каждым событием видеть чью-то злую волю. Но события зачастую, при последующем рассмотрении, выглядят именно так, как если бы они происходили по подробно расписанному сценарию. Это может означать, что некая подоплека имеет право на рассмотрение.

Теракт 14 июля отличается от беготни с ножиками составом участников, экипировкой и организацией. Три террориста, три родственника, три гражданина Израиля. Два пистолета-пулемета, пусть и самодельных, плюс пистолет на троих. Грамотный отход после выполнения задания.

Поскольку прорваться в город было проблематично, стрелки отступили в сторону мечети, и достигни они ее, трудно было бы сказать, удалось бы их задержать. И не началось бы нагнетание обстановки, связанное с возможной осадой мечети.

Впрочем, такое уже было. Да и террористов уничтожили.

Что же, их задача выполнена? В общем-то да, выполнена. Новость, безусловно, заметная. О палестинском деле снова говорят.

Но, закрыв Храмовую гору и вновь открыв ее, что было уже не раз, власти устанавливают металлодетекторы, через которые предполагается пропускать посетителей. И тем самым дают повод для новых протестов. Люди не хотят проходить рамки. Говорят, что молитвы прошедших недействительны. Фотографии с места событий начинают напоминать картины мусульманского праздника в западном городе: молящиеся располагаются прямо на улицах. Волна возмущения в исламском мире, море сочувствия со стороны прогрессивной мировой общественности – вот это уже удача. Это не просто новость. Один – ноль.

И, как водится, уже после пожара начинаются споры. Кто-то говорит, что давно обосновал ненужность детекторов. И действительно, удивляются все, как пропустить через них сто тысяч паломников?

Другой утверждает, что детекторы все равно нужны, но лишь для досмотра подозрительных. Так, мол, и у саудовцев в Мекке заведено.

Сообщают, что убитые пограничники – друзы, и друзская община, дескать, требует разрушить дома террористов. А жители города, где жили террористы, якобы уже опасаются мести со стороны друзов.

Все это так и не так. Главное вот что: стопроцентной защиты от террора быть не может. Он исчезает только вместе с его инициаторами. И что бы ни говорили телевизионные толкователи, аналитики и комментаторы, польза от их выступлений только одна: своими разговорами они заговаривают, забалтывают, что ли, информационный повод. Снижают остроту и значимость для арабской публики и леваков очередного теракта, даже несмотря на отсутствие такого желания со стороны его исполнителей, становящегося всего лишь терактом-самоубийством.

Что касается инициаторов террора, то они у всех на виду. Для прогрессивной общественности у них есть заместители. Обычно это так называемое военизированное крыло, если речь идет о некоей организации. Или одна из партий, входящих в правящую в автономии «Организацию освобождения Палестины», если речь идет об ООП и ее руководстве. Эти заместители озвучивают слова, что неловко произносить вождям, и совершают действия, которые для западного человека дурно пахнут.

Все это знают. Но поскольку такое положение вещей длится уже долго, оно никого не удивляет. Ведь как новость это не подашь. Такое сообщение не войдет в топ, на нем не заработаешь. Оно уходит за границу познаваемого. И его как бы и нет. С чего мы и начали наш разговор.

Сергей ВОСКОВСКИЙ