Наступает Пурим…
В Израиле на носу Пурим, самый веселый из всех наших праздников, когда сам Господь Бог велел своим евреям наряжаться, веселиться и напиваться до умопомрачения. Но главное, конечно – наряжаться.
This file is licensed under the Creative Commons Attribution-Share Alike 4.0 International license.
Иду по улице, навстречу мама с сыном лет 4-5. Мама смотрит в телефон и сосредоточенно перечисляет:
– В понедельник вы будете клоуны, во вторник – индейцы.
– Не хочу клоуны, не хочу индейцы, – тоскливо бормочет мальчик.
– В среду – супергерои, а в четверг надо прийти в пижамах, – не слушая его, продолжает мама.
– Не хочу герои, не хочу пижамы.
– Мы сейчас пойдем в магазин и купим все, что надо, – мама гнет свое.
– Не хочу магазин, не хочу, что надо, – глядя в землю уныло тянет сын.
Проходят.
Так хочется подойти и спросить: «А что же ты хочешь, друг?» Но неловко, неловко.
Когда-то давно, когда мои дети еще ходили в школу, каждый Пурим мы изощрялись, придумывая необыкновенный, оригинальный, красочный костюм. И не только мы. Но был одноклассник, который каждый Пурим приходил в обычных джинсах и футболке, а когда его спрашивали, в кого он нарядился, отвечал неизменно: «В себя». И дело было не в деньгах, которых не хватало – их хватало. И не в родителях, занятых собой – родители как раз были любящие, внимательные, понимающие. Потому и не настаивали, чтобы непременно нарядился.
Пурим – это возможность ненадолго, на день, на полдня побыть кем-то другим. Пусть даже не побыть, притвориться, но кем-то, кем иначе никогда не будешь, не станешь. Кем-то, кем хотелось бы стать, но неловко в этом признаться даже самому себе. Кем-то, кого и на свете-то нет, а ты сам выдумал, создал, сотворил.
Мне было всегда жаль этого мальчика, упускавшего такую прекрасную возможность побыть другим.
А сегодня я думаю – вот человек, который настолько в мире с самим собой, что решительно не хочет быть никем, кроме себя, даже не представляет себя кем-то другим. Господи, да это же счастливый человек.
О. Кромер
