Найти себя

Советскому еврею удивляться этому негоже. За 4 месяца до премьеры «Зелига» в Нью-Йорке, в Москве состоялась другая премьера: Антисионистского комитета советской общественности, состоявшего почему-то из евреев. Некоторых из них, наверное, заставили вступить в АКСО. Но другие – советские зелиги – пошли наверняка по зову души.

Кто бы мог напугать, например, председателя комитета, бесстрашного Давида Драгунского – танкиста, совершившего множество подвигов во время войны, многократно раненого, дважды героя СССР, генерал-полковника? Основным свойством советских людей был патриотизм, и Драгунский был страстным патриотом. Дважды политбюро принимало решение закрыть АКСО, приносивший Союзу позора больше, чем пользы, но дважды герой-танкист отбивал свой комитет.

Основной духовный посыл американского народа – любовь к свободе. И самые свободолюбивые среди американцев – евреи.

Избирая стихотворение, наиболее полно отражающее дух Америки, чтобы поместить его на статую Свободы, остановились на стихе еврейки Эммы Лазарус: «Дайте мне ваши страдания, вашу бедность,/ Ваше народное ополчение,/ Чтобы начать дышать свободно./ Несчастный мусор ваших изобильных берегов,/ Пошли их, бездомных, бросаемых бурей, ко мне…»

В первые дни своего президентства Трамп запретил эмиграцию в США мусульман из наиболее опасных исламистских стран: ЦРУ оказалось неспособным проверять, является ли предполагаемый беженец террористом. В нью-йоркский аэропорт ринулись протестующие. В стихийных митингах против решения Трампа, попадавших не телеэкран, постоянно мелькали люди в кипах. Как Америка может отвергать «народное ополчение – несчастный мусор изобильных (нефтью) берегов»? Конечно, евреи знают, что во Франции, имеющей среди своего населения наивысший в Европе процент мусульман, постоянно происходят атаки этих мусульман на синагоги, еврейские школы, кошерные супермаркеты. Но нью-йоркские зелики готовы платить своей и своих детей безопасностью за идею американской свободы.

Сотни евреев подписали протест против помянутого ограничения мусульманской эмиграции. В списке подписантов я обнаружил многих своих бостонских знакомых. Понятно: Бостон – самый прогрессивный город Америки, и мнение экс-советских зеликов отражало мнение прочих местных либералов. Не повлиял на них и взрыв Бостонского марафона братьями Царнаевыми, убивший и покалечивший многих жителей города.

Сан-Франциско известен как город греха. То есть его жители распространяют свою свободу и на Божеские законы. Поэтому многим местным еврейским зелигам неуютно в присутствии иудаизма. Мне рассказали тамошние знакомые: у них в городе еврейский совет собирает пожертвования с еврейских бизнесов и распределяет деньги на еврейские нужды. Несколько лет назад в Сан-Франциско поселился раввин-любавич и открыл там синагогу. Он попросил финансовой помощи у еврейского совета. «Мы можем вам только купить билет в одну сторону», – ответили ему зелики из города греха. Нужны им лекции о 10 заповедях?

Всё же раввины Сан-Франциско – реформистские раввины – не бездействуют. «Еврейские новости Северной Калифорнии» сообщили о «Трефном банкете 2.0», проведённом 14 января и состоявшем, кроме поедания некошерной пищи и «благословения» на неё, из лекции. Лекция была посвящена истории «движения» поедания запрещённого.

Первый «Трефной банкет» состоялся в 1883 году в Цинциннати по поводу начального выпуска реформистского Еврейского объединённого колледжа. Тот «праздник запрещённой еды» дал толчок части выпускников колледжа для того, чтобы отделиться от реформизма. Они организовали движение консервативного иудаизма. Новый «Трефной банкет» был посвящён юбилею первого.

Рабби Камилла Энгел возглавляла «историческую синагогу геев» Шаар Захав. «Синагога геев», по логике, звучит не менее странно, чем «монастырь проституток». «Моя мать, посылая меня в школу во время Песаха, обычно снабжала обедом из мацы с ветчиной и сыром», – поведала собравшимся рабби Камилла.

Кое-какие верования у раввинов определенного толка в Сан-Франциско имеются. Рабби Сидней Минц сообщил публике: «Я бы охотнее съел пищу, произведённую гуманно и этически, чем кошерную». Раввин – из пожирателей гуманной некошерной пищи.

Политические взгляды руководства американского реформистского иудаизма такие же, понятно, как у прочего прогрессивного истеблишмента США. Так, главный реформистский раввин Америки осудил решение Трампа признать столицей Израиля Иерусалим, а намерение израильского правительства выслать из страны более 30000 африканских нелегалов, снабдив тех денежным пособием, назвал нееврейским. Правильнее было сказать не американо-еврейским.

Если основной посыл американских евреев – свобода, то духовной скрепой евреев России всегда была любовь их к родине. К её культуре, истории, природе. Исаака Левитана дважды высылали из Москвы за нарушение ограничений черты оседлости, а он в ответ воспел красоты просторов России с неземным вдохновением и проникновением.

Осип Мандельштам определил смысл акмеизма, к которому причислялся, как тоску по мировой культуре. Но в знаменитом финале стиха поставил впереди символов этой мировой культуры Россию:

 

Все перепуталось, и некому сказать,

Что, постепенно холодея,

Все перепуталось, и сладко повторять:

Россия, Лета, Лорелея.

Жертвенное диссидентство 60–80-х годов минувшего века в СССР было в большой степени еврейским. Оно являлось наследницей героической жертвенной традиции Радищева, Чаадаева, Чернышевского. Люди ради попытки спасти честь родины жертвовали десятилетиями своей жизни, проведёнными в ГУЛАГЕ.

А как поэтично оплакивал расставание с Россией и мечтал о возвращении вытолканный в эмиграцию Александр Галич:

 

Когда я вернусь

 

И прямо с вокзала, разделавшись круто с таможней,

И прямо с вокзала – в кромешный, ничтожный, раешный

Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь,

Когда я вернусь.

О, когда я вернусь!..

Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи…

 

Галича властям удалось разлучить с любимой родиной. Но когда в 1977 году перед другим евреем, правозащитником Александром Подрабинеком поставили тот же, что и перед Галичем, выбор – арест или отъезд, он ответил через прессу: «…Я не хочу сидеть в тюрьме… Я знаю, что наша страна несчастна и обречена на страдания. И поэтому я остаюсь… Чистая совесть для меня дороже бытового благополучия. Я родился в России. Это моя страна, и я должен оставаться в ней, как бы ни было тяжело здесь и легко на Западе…» Подрабинека отправили на 5 лет в сибирскую ссылку.

В нынешней России патриотизм выветрился. Граждане её, способные найти достойную работу в других странах, такой возможностью охотно пользуются. Даже руководители страны отправляют своих детей учиться и жить за границу.

В такой реальности утратили патриотизм и последние заметные в российской культуре евреи: Улицкая, Быков, Шендерович. Улицкая о российской жизни: «Я жила при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Ельцине, теперь живу при Путине… – тошнило от всех». Оказавшись в годы перестройки с писательским десантом в Израиле, выражала озабоченность: не обижают ли там христиан? Постепенно к Израилю Улицкая смягчилась. Из недавнего интервью: «С 1993-го я каждый год посещаю Израиль, вот уже 23 года. Иногда – несколько раз в году». Но сионисткой Улицкая не стала: «Задачи сионизма были выполнены». Это звучит странно. Можно ли сказать, что американская идея уже выполнена или что уже отслужила своё русская идея?

У этой нелепости Улицкой есть смягчающее обстоятельство: она православная. То есть должна верить, что «народ-богоносец», о котором написала немало нелестного, заменит богоизбранных евреев. А на то не похоже.

Дмитрий Быков точно отразил самоощущение современного россиянина: «Мы все живем в постисторическом пространстве, в котором нет уже никаких моральных критериев». Что для него сегодняшняя Россия? «Никто не допускает бескорыстия, / никто не отвечает за слова,/ у каждого давно оглядка крысья…» Другими словами: «Проблема не в диктате, не в засилье коррупции – мне по фигу она, – а только в том, ребята, что в России ужасно много сделалось г…на» Какой уж тут патриотизм!

Быков любит порассуждать о христианстве, хотя христианином является, похоже, больше по жене и детям. Правда, может предложить канонизировать патриарха Тихона, предавшего анафеме участников Гражданской войны.

Но и тут у Быкова есть моральные проблемы: «Патриарх Тихон был в свое время почетным председателем Ярославского отдела Союза русского народа, то есть «черной сотни», но иногда убежденные люди бывают последовательней и героичней либералов. И даже если последовательный человек убежден, что все зло от жидов, это все-таки убеждение, вера, а вера способствует героизму». Героизм погромщика… вот уж действительно «нет никаких моральных критериев».

Шендерович пробовал в своём послании Быкову защитить Израиль от недоброжелательности того. Хотя соглашался с Быковым: «Израильская политика полна ошибок и противоречий? Несомненно… В ней есть глупцы, кичащиеся своей богоизбранностью? О да. В ней есть религиозные фанатики? А то!» Похоже на политинформацию в вечерней школе.

Душа Шендеровича, «нехристианская и неиудейская, а какая получилась в результате чтения русской литературы», не признаёт провозглашённую Торой богоизбранность евреев и видит в ортодоксах религиозный фанатизм. На всех нас в школьные годы влияла русская литература. Потом мы развивались далее, понимали что-то ещё. Не все.

Шендерович пишет: «На многих из тех, кто воюет с израильской стороны, лежит налет той самой христианской культуры, которая для меня свята». Не о той ли святой христианской культуре он говорит, которая умерла в Освенциме? Сейчас конфликт мировой культуры сосредоточен на столкновении религиозного сионизма и консерватизма с современным исламизмом и его союзниками: европейским и американским либерализмом. Однако Шендерович замер на своих романтичных школьных годах и иллюзиях «святой европейской культуры».

Самими собой, отражающими себя евреи становятся в Израиле. Тут мы находим поразительную пестроту и узнаём, сколь невероятно мы различны.

Подвижники Натурей карта мечутся по свету, доказывая всем, что мечтают о разрушении еврейской страны; «гордые геи» маршируют по Иерусалиму; социалисты доживают в кибуцах; новаторы во всех областях переворачивают представления о возможном, спасая человечество от голода изобретением точечной ирригации, другими аграрными изобретениями, методом опреснения морской воды, прорывами в медицине и в технических технологиях. Только в Израиле молодые призывники устраивают конкурсы, стремясь попасть в боевые части. Поселенцы здесь избирают нелёгкое и опасное освоение холмов в Иудее и Шамроне вместо обустроенной жизни в приморских городах.

Дочь наших друзей и её муж, успешный учёный, предпочли закатам в окнах, обращённых на Средиземное море, или священным камням Иерусалима ущербный район Лода, заселённый арабами. На израильском политическом сленге такой героизм называется «создать еврейское ядро». Молодые люди отвоёвывают свою страну.

Евреи, отражающие иные народы, обречены в этих народах раствориться. Только в Израиле еврей может выполнять важнейшую национальную функцию, просто живя, заводя детей и отражая свой народ.

Книги Бориса Гулько:

«Путешествие с пересадками. Три книги воспоминаний».

397 страниц, включая фотографии. Очерки о чемпионах мира от Ботвинника до Каспарова и других великих шахматистах.

26 долларов, включая пересылку по США и Канаде.

«Мир еврея». Избранные эссе с начала тысячелетия до 2012 года. 269 страниц. 20 долларов, включая пересылку по США и Канаде.

Заказать книги можно у автора: gmgulko@gmail.com

Книги продаются также на Amazon и Amazon Europe.

Борис ГУЛЬКО