Мир, труд, май…
Недавно, идя домой по одной из улиц хайфского района Адар, я увидел свисающий с балкона советский флаг, красный, с желтыми серпом и молотом. Первое мая скоро, подумал я, и прямо-таки вздрогнул. Было от чего – Советского Союза давно нет, я уже несколько лет живу в Израиле, но, ведь надо же – вид этого артефакта вызвал […]
Недавно, идя домой по одной из улиц хайфского района Адар, я увидел свисающий с балкона советский флаг, красный, с желтыми серпом и молотом. Первое мая скоро, подумал я, и прямо-таки вздрогнул. Было от чего – Советского Союза давно нет, я уже несколько лет живу в Израиле, но, ведь надо же – вид этого артефакта вызвал у меня такую же реакцию, как и много лет назад.
Действительно, кончался апрель. Ну, а флаг вывесил кто-то из тех, кто считает распад СССР геополитической катастрофой. Ничего удивительного, есть и такое мнение. К тому же, на Адаре чего только не встретишь – несколько лет назад через дорогу от моего дома полгода висел, пока совсем не выгорел, самый настоящий пиратский флаг, черный, с белым черепом и скрещенными костями.
И все же интересно, подумал я, почему так живучи старые пристрастия? И как они соотносятся с реальностью?
Майский праздник – не коммунистическая выдумка. Его корни теряются в веках, и связан он, скорее всего, со сменой времен года, с началом нового сельскохозяйственного цикла. Идеологическая же, так сказать, нагрузка, менялась со временем. Так же, как в древности культовые сооружения вновь возникавших религий строились на фундаментах храмов свергнутых богов, праздники, призванные освящать новый порядок, занимали место тех, что отмечались прежде.
Современный «первомай» в том виде, каким его знали в СССР, появился в 1889 году, когда парижский конгресс II Интернационала постановил в первый день месяца демонстрировать солидарность рабочих всего мира. Поводом послужили происшедшие за три года до этого беспорядки в Чикаго, в ходе которых были жертвы, после чего власти задержали восьмерых анархистов, четверо из которых были казнены.
Как и любое другое, рабочее движение с самого начала было неоднородным, о чем говорит хотя бы партийная принадлежность арестованных. Да и в последствии социалисты всех оттенков, вплоть до национального социалиста Гитлера, считали необходимым вводить в свой партийный календарь «день труда» или что-нибудь похожее. И, конечно же, этот день был 1 мая.
Коммунизм, как сила, влияющая на мировые процессы, потерпел поражение. Да и был ли он силой? 70 лет существования СССР по меркам истории ничтожный срок. Компартии, существовавшие почти во всех государствах мира, как оказалось, были лишь филиалами КПСС, без которой они тихо почили. Однако во многих странах 1 мая по-прежнему остается неспокойным днем.
То, чего в 1886 году требовали демонстранты, в развитых странах давно уже стало нормой. Продолжительность рабочего дня, социальные гарантии, уровень жизни – все, что мы наблюдаем ныне, для бунтарей того времени было целью, к которой они стремились. Но это вовсе не означает, что перечисленное реализовалось лишь благодаря классовой борьбе. Главная причина происшедшего кроется все же в другом. Это -технологический прогресс. Причем, не в последнюю очередь, прогресс в сельском хозяйстве. Никогда еще в истории человечества не было такого, чтобы незначительное число людей, занятых в этой отрасли, было способно накормить всех остальных. Отсюда резко возросшее количество горожан со всеми вытекающими последствиями – развитием науки, техники, социальных знаний.
Но протесты продолжаются. Против чего? Вот типичные современные первомайские лозунги: «Правительство банкротов — в отставку!», «Мы не хотим платить за ваш кризис!», «Самоорганизация! Самоуправление! Самозащита!». Здесь и политические требования, и непризнание экономической системы, и анархическое отрицание государства вообще.
Но, если посмотреть на происходящее отстраненно, так, чтобы, отвлекаясь от деталей, попытаться увидеть глобальную картину, можно заметить нечто пелевинское: лозунги остались теми же, что и во времена античности, только теперь вместо «хлеба и зрелищ» требуют «велфер и контент». Конкретные требования демонстрантов 1886 года мелькнули и пропали. Ничего конструктивного уже не предлагается. Если учесть, к тому же, что обычно нынешние протесты легко переходят в поджоги автомобилей и погромы магазинов, приходится сделать вывод, что день 1 мая, несмотря на идеологическую окраску, стал подобием тех дореволюционных российских игрищ, когда парни соседних деревень сшибались стенка на стенку.
Проблемы есть в любом обществе. Но нельзя спекулировать этими проблемами, заявляя, что они могут быть решены массовыми действами с мордобоем. Радикальные социальные эксперименты в масштабах государств отбрасывают их на десятилетия назад. Примеры у всех на виду.
Чем был первомайский праздник для советских людей? Конечно, не днем солидарности трудящихся. К официозу относились достаточно иронично. Лозунг «Мир, труд, май» в анекдотах имел продолжение: «июнь, июль, август». Но праздник был. Ведь, как и столетия назад, в это время наступало лето со всеми своими неизбежными приятностями, не зависящими от какой бы то ни было идеологии. И еще: те, кто сейчас вспоминает «мир, труд, май», тогда были молодыми.
Пусть, подумал я, тот, кто вывесил старый красный флаг, в этот день выпьет, как много лет назад, российской водки и некошерно закусит ее украинским салом. Выйдет на балкон и посмотрит на свой флаг. Может быть, ему от этого станет лучше. Хоть ненамного.
Сергей Восковский
