Миллионеры и революция

В понедельник, 10 июля, председателем одной из старейших партий еврейского государства, «Аводы», стал Ави Габай, которому противостоял Амир Перец. СМИ назвали произошедшее выбором между проверенным и неизвестным.

Действительно, официальная биография Габая помещается в несколько строк, но дело не в этом. Дело в том, что ничего не было известно о нем как о политике, кроме того, что в мае 2015 года, не будучи депутатом кнессета, он был назначен министром по охране окружающей среды, а через год подал в отставку из-за назначения Либермана.

Те, кто следит за событиями от случая к случаю, наверное, пытались найти в сети какие-нибудь сведения о «рабочем» прошлом нового вождя израильских лейбористов, но, увы, таковые отсутствуют. По очень простой причине: Ави Габай, как говорится, не был и не состоял. Не был «рабочим» и не состоял в партии «Авода». После учебы и службы в армии он трудился в министерстве финансов, затем до 2007 года – в телекоммуникационной компании «Безек» исполнительным директором, а до 2013 года – там же генеральным директором.

Самое интересное, что его биография, уже включающая сведения об избрании председателем «Аводы», содержит строку, в которой значится: «Является членом партии «Кулану».

За что, спрашивается, товарищ Ленин подвергал бичующей критике товарища Мартова? За что ставил его к позорному столбу и клеймил нехорошими словами?

Вернее, почему? Потому, что Мартов не считал, что партия должна быть похожей на общество заговорщиков. Ленин же видел мир в виде черно-белой шахматной доски. Кто не с нами, тот против нас. Если враг не сдается, его уничтожают. И так далее. По этой же причине провалился большевистский эксперимент, как это называли с интересом наблюдавшие за вивисекцией леволиберальные интеллектуалы всего мира. Потому что нельзя втиснуть разнообразие жизни в мрачные сектантские схемы.

Ну ладно. Но что же Габай?

Недовольные его избранием говорят, что его «капиталистическое прошлое» противоречит лейбористской сущности «Аводы». Так ли это?

С того момента, когда депутаты французского Национального собрания расселись в зале заседаний определенным образом, прошло больше двухсот лет, но термины «левый» и «правый» все еще применяются в политическом лексиконе. Сначала они означали принадлежность к сторонникам сохранения существующего положения вещей или к их оппонентам. Затем стали отображать отношение к частной собственности на средства производства. Потом связь терминов с жизнью прервалась. Наверное, сказалось то, что пресеклась давняя традиция предпосылать решительному столкновению идеологическую кампанию, в которой главными действующими лицами выступали руководители государств, а не чиновники, пусть и крупного ранга. Или же нынешние вожди не имеют столько времени на теоретическую подготовку, как Ленин, к примеру, да и тот, определив империализм как высшую стадию капитализма, дал маху, не будучи в состоянии предсказать внешнеполитический курс большевиков, оставшихся без его мудрого руководства.

Однако привычка берет свое, и политические разделы СМИ пестрят упоминаниями левых, правых, либералов, консерваторов и даже, прости господи, популистов. Начетническое, как говорили когда-то, обращение с фактами приводит к тому же, что ожидает студента-медика, затвердившего симптомы основных заболеваний. К обнаружению признаков всяческих «измов» в абсолютно любом государстве, причем не только в нынешнем, но и существовавшем задолго до возникновения соответствующего «изма». Не потому ли большевикам был настолько любезен Спартак? Но победи он, и вместо восстания рабов мы говорили бы о вооруженном захвате власти. А как приходилось изворачиваться коммунистическим историкам при описании карьеры Наполеона: пока, мол, он нес своим мечом свободу, победа его не оставляла. Став же банальным завоевателем, он, дескать, потерял поддержку народа. Ну и так далее.

Приняв де-факто модель политического устройства по западноевропейскому шаблону, мировое сообщество превратилось в подобие телепрограммы, в которой артисты, надев чужое платье и приняв чужое обличье, изображают других артистов.

Что же, спросит кто-то, все так плохо?

Вовсе нет. Страны, как и люди, уникальны. Сквозь бутафорские костюмы и грубый грим все равно проглядывает их истинная сущность.

Вспомним. Маркс жил на средства капиталиста Энгельса. Европейские парламентарии – социалисты, члены интернационала, голосовали за военные займы. Белые офицеры, бежавшие во Францию, уходили в маки. Советский генерал Власов попал к нацистам.

Наверное, это не лучшие примеры, но из них видно, что, формально поименовав предмет или явление, мы еще не раскрываем его сути.

Можно с умным видом рассуждать о скачке, при помощи которого народы не просто досрочно переходят из одной формации в другую, но и делают это, минуя отдельные стадии. Для иллюстрирования гибельности подобной практики не обязательно даже привлекать примеры африканских государств. Достаточно взглянуть на бывшие советские среднеазиатские республики, с которых после их выхода из СССР слетела мишура семидесятилетней советизации.

Что потеряли эти государства? Ровным счетом ничего. Они лишь вернулись на свой исторический путь, и не следует видеть здесь чьей-то длинной руки, злодейски уводящей их от прежних братьев.

Можно возразить на это, что, дескать, этот путь может привести к трудностям и потерям. Да, может. Точно так же, как не единожды приводил к этому и прежний путь. Но если кто-то знает иной, почему он до сих пор не реализован?

После всего того, что мы здесь с вами, уважаемые читатели, наговорили, яснее понимается, что израильская политическая система не лучше и не хуже многих других. Просто она другая. Просто в ней можно, состоя в одной партии, стать председателем другой. Можно, грубо говоря, придя с улицы, создать партию, пойти с ней на выборы, на зависть другим набрать кучу мандатов и получить портфель министра.

Наверное, следует помнить, что современному еврейскому государству всего семь десятилетий. Что здесь до сих пор действуют законы Османской империи и Британского мандата вперемешку с новыми, принятыми кнессетом. Что граждане страны принесли с собой из стран исхода не только еврейское самосознание, но и тамошний опыт и даже менталитет. Поэтому, наверное, не стоит говорить так, как сказал новый лидер «Аводы»: «Сегодня мы празднуем, завтра утром мы начинаем кампанию по смене власти в стране». Вдруг кто-то возбудится.

Как-то слишком просто все получается. И почему-то напоминает позицию героя из «Иностранки» Довлатова, который говорил, что после революции простые люди будут слушать джаз, курить марихуану и ухаживать за женщинами, а сам изобретал способ стать миллионером.

Сергей ВОСКОВСКИЙ