Маленькая умная армия

Не числом, а уменьем
А.В. Суворов

Немного логики

Обычная логика журналистов и диванных комментаторов выглядит так: если это не сработало так, как хотелось, то нужно не это. А вот что такое не это, они определить не могут, а потому отметается вся идея этого. А может быть у этого надо всего-то чуть-чуть изменить один параметр. Или просто применить это в тех условиях, на которые это было рассчитано, или так, как написано в инструкции.

Если маленькая и умная не сработала, то из этого не следует, что нужна большая и глупая – возможны варианты: маленькая и глупая, или большая и умная. Какой вариант выбираем?

Следующий вопрос математический: а маленькая – это сколько людей, танков, пушек? И еще вопрос: а умная – это как? У нас армия уже умная или еще нет? Кстати, есть и вариант «недостаточно умная» или «умная на 89%».

Кто эту концепцию придумал

Концепции армии придумывают генералы. Но генералы бывают разные. Например, операции генерала Шарона вписаны во все учебники – они решали исход войны. В 1956 году (Суэцкий кризис) – это высадка его бригады на перевале Митла. В Шестидневной войне его танковая дивизия прорвала фронт египтян и вышла к Суэцкому каналу. В войне Судного дня его дивизия форсировала Большое Горькое озеро на стыке 2-й и 3-й египетской армии, форсировала Суэцкий канал, окружила 3-ю египетскую армию и вынудила египтян просить перемирия. Затем как министр обороны он руководил Ливанской войной (1982) и взятием Бейрута. У Шарона есть опыт командования крупными соединениями и решения стратегических задач, а потому он понимал, что именно и в каких количествах нужно армии.

Но Шарон концепций не придумывал. Автором идеи маленькой умной армии является генерал Барак, далее ее развивал генерал Ганц.

Барак прошел доблестный воинский путь, вызывающий глубокое уважение. Он был в спецназе «Сайерет Маткаль», руководил освобождением заложников рейса 571 Sabena в 1972 году, участвовал в рейде в Бейрут в 1973 (ликвидация высших членов ООП), был организатором рейда в Энтеббе (1976), руководил Тунисским рейдом (1988 – ликвидация лидера ООП Абу Джихада). В войну Судного дня он командовал импровизированным танковым полком, затем 401-й бронетанковой бригадой, 611-й дивизией “Огненный столп” и 252-й дивизией “Синай” до своего назначения главой Управления планирования ЦАХАЛа. Далее были пост главы Управления военной разведки (1983-85), главы Центрального командования (1986-87), замначальника Генерального штаба (1987-91) и начальника Генерального штаба (1991 – 1995).

Но на его счету нет ни одной стратегической операции – это просто не его функция. И совершенно не ясно, почему он взялся за формирование стратегических концепций. Зато понятно, откуда взялось понятие «маленькая умная»: он хотел построить армию по модели спецназа (это его вотчина) – когда маленькая умная (точнее, умелая) группа воинов причиняет врагу огромный вред.

Эту идею продолжил Ганц своей программой «ЦАХАЛ-2025». Военный путь Ганца также вызывает глубокое уважение. В 1977 призван в «Цанханим», боевые действиях в Ливане, в 1979 – офицерские курсы, затем инструктор в офицерской школе, комвзвода и замкомроты в «Цанханим», в 1981 возглавил роту. В 1982 – курс «зелёных беретов» в США. В начале Ливанской войны был главой отдела в штабе Главного офицера пехотных и десантных войск, но потребовал направить его на ливанский фронт и стал комроты. (Внимание! Он не любит штабную работу – предпочитает поле боя.)

В 1983 – командир роты «Цанханим» и командир оперативного отдела бригады. В 1984 –замкомандира спецподразделения «Шальдаг». В 1985 – учёба в Колледже полевого и штабного командного состава, 1986 – замкомбат в «Цанханим», 1987 – комбат, 1989 – командир «Шальдаг». 1991 – учёба, 1992 – командир десантной бригады. В 1994 – командир территориальной бригады южной части Иудеи и Самарии, включая Хеврон – борьба с палестинским террором, включая «Хамас» в Хевроне. 1995 – командир «Цанханим» (боевые действия в Южном Ливане).

До сих пор все боевые действия – на уровне батальона, максимум – бригады, а по их типу – это действия спецназа. Претензий к Ганцу нет. Но далее Ганц выходит на крупные командные должности и, по-видимому, достигает своего уровня некомпетентности. Пошли первые тревожные звоночки.

С 1998 Ганц – командир резервной дивизии Северного военного округа, с 2000 – командир территориальной дивизии Иудеи и Самарии (период «Интифады Аль-Акса»). Одним из инцидентов стала гибель израильского полицейского от ранений вследствие несвоевременной медицинской помощи из-за нежелания командования вводить израильские войска в город в надежде, что ситуация будет разрешена палестинской полицией. Директива не вводить войска в Шхем исходила от высшего командования и политического эшелона, а внутреннее армейское расследование признало действия Ганца оправданными ввиду сложившихся обстоятельств. Но узнаваем стиль Ганца: никакой творческой инициативы – а ведь всегда можно сделать чуть больше или чуть меньше, или чуть умнее.

В 2001 Ганц – генерал-майор и командир Северного корпуса. В 2002 – командующий Северным военным округом, отвечавший за оперативные планы и подготовку армии на северном фронте.

В 2005 году Ганц вызвал резкую критику со стороны еврейских поселенцев в Иудее, Самарии и в секторе Газа, заявив, что неповиновение военнослужащих (отказ от исполнения эвакуации поселений) опаснее ракетных атак на Израиль. Узнаём стиль Ганца.

В 2005 – глава Командования сухопутных войск, оставался им и в ходе Второй ливанской войны. Ганца критиковали за провалы боевых действий, но не очень сильно, так как Командование сухопутных войск отвечает за укомплектование частей и наращивание боевой мощи войск, а не за оперативное командование войсками.

В итоге Ганц – начальник генштаба, под его руководством операции «Облачный столп» (2012) и «Нерушимая скала» (2014). И наконец министр обороны Ганц проводит операцию «Страж стен» (2021). Все операции против ХАМАСа и Хизбаллы были как минимум не совсем удачными, потому что не добили и вообще все делали «не так». Это Ганц трижды не добил ХАМАС – 2 раза как начальник генштаба, а затем как министр обороны.

Конечно, можно сказать, что это Нетаниягу принял решение не входить в город Газа. И действительно, принял решение он. Потому что к капитану Нетаниягу пришел генерал Ганц и сказал, что при входе в Газу будут ой-ой-ой какие потери. Не может капитан Нетаниягу опровергнуть мнение генерала. А если бы пришел генерал Шарон с красивой идеей, как зайти в Газу так, как зашли в тыл египтянам, то и решение могло бы быть другим. Но нет красивых идей у Ганца.

Кто-то может назвать хоть одну красивую операцию Ганца на стратегическом уровне? И этот человек берется определять концепцию армии. Отсюда и многие проблемы.

Сколько и чего армии нужно

Сама по себе идея маленькой и умной армии ничем себя не скомпрометировала. Вопрос количественный: насколько маленькая и насколько умная. И еще вопрос доктрины: а как мы собираемся эту армию применять?

Вот вопрос электронного забора – зачем нам такой дорогой забор, если его свалили простым трактором? А как он применялся? Поставили и забыли? Так в нем образуются дыры, и против трактора он бессилен. Забор предполагает команду по его обслуживанию, мины вокруг, и пулеметы против каждого, кто к нему приближается с той стороны. Иными словами, нужны сбалансированность и взаимодействие.

Сколько нужно танков? Не слишком ли много сократили? Ответ зависит от доктрины. И политолог на него не ответит. Если есть доктрина, что авиация решит все, то вкладывают в авиацию, сокращая танки. И начальником генштаба назначают летчика (это был Дан Халуц), хотя всегда и всюду начальник генштаба – из сухопутных войск, ибо авиация – это все же вспомогательные войска. Понятно, что во 2-ю Ливанскую войну авиация применялась избыточно по мнению даже Ганца, который утверждал, что призывал Халуца и Ольмерта изменить тактику использования ВВС и приступить к сухопутному манёвру. Понятно, что летчик хочет иметь самые современные самолеты и тянет одеяло на себя: закупаем F-35. Пока еще никто не сумел ответить на вопрос, зачем нам нужны эти дорогущие самолеты. Есть принцип разумной достаточности: и F-16 вполне достаточен для наших задач. У наших врагов нет средств справиться и с F-16 – в небе Сирии они творят, что хотят – так зачем тратить деньги на более дорогие?

Сегодня у Израиля есть проблема нехватки противодроновых средств. Дроны вышли на первый план в 2022 году в войне Украины с Россией. Министром обороны тогда был Ганц. Он «не заметил» дроны, он повышал пенсии военным пенсионерам. Затем его сменил Галант, который был занят судебной реформой. У нас было полтора года на ее решение, но генералы Ганц, Барак, Айзенкот, Галант были заняты судебной реформой и борьбой с правительством. От величины армии дроновая проблема не зависит, вопрос только в том, кто и как армией управляет.

Есть проблемы и со снарядами и бомбами. Их всегда будет не хватать. Да еще и США вдруг начали думать: «давать-не давать», «разрешать-не разрешать». «Гениальный» вывод «давайте всё производить сами и не рассчитывать на союзников» натыкается на ту же математику: сколько это стоит, на чем производить, где хранить, как обслуживать, а есть ли у нас на это деньги, площади, люди. И кому могла прийти мысль, что США додумаются до идеи «дать, но запретить использовать по назначению»?

Все расчеты заканчиваются с началом боевых действий. Всегда какое-то место будет слабее, и враг попробует бить именно туда. А слабее оно может быть просто потому, что изменилась не зависящая от нас обстановка. Ошибки всегда были, есть и будут. Анализировать их надо, но не в прессе. Эти должны заниматься генералы, которым для этого придется отвлечься от борьбы с правительством и заняться своим прямым делом.

Ну, а политологи и прочие комментаторы могут понять, что в этой задаче такая математика, о которой они даже не слышали.

Правильно ли мы воюем?

Всем диванным комментаторам очевидно, что все делается неправильно, например, почему в Газе не начали с захвата Филадельфийского коридора и почему до сих пор не вошли в Ливан. Они не замечают ошибок в своей логике, главное для них – сказать «Не так!». Захват Филадельфийского коридора – это удар по тылам ХАМАСа, наверняка он бы сократил время, нужное на разгром ХАМАСа. Но в Ливане именно это и делается: разгром тылов, уничтожение складов и командиров врага. А вот здесь диванные комментаторы требуют немедленного входа в Ливан. И где тут логика?

Почему армия в одном случае действует так, а в другом – прямо противоположно? Точный ответ на этот вопрос знают только генералы, а мы не узнаем никогда, но гипотезу высказать можно. Все основывается на математическом расчете, описать его можно только приблизительно.

Если начать с захвата Филадельфийского коридора, то пока часть сил с ним будет разбираться, ракеты из Газы будут держать под угрозой 2 млн жителей центра страны. Ориентировочные потери – столько-то погибших и раненых, столько-то миллиардов ущерба. Все эти расчеты у генералов есть. Поэтому сначала надо задавить север Газы и уничтожить основную массу ракет, а затем не торопясь разбираться с остальным. Вывод: начать с ввода наземных войск на север Газы.

На севере страны ситуация иная. Под обстрелом находилось до 100 000 человек, большинство из них эвакуировали. Это много, но меньше чем 2 млн. Прилет еще одной ракеты в разбитый и пустой кибуц мало что добавляет к ущербу. Ввод наземных войск в Ливан повлечет много жертв среди солдат и приведет к обстрелу того же центра страны дальними ракетами, что увеличит и число жертв, и ущерб. Поэтому решение другое. Авиация безнаказанно уничтожила дальние ракеты, тылы и командиров, сделала 5-километровую буферную зону у границы с Израилем, стерла с лица земли Набатию и Баальбек (к сожалению, не весь, а только часть, прилегающую к складам). Сухопутным войскам придется туда зайти – но уже в совершенно других условиях.

А почему бы одновременно не ударить и на севере, и на юге Газы, или по Газе и Ливану одновременно? Опять упираемся в математику. Надо привезти столько-то снарядов, горючего, еды, такого-то вооружения, крови и медикаментов для раненых и т. д. А это все у нас есть или надо подождать его производства или доставки из-за границы? А на чем это все развозить по подразделениям? Все это имеет вес и объем и стоит денег. Нужен соответствующий транспорт, ему нужно составить маршруты – и все это требует времени. Наконец, надо призвать резервистов, собрать их, потренировать… Вот этим и занимаются штабы, а в них – генералы, которые любят штабную работу (Ганц не из них) и умеют ее делать.

Кроме того, мы живем не в вакууме, и приходится думать, что будут делать другие страны. А у них богатый выбор: бойкоты, эмбарго, просто задержка оружия, расторжение или незаключение договоров и т. д. Поэтому прежде, чем что-то делать военное, приходится что-то делать дипломатическое (тоже работа не для Ганца): съездить, поговорить, убедить и прочее. Например, представьте себе, что зашли в Рафиах 10 апреля, а 14-го получаем атаку со стороны Ирана – а саудиты и иорданцы как раз заняты осуждением Израиля. Будут они помогать отбивать атаку?

Зачем перемещали «мирных» на юг Газы – стереть их всех с лица земли! Но с одной стороны международную реакцию на такое «стирание» можно себе представить, а с другой стороны эта куча «мирных» нам же мешает разбираться, где именно те, кого надо уничтожить. Да и снарядов на уничтожение всех не хватит. Вот простой пример. Вы – командир отделения, которому надо захватить городскую площадь, где есть 10 врагов.  Технически для вас это не проблема, но там есть еще 90 человек, которые вам не угрожают и в бой не вступают, но они неотличимы от врага. Для вас они – как муляжи техники, которые используются для отвлечения атак противника: теперь из 10 пуль 9 будут попадать не в активных врагов, а это значит, что тратим время, ресурсы и, возможно, жизни своих бойцов. Так может проще как-то заставить их очистить поле боя? Т. е. их перемещение нужно нам для результата, а не им для отчета.

Обычный вопрос «а почему не сделали Х тогда-то? Выиграли бы это». Ответ: потому что нельзя забывать об Y и Z – если сделать Х, то на Y и Z потеряем то, что больше, чем выигрыш от этого. Понятно, что оценки не точны, и одно и то же оценивается разными людьми по-разному. Выигрывает тот, кто умеет оценивать точнее и умеет, как Шарон, решать военные головоломки.

А вот и свежий пример. При израильской превентивной атаке на Хизбаллу естественно, что Хизбалла попробовала запустить то, что смогла, в частности, дроны, против которых (по крикам СМИ) у Израиля оружия нет. И все с удивлением обнаружили, что трехслойная израильская ПВО стала четырехслойной – нашлась и на дроны управа. Это – часть ответа на вопрос «чего ждем?»: не ждем, а проводим необходимую подготовку. Вот поставим на боевое дежурство, скажем, противодроновые пулеметы – тогда и зайдем в Ливан.

И наконец, оценка «с дивана» некоторых тактических действий методами прошлого века. Почему в 2006 году 5 раз заходили в Бинт-Джибель, а в Газе 5 раз заходили в Джебалию/Хан-Юнес/…? Мы выходим – они там снова восстанавливают все! Но никто и не собирался захватывать населенный пункт – уничтожили в нем то и тех, что надо, и вышли чтобы не подвергать опасности своих солдат. Хизбалла/ХАМАС не могут ничего не делать: потеряют лицо. И вот они стягивают в этот пункт тех и то, что могут, и пытаются восстановить хоть что-то (о восстановлении всего даже речи нет). Как накопятся в достаточном количестве – идет следующий заход или удар: не гоняться же с кувалдой за роем ос! Иными словами, выход-заход – это просто эффективный технический прием, не рассчитанный на понимание дилетантами.

В общем, не советую диванным комментаторам даже пытаться решить эту задачу – там такая математика, что без специальной подготовки с ней не справиться.

Кто виноват?

Понятно, что есть два прямых виновника: Барак и Ганц. Но не только они. Есть судебная система, которая вяжет руки армии и преследует инициативных воинов. Есть политики, призывающие к нарушению закона: свержению правительства, поджиганию страны, забастовкам, отказничеству и другим подобным действиям. Здесь лидер – Барак, а далее мы видим того же Ганца, Лапида и других.

Начальники выбирают себе в помощники тех, кто разделяет их взгляды и стиль работы – это понятно и нормально. Но когда главным является политический критерий – это не нормально. И вот появились во главе армии Айзенкот, Халива и другие, которые не умеют организовать боевое дежурство и не считают нужным выполнить свои прямые обязанности: объявить готовность или просто передать информацию как положено. Зато имеют «правильную» идеологию и заботятся о врагах больше, чем о жизни своих солдат.

Что делать?

А на этот вопрос ответ простейший: не мешать своими ценными идеями правительству работать. В частности, не ходить на демонстрации с ценными идеями типа «выборы сейчас» (нам только этого не хватало), «вернуть заложников сейчас» (т. е. сдаться ХАМАСу). И не устраивать демонстрации у дома премьера – желательно сэкономить ему нервы.

Время что-то делать придет во время выборов. И алгоритм прост: не голосовать за партии генералов. Если в передовых рядах партии или тем более в качестве ее лидера мы видим одного из тех, кто довел армию до ее нынешнего состояния, то просто голосуем за другую партию.

Леонид Штернберг