Красное и черное Альенде против Пиночета

Какое невезенье! Ведь казалось, еще чуть-чуть – и в Чили окончательно восторжествуют силы социализма, а дальше события покатятся по наезженному шляху: эксплуататорские классы будут частью выдавлены за границу, частью истреблены, частью загнаны в концлагеря; на средства массовой информации будет надет тугой намордник и в стране установлено принудительное единомыслие; народ будет окончательно закрепощен и низведен до состояния полной нищеты и покорности; в экономике восторжествует принцип тотального дефицита; Чили станет второй Кубой и вторым форпостом Москвы в Западном полушарии…

Западные «сандалисты» — левые паломники в сандалиях (непременно прогрессивной марки Birkenstock, другие не считаются)  уже настраивались толпами валить в Чили, чтобы оказывать моральную поддержку альендистскому режиму, восторгаться его достижениями (“Вы думали, что у нас установлено бесклассовое общество? Но это не так. У нас есть правящий класс. Это – дети”!) и толкаться в валютных магазинах – благодатных островках буржуазного изобилия в море всеобщей социалистической нищеты. И вот поди же ты, откуда-то взялся этот проклятый Пиночет, и все надежды прогрессивного человечества пошли прахом. Однако все по порядку.

В 1970 году возглавляемая Сальвадором Альенде Госсенсом коалиция из четырех партий (две из них – официально марксистские) победила на всеобщих выборах в Чили, набрав всего 36,3% голосов. Остальные голоса разделились между правой Национальной партией и левоцентристской Христианско-демократической партией. Тем не менее, невзирая на более чем скромные масштабы его победы, новый президент взял бразды правления в атмосфере всеобщей эйфории и доброжелательства.

Победа победой, но, не располагая большинством в парламенте, своими силами Альенде править не мог. Пришлось ему идти на поклон к крупнейшей в стране Христианско-демократической партии. В обмен на свою парламентскую поддержку христианские демократы заставили президента подписать “Статут  конституционных гарантий” – обязательство не посягать на основные демократические свободы, в том числе свободу печати, и не лишать оппозицию беспрепятственного доступа к электронным СМИ.

Трудно сказать, что надоумило христианско-демократических лидеров, придерживавшихся либеральной ориентации и настроенных исключительно лояльно по отношению к новому президенту, потребовать от него гарантий против ущемления свободы. Надо полагать, что не последнюю роль сыграл пример Кубы. У всех еще было на памяти, как Фидель Кастро, разрекламированный как большой демократ (“кубинский Томас Джефферсон!”), без промедления надел на подвластную ему страну узду жестокой диктатуры, как только волна народного восторга внесла его в президентский дворец в Гаване.

Во всяком случае, жизнь показала, что христианские демократы не зря испытывали сомнения.

По иронии судьбы послушная воле Москвы Коммунистическая партия Чили оказалась самой умеренной в правящей коалиции “Народное единство”. Коммунисты даже пытались сдерживать своих более ретивых союзников. При всем при том, что возможность обзавестись еще одним вассалом в Латинской Америке не могла не вызывать обильного слюноотделения у советских вождей, их пыл несколько охлаждала перспектива посадить себе на шею еще одного прожорливого нахлебника. Но самое главное – нужно было действовать крайне осмотрительно, чтобы не дай Бог не спугнуть христианских демократов и социалистов Западной Европы, которые в те годы рассматривались как потенциальные коалиционные партнеры компартий.

В то же время Социалистическая партия, которую возглавлял сам Альенде, представляла собой бурлящий коктейль из радикально настроенных социал-демократов, анархистов и троцкистов, молившихся на кастровскую Кубу. А главный союзник социалистов – “Движение революционных левых” – вообще отвергало возможность мирных социальных перемен и ратовало за революцию. Упоенная своими собственными лозунгами, опьяненная близостью заветной цели, эта публика рвала постромки – даешь власть!

Вместо того, чтобы укрепить свой правый фланг, Альенде принялся раскалывать Христианско-демократическую партию с тем, чтобы подмять под себя ее левое крыло, а с консервативной фракцией – расправиться. Его люди стали захватывать промышленные предприятия по всей стране, выгоняя рабочих, поддерживавших Христианско-демократическую партию, вместе с их профсоюзными лидерами. Попутно сводились счеты и с “классовыми врагами”. Сына бывшего президента Эдуардо Фрея, инженера по специальности, уволили с работы, когда его завод оказался под властью альендистов.

Фракция левых в руководстве Христианско-демократической партии, пытавшаяся сотрудничать с новым режимом, была полностью дискредитирована и заменена более консервативными людьми. Партия начала быстро сдвигаться направо и вскоре заключила тактический союз с Национальной партией, что было бы совершенно немыслимо еще тремя годами ранее. В марте 1973 года в ходе парламентских выборов блок христианских демократов и правых одержал убедительную победу, набрав 56% голосов.

Этому в немалой степени способствовала агрессивная и вопиюще бездарная экономическая политика правительства Альенде. Поспешно национализированные промышленные предприятия работали в убыток. Но ведь рабочим платить зарплату надо, и вот взревел печатный станок. Государство начало безудержно выпускать необеспеченные деньги,  в результате чего впервые в истории страны вспыхнула гиперинфляция: за один только 1973 год цены подскочили на 600%.

Массовое разорение промышленного сектора, отчасти намеренное —  проводившееся под революционными лозунгами уничтожения капиталистов как класса, — имело еще одно следствие, которое не могло не радовать сердца альендистов: независимые газеты и радиостанции лишились источника финансирования (платной рекламы), и, если бы не ненавистное ЦРУ, которое тайком подбрасывало им денег, страна осталась бы вообще без независимой прессы.

В аграрном секторе революционеры тоже наломали дров. Их программа предусматривала экспроприацию и дробление крупных хозяйств. Но наряду с этим альендисты принялись ретиво уничтожать “мелкобуржуазную стихию”, раскулачивая мелких фермеров. Это вызвало неистовое озлобление крестьян. Немедленно возникли перебои с продовольственным снабжением городов, которые усугубились забастовкой транспортников, быстро перекинувшейся на многие другие секторы экономики. Страна оказалась на грани голода. Возник и стал быстро разрастаться черный рынок.

Складывалась критическая ситуация. Правительство зашаталось. Новый парламент, в котором теперь доминировала оппозиция, потребовал отставки президента, но тот категорически отказался. Тогда парламент официально отстранил президента от власти, объявив его “вне закона”. Альенде вновь отказался подчиниться воле законодателей, объявив, что из президентского дворца он уйдет только “ногами вперед”. Стало ясно, что устранить его можно только силой, а сила была только у армии. Парламентские лидеры слезно молили генералов о военном перевороте. Со своей стороны, Альенде тоже усиленно флиртовал с армейским командованием.

Решающий ход в игре был сделан президентом, когда он назначил главнокомандующего вооруженными силами генерала Карлоса Пратса министром внутренних дел.

Но, не полагаясь на случай, левые лихорадочно готовились к вооруженному выступлению с целью установления в стране диктатуры своего лидера. Из Кубы в Чили шел поток “советников” и транспорты с оружием. Непомерно разросшееся кубинское посольство и военная миссия в Сантьяго были штабом готовившегося переворота.

Но тут заговорщики допустили роковой просчет. Генерал Пратс, уходя с поста главнокомандующего, назначил на свое место начальника штаба армии, своего близкого друга генерала Аугусто Пиночета, не подозревая, что тот отнюдь не разделяет его левых симпатий. Как только армия оказалась у него в руках, Пиночет, ни секунды не мешкая, нанес упреждающий удар.

Начался контрреволюционный террор: действие конституции было приостановлено, пошли аресты радикальных политических лидеров, профсоюзных вожаков и видных интеллектуалов. Один за другим бесследно исчезали левые активисты. Свыше тысячи человек подверглись бессудным репрессиям, до сих пор не известно, где находятся их безымянные могилы. В значительной части это были иностранные авантюристы, искатели революционных приключений. Многим сторонникам свергнутого режима удалось бежать за границу. Генералу Пратсу с женой было позволено уехать в Аргентину, где год спустя они были убиты – по всей вероятности, чилийскими агентами.

Аугусто Пиночет стал безграничным владыкой страны. Расправившись с левыми, он стал железной рукой наводить порядок, и вскоре в Чили восстановилось спокойствие. Новый диктатор передал бразды управления экономикой группе выпускников Чикагского университета, учеников прославленного теоретика свободного рынка, лауреата Нобелевской премии Милтона Фридмана. Пиночет предоставил полную свободу действий своей экономической команде, гарантировав ей социальный мир, без которого никакие преобразования были бы невозможны.

А тем временем диктатор начал постепенно отпускать вожжи, шаг за шагом возрождая демократические порядки. В 1990 году, потерпев поражение на выборах, Пиночет добровольно удалился от дел. Чили окончательно вернулась в семью демократических государств.

Как оценить фигуру Аугусто Пиночета? Попрал демократию и установил диктатуру? Безусловно. Проливал кровь? Несомненно, в том числе, вероятно, и невинную. Но все познается в сравнении, и роль Пиночета нельзя правильно понять без учета того, какая трагическая судьба ожидала Чили, если бы в нужный момент в нужном месте не оказался человек его калибра.

Пиночет принадлежит к ничтожной горстке политических лидеров, которым удалось разгромить и уничтожить коммунистический режим. Он настолько глубоко и основательно изучил стратегию и тактику коммунистов, что смог обратить против них их собственные приемы, воспроизведенные вплоть до мельчайших деталей. Благодаря этому ему удалось сравнительно малой кровью отразить угрозу и спасти свою страну от коммунистического рабства.

Трудно описать степень ненависти, испытываемой «мировой прогрессивной общественностью» по отношению к Пиночету. Казалось бы, за давностью лет пора бы уже утихомириться, да и сам Пиночет вот уже 9 лет, как переселился в мир иной. Но нет, пламя мстительной злобы сегодня полыхает с такой же неистовой силой, что и четыре десятилетия назад. Объясняется это двумя главными причинами.

Во-первых, в отличие от подавляющего большинства западных политиков, у которых уши, кажется, специально приспособлены как вешалки для коммунистической лапши, чилийский генерал не питал никаких иллюзий насчет своих противников и трезво оценивал масштабы исходившей от них угрозы. Он переиграл левых в их собственной игре, и их уязвленное самолюбие свербит с неослабевающей силой.

Во-вторых, он разоблачил лживость коммунистической пропаганды. Коммунисты обещают рай на земле, но повсюду несут лишь нищету и страдания. Благодаря Пиночету чилийскому народу стало лучше жить. Он сделал то, что коммунисты лишь обещают, но при всем желании не могут сделать. Он указал на коммунистов и на весь свет возвестил: «А король-то голый», и этого ему ни за что не может простить «прогрессивная» интеллигенция.

Пиночет отдавал себе в этом отчет. Когда один посетитель в последние годы его жизни спросил его, как он видит свое место в истории, старый генерал молча вышел из комнаты и вернулся, неся в руках увесистый том. На переплете значилось «Черная книга коммунизма»  — то был научный трактат о преступлениях коммунистических режимов, написанный во Франции группой исследователей, в основном бывших коммунистов. Пиночет потряс книгой и сказал: «Вот от чего я спас Чили».

А что же Сальвадор Альенде? Он покончил с собой, когда на президентский дворец «Монеда» посыпались бомбы и он осознал крушение всех своих планов и надежд. Весь мир обошел его предсмертный снимок в каске и с автоматом в руках – между прочим, подарком Фиделя Кастро.  (Впрочем, существует и другая версия гибели Альенде – см. мою статью «Загадка смерти Альенде» от сентября 2012 г.)

Все, кто знал Альенде, описывают его как обаятельного, приятного в общении, но в то же время безвольного, крайне тщеславного и на редкость невежественного человека. Себя он именовал «демократом» и одновременно «марксистом», видимо, не понимая абсолютной несовместимости этих понятий.

Тем не менее, в силу своей гибели Альенде стал героем прогрессивных сил, пророком «демократического социализма», мучеником революции, его именем во многих странах названы школы, улицы и площади. Именно поэтому так ошарашено было мировое общественное мнение, когда оказалось, что его кумир весьма близко примыкал к… нацистам.

Чилийский интеллектуал Виктор Фариас бежал за границу после пиночетовского переворота и поселился в Берлине, где на протяжении трех десятков лет преподавал философию в Институте латиноамериканских исследований при Свободном университете. Когда-то он был большим поклонником социалистической идеи и Альенде, но с годами разочаровался в кровожадной революционной романтике и в своем герое. Помимо всего прочего, у него зародились сомнения в достоверности мифа, созданного вокруг «щеголя- революционера», как отзывались немецкие газеты о покойном чилийском президенте, который всегда одевался по последней моде.

Фариасу пришла в голову свежая мысль – обратиться к первоисточникам, и, в первую очередь, ознакомиться с написанной в 1933 году дипломной работой Сальвадора Альенде, в то время студента-медика. Это сочинение находится в свободном доступе в библиотеке медицинского факультета Университета Сантьяго. Но, насколько известно, Виктор Фариас – единственный, кто когда-либо испросил ее для ознакомления. То, что он прочел в дипломной работе молодого Альенде, ошеломило исследователя.

Из текста явствовало, что будущий президент Чили находился под очень сильным влиянием фашистской мысли, у которой в первые десятилетия прошлого столетия были легионы приверженцев среди интеллигенции. В частности, будущий врач выражал убеждение в том, что психические заболевания, криминальное поведение и алкоголизм носят наследственный характер. Что стерилизация и эвтаназия – наилучшие способы борьбы с «нежелательными элементами». Что гомосексуализм – это болезнь, излечимая экзотическим способом пересадки тестикулярной ткани в брюшную полость.

Альенде также провозглашал, что жаркий климат южных регионов предрасполагает их население к аморальному поведению, и взирал на южан как на «унтерменшей» — людей низшей породы.

Виктор Фариас утверждает, что это было не просто кратковременная вспышка юношеского радикализма. По мнению автора, будущий президент Чили долгие годы хранил приверженность расизму и антисемитизму. Во всяком случае, занимая пост министра здравоохранения в правительстве Народного фронта президента Педро Агирре Серда (1939-1942 гг.), Сальвадор Альенде настойчиво, хотя и безуспешно, пытался продавить в парламенте закон о принудительной стерилизации душевнобольных.

Разоблачения Фариаса заставляют по-новому взглянуть на отказ Альенде в 1972 году выдать немецкому правосудию нашедшего приют в Чили нацистского преступника Вальтера Рауффа, офицера СС высокого ранга, возглавлявшего проект по разработке мобильных газовых камер. Верховный Суд Чили постановил отказать Германии в ходатайстве об экстрадиции ввиду того, что истек срок давности по преступлениям, вменяемым Рауффу.

Отвечая на запрос знаменитого охотника за нацистами Симона Визенталя, добивавшегося выдачи нацистского преступника, президент Чили указал, что не считает для себя возможным вторгаться в юрисдикцию Верховного суда. Технически он был прав, но в свете антисемитских высказываний, которыми пестрит его дипломная работа, поневоле приходится заключить, что Сальвадор Альенде с радостью ухватился за предлог, чтобы спасти от возмездия нацистского преступника, пишет Виктор Фариас. Свои разоблачения он подробно изложил в книге «Сальвадор Альенде: антисемитизм и эвтаназия».

В Чили сенсация не имела особого резонанса. Во время пиночетовской эпохи христианско-демократические правительства неоднократно делали попытки развенчать Альенде, но с тех пор произошла его почти полная реабилитация, и ныне у себя на родине он поднят на пьедестал как крупная историческая личность. Нынешний президент Чили социалистка Мишель Бачелет чествует Альенде как гуманиста и выдающегося государственного деятеля.

По случаю 30-й годовщины его смерти в Чили открылся Музей Сальвадора Альенде, его имуществом управляет Фонд Альенде. В числе прочих экспонатов выставлено в музее и резюме знаменитой дипломной работы, правда, основательно почищенное – о конфузных идеях автора ни слова. Между прочим, ученый совет медицинского факультета, где защищался Сальвадор Альенде, невысоко оценил его творение, едва натянув ему проходной балл.

Виктор ВОЛЬСКИЙ