Когда антисемиты были другими…

Пикар, как и многие его современники, был бытовым антисемитом. Когда Дрейфуса, единственного еврея в генеральном штабе, заподозрили в передаче секретной информации немцам, Пикар нисколько не удивился и с готовностью нашел для следственной экспертизы образец почерка Дрейфуса. Когда экспертиза подтвердила высокую вероятность вины Дрейфуса, именно Пикар вызвал ничего не подозревающего бывшего ученика в военное министерство, откуда того тихо отправили в тюрьму.

Пикар присутствовал на военном суде над Дрейфусом в качестве официального наблюдателя. По соображениям национальной безопасности суд проходил за закрытыми дверями. Когда Пикару сказали, что существуют секретные документы, окончательно доказывающие вину Дрейфуса, он поддержал решение тайно показать их судьям.

Дрейфуса приговорили к пожизненному заключению. 5 января 1895 года перед толпой в 20 000 человек, кричавшей «Смерть еврею!», у него над головой сломали шпагу и сорвали с его мундира знаки различия. Наблюдая за этим зрелищем, Пикар заметил коллеге-офицеру: «Не забывайте – он еврей. Он думает сейчас о весе золотого галуна и о том, сколько он стоит». В марте Дрейфуса отправили на Остров Дьявола у побережья Южной Америки, где ему было отказано в любых человеческих контактах, включая разговоры с охранниками.

Шесть месяцев спустя, в возрасте 40 лет, Пикар стал самым молодым полковником французской армии и возглавил небольшое разведывательное подразделение, известное как Статистический отдел – то самое, которое собрало доказательства против Дрейфуса.

Лучшим агентом отдела была уборщица в посольстве Германии Мари Бастиан, которая поставляла разведке содержимое мусорной корзины военного атташе полковника фон Шварцкоппена. Именно она была источником «bordereau» — записки, которая, по заключению эксперта, была написана рукой Дрейфуса.

Спустя девять месяцев пребывания Пикара на посту Бастиан передала ему новую информацию: пневматическую телеграмму, которую фон Шварцкоппен разорвал на 40 частей. Склеенная вместе телеграмма показала, что немецкий атташе получал разведданные от действующего французского офицера, майора Эстерхази. Пикар немедленно установил наблюдение за Эстерхази. У того оказался классический профиль шпиона: пьяница, игрок, по уши в долгах, тайно содержит любовницу-проститутку. Вдобавок, он был подозрительно активен и подал заявку на работу в генеральном штабе.

Пикар сравнил письма Эстерхази с «bordereau» и пришел в ужас – почерки были не просто похожи, они были идентичны. На следующий день он показал их Альфонсу Бертильону, тому самому эксперту по почерку, по заключению которого обвинили Дрейфуса. Бертильон признал, что почерк Эстерхази идентичен почерку в записке, но заявил, что евреи обучили кого-то другого писать, как Дрейфус.

Пикар не успокоился. Он затребовал дело Дрейфуса, включая секретную часть и пришел в еще больший ужас. Даже те скудные доказательства вины, которые там приводились, были явно сфабрикованы.

Пикар сообщил о своих открытиях и начальнику французского генштаба, и главе военной разведки генералу Гонсу. Ему приказали избегать любых расследований, которые могли бы привести к повторному открытию дела Дрейфуса.

– Почему вас так беспокоит, что этот еврей пребывает на острове Дьявола? — спросил Гонс.

– Потому что он невиновен, — ответил Пикар и продолжил свое расследование, к раздражению начальства. Два месяца спустя его освободили от обязанностей, спустя еще несколько месяцев перевели в туземный полк в Тунисе. Блестящая карьера развалилась. Но Пикар продолжал выступать в защиту Дрейфуса, писал письма политическим лидерам и деятелям культуры, призывал их выступить против этой судебной ошибки. Большинство писем Пикара были проигнорированы.

Тогда Пикар, после 25 лет службы в армии, понял, что у него нет другого выбора, кроме как нарушить устав и выступить против своих командиров. Он передал материалы против Эстерхази вице-президенту сената Шерер-Кестнеру. А в конце 1897 года он предоставил Эмилю Золя информацию для знаменитого заявления «Я обвиняю» (J’Accuse). Его уволили из армии, обвинили в подделке документов и посадили в одиночную камеру, в которой он просидел более года.

Только в 1906 году справедливость восторжествовала; приговор Дрейфуса был отменен, и Пикар был восстановлен в армии в звании бригадного генерала. Когда его друг и коллега-дрейфусар Жорж Клемансо, владелец газеты, в которой публиковалась статья Золя, стал премьер-министром, он назначил Пикара военным министром, и тот занимал этот пост в течение трех лет.

18 января 1914 года, за шесть месяцев до начала Первой мировой войны Пикар умер в результате несчастного случая во время верховой езды. Ему было 59 лет.

С одной стороны, большая часть армии так и не простила ему того, что они считали предательством. С другой стороны, некоторые сторонники Дрейфуса продолжали обвинять его в антисемитизме. Неудобная фигура для обоих лагерей, он был довольно быстро забыт. А зря.

Да, Пикар был антисемитом. И боролся он так мужественно не столько за (Дрейфуса), сколько против — против тайных судов и секретных, никем не проверяемых доказательств, против того, что разведывательные агентства выводятся за рамки закона, против желания правительств и органов национальной безопасности скрывать свои ошибки, против спекуляций на национальной безопасности, оправдывающих нарушение демократических норм.

Пикар помог не только Дрейфусу и французским евреям, в первую очередь, он помог Франции.

Пока Дрейфуса ложно обвиняли в шпионаже, настоящий шпион, Фердинанд Эстерхази, годами шпионивший для немцев, оставался на свободе.

Пока еврея Дрейфуса обвиняли в жадности и отсутствии патриотизма, никто не говорил о настоящей проблеме: некомпетентности французской военной элиты — некомпетентности, приведшей в итоге к катастрофическому поражению Франции во Второй мировой войне.

К сожалению, проблема Дрейфуса-Пикара никуда не делась. Очень просто обвинить евреев в проблемах своего общества, нацепить клетчатый платок и кричать о заговоре сионизма, капитализма, империализма, размахивая арбузным флагом. Попытаться преодолеть свой антисемитизм, чтобы понять и решить реальные проблемы своего общества, гораздо труднее.

На фотографиях – злобные карикатуры на Пикара из французских газет.

О. Кромер