Какова будет оценка?

Если газетные утки могли быть практически безвредными, то фейковые новости, как стало окончательно ясно в процессе избрания Трампа, носят исключительно кровожадный характер. Дезинформационный заряд, размещенный в подобном сообщении, способен нанести тому, против кого направлен, ущерб, степень которого может варьировать от легкого репутационного урона в глазах общества до инициирования уголовного преследования со стороны компетентных, как говорится, органов.

В США пресса начала свергать Трампа, когда он еще не был избран. В еврейском государстве все, конечно, не совсем так, но и здесь Нетаниягу не обделен вниманием медийной индустрии. Американский президент защищен от импичмента не только многоступенчатой процедурой, которую должны совершить ниспровергатели, но и, по-видимому, традицией: в обоих случаях, когда были предприняты такие попытки, сенат не поддержал палату представителей. В Израиле руководителей высшего звена вынуждают уходить в отставку, не дожидаясь начала формального процесса отстранения от власти, причем пресса играет в этом процессе роль резонатора.

Прямо сейчас, когда вы, уважаемые читатели, держите в руках газету, в еврейском государстве проходит энергичная кампания, имеющая целью, как пишет здешняя русскоязычная пресса, свержение нынешнего правительства. Газеты, сетевые издания, радио и телевидение ежедневно нагнетают обстановку, снабжая публику сведениями различной степени отдаленности от истины. Потребитель новостей полностью дезориентирован.

СМИ как будто и не в чем упрекнуть: сообщения поступают со ссылкой на определенные круги, на людей из окружения политиков, на информированные источники, пожелавшие остаться неизвестными. Не успевает остыть очередная новость, как следует ее опровержение. Если пожелавший остаться неизвестным таковым не остался, то он пеняет прессе: его, мол, не так поняли, неверно процитировали, а если и поняли и верно процитировали, то он очень сожалеет о сказанном, он неправ и просит извинить тех, кого обидел, не имея такого намерения.

Я не буду пытаться здесь объяснить устройство израильской политической кухни, ее любознательный читатель может изучить и сам. Скажу лишь, что в последнее время мы здесь наблюдаем внедрение и обкатку приема, при помощи которого определенные, так сказать, силы пытаются прийти к власти. Прием этот вполне конституционный, хотя и не вполне корректный. Нечто похожее наблюдалось в разное время в разных странах, там, где парламентарии были озабочены не исполнением своих обязанностей, как представители пославших их граждан, а чем-то другим.

Нет, упаси Господь, к власти рвутся не темные силы, не преступные организации, не наймиты враждебных государств. Рвутся те, кто уже ступил под сень парламента. Кто уже вкусил от сладкой возможности влиять если и не на судьбы мира, то на многое другое, пусть и гораздо более близкое. Короче, к власти хотят прийти те, кому это вовсе и не заказано, так как они законно избраны депутатами.

Так в чем же проблема, спросит читатель. Это работа парламентариев – укреплять позиции своих партий, мешать делать это партиям конкурентов и все такое прочее.

Проблема в том, как они хотят получить власть. Ведь речь идет о тех, кто в результате выборов прошел в парламент, но не смог сформировать правительство и, в зависимости от того, кто они, конструктивная оппозиция или непримиримая, либо довольствуется ролью младших партнеров по коалиции, либо мрачно лелеет обиды до следующих выборов.

Стоп. Вот оно, ключевое понятие – следующие выборы. Очень часто ждать их не хочется. Что делать?

Здесь и начинается то, что многие ошибочно считают политикой. Начинаются грызня, подкопы и подножки, сговоры и привлечения на свою сторону. Цель – вызвать правительственный кризис, который, как начинают тут же уверять, можно разрешить очень просто. Пусть, говорят, премьер уйдет в отставку. Замену, говорят, найдем. Или в его собственной партии, или, еще лучше, в оппозиционной. После этого, говорят, государство пойдет на поправку, выздоровеет и станет, наконец, таким, каким его хотят видеть.

В этом месте хочется задать вопрос: кто видит? И если нам ответят, то выяснится, что видит оппозиция, мировое общественное мнение, все прогрессивные силы и палестинские арабы, которых нынешний премьер запугал до того, что они не хотят даже садиться за стол переговоров, за которым так уютно сиделось все время, прошедшее со дня заключения Ословских соглашений.

Если же премьер уходить не хочет, то ему говорят, что как же так, ведь на вас заведены расследования. Вас могут отдать под суд, ведь вы сами говорили когда-то, что… и так далее и тому подобное.

И вот на самом пике ажиотажа наконец находятся политики, которые говорят, что премьер не должен уходить в отставку на основании газетных статей. Что в стране, которую эти газеты и сами называют единственной демократией на Ближнем Востоке, действует принцип презумпции невиновности. Что вину даже и премьера может определить только суд. И статус виновного вручается, так сказать, судом. И только им.

На это отвечают словами о белых тогах политика, о чистых руках и непорочных намерениях. Забывая при этом, что в стране в настоящее время имеются действующие политики, осужденные в свое время за всякие нехорошие деяния. Но премьер-министру говорят, что уже в случае официального предъявления обвинений он должен уйти.

А может быть, пусть их? Незаменимых у нас нет. Будет другой премьер, как было их много и до него.

Все это было бы так, не будь одной мелочи.

Все это время, что пытаются без парламентских  выборов сместить премьера, страну лихорадит. Депутаты и министры вынуждены тратить время и ресурсы не на решение первоочередных задач государственного управления, а на внутриполитическую борьбу. Это наносит стране ущерб.

Ущерб репутационный, так как показывает государство в невыгодном для него света. И ущерб реальный, связанный с тем, что управление оказывается в запущенном состоянии.

Когда оппозицию попрекают тем, что ее действия льют воду на мельницу врагов Израиля, оппозиция обижается. Потому что ее намерения безупречны и совесть чиста.

Безупречные намерения – это, конечно, прекрасно, но политиков оценивают  не по намерениям. Оценивают по результатам. И, если оппозиция, придя к власти, вновь на десятилетия усядется за стол переговоров и это будет ее единственным результатом, то какова будет оценка?

Сергей ВОСКОВСКИЙ