Каким будет мир?

Но сначала отметим, что 16 декабря – день не совсем случайный. Прежде всего он воскресный, то есть нерабочий. А во-вторых, 18 декабря вся прогрессивная общественность отмечает Международный день мигранта.

Вы еще не знаете, что это такое? Так знайте же: именно в этот, ничем другим не примечательный, может быть, даже пасмурный денек в 1990 году Генеральная ассамблея ООН, воодушевленная, как сообщалось, «растущей заинтересованностью международного сообщества в эффективной и всесторонней защите прав человека всех трудящихся-мигрантов, постановила провозгласить 18 декабря, день принятия Международной конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей, Международным днем мигранта, подчеркнув этим потребность в дальнейших усилиях по обеспечению уважения прав человека и основных свобод всех мигрантов». Приношу извинения за тяжелую цитату, но вынужден присовокупить к ней не менее топорное сообщение: начиная с 2000 года этот день отмечается, согласно резолюции № A/RES55/93, прогрессивным международным сообществом как Международный день мигранта.

Мы уже, кажется, достаточно много узнали, но это еще не все. «Википедия» подсказывает: кроме миграции населения, явления, связанного с переменой места жительства, существует еще и трудовая миграция. Это, как сообщается, перемещение работоспособного населения, связанное с поиском постоянной или временной работы. Ясно, что оба вида миграции настолько связаны, что это позволяет манипулировать терминологией в самых разных целях.

Под миграцией населения можно понимать все что угодно. Обычно так и делается. Интересно, что неполитизированные исследователи отмечают рост масштабов этого явления вместе с развитием промышленности, торговли и транспорта, а определяющими причинами миграции называют экономические. Как видим, это не соответствует тому, что наблюдаемые в мире процессы, именуемые миграцией, объясняют бегством людей от войны и ее ужасов. Не похоже, чтобы это было ошибкой, скорее налицо сознательная подмена понятий. Во всяком случае, так, видимо, обстоит дело с тем, что получило название европейского миграционного кризиса, когда сотни тысяч молодых людей мужского пола прибыли в Европу, целенаправленно направляясь в совершенно определенные государства и не испытывая особого желания поскорее браться за почти любую работу, как это бывало прежде с трудовыми мигрантами и беженцами от военных действий.

Попробуем сразу же вспомнить, что на это возражают.

Прежде всего, говорят нам, люди действительно бегут из стран, в которых идут военные действия. Ясно, что речь идет здесь о Сирии. Но не только. Еще есть Судан, Эритрея, Гондурас, Сальвадор, Гватемала. И если в Сирии война действительно идет в настоящее время, то в остальных названных государствах они шли прежде, в разное время и разного рода: и межгосударственные, и гражданские. Для того чтобы не тратить время на описание всех этих прискорбных событий, поищем нечто, объединяющее их все. Занявшись этим, мы сразу же обнаружим, что это нетрудно сделать. Выясняется, что большинство государств, откуда ныне бегут люди, в более или менее обозримом прошлом так или иначе испытывали на себе всякого рода социальные эксперименты.

Насильственные действия, связанные с попытками практической реализации утопических идей, в которых сложные взаимосвязи заменялись примитивными моделями, были настоящей бедой прошлого столетия. Они стали настолько популярными, можно сказать модными, что, как кажется, ими камуфлировали даже откровенно преступные действия, в другое время подлежавшие бы всеобщему осуждению.

Нынешнее столетие не породило новых подобных теорий, зато оно широко пользуется табуированием понятий, возникших прежде. Все, что объявляется полезным для защиты разного рода угнетенных, не подлежит сегодня не только противодействию, но и малейшей критике. И вот уже явно противоправное во всех смыслах занятие, инициирование перемещения миллионных масс людей, не только объявляется допустимым, но и всячески приветствуется. Для этого используется такой механизм, как ООН.

Читатель знает, что некоторое время назад международная конференция ООН, проходившая в Марокко, приняла так называемый Глобальный пакт о безопасной, упорядоченной и регулируемой миграции. Большинство государств, участвующих в этой организации давно уже использует членство в ней в качестве своеобразной индульгенции, прикрывающей неблаговидные дела. А их, таких дел, немало. Но достаточно заявить о том, что некие действия направлены на борьбу с тем, что в данный момент модно осуждать, и вы уже сами начинаете в это верить.

Вот и генсек ООН на открытии мероприятия сказал, что пакт – это «план действий от страданий и хаоса», ставших результатами нерегулируемой миграции. Пусть читателя не вводят в заблуждение слова обладателя «единственной в мире должности», когда он уверял, что ООН отнюдь не собирается определять миграционную политику подписантов, а положения Пакта не носят юридически обязательного характера. По аналогии с тем, что творится в области «борьбы с глобальным потеплением», можно и в случае с миграцией ожидать чего угодно – вплоть до торговли квотами на прием беженцев. Что же касается юридической обязательности, то мы часто наблюдаем, как ООН лезет вон из кожи для того, чтобы принять очередное решение, пусть и не имеющее юридической силы, но работающее по принципу воды, которая, капая изо дня в день, действует как минимум на нервы.

Другое высказывание генерального секретаря ООН касается того, что он назвал выдумками и мифами, которые необходимо развеять. Так, он доложил, что основные миграционные потоки направлены, мол, не с юга на «глобальный север», как считают, а связывают между собой различные страны «юга». А в конце концов чиновник назвал «источником коллективного стыда» то, что, по его подсчетам, в мире с 2000 года погибли более 60 тысяч мигрантов.

Последнее, конечно же, ужасно, но ставить это в вину всемирному, так сказать, коллективу по меньшей мере некорректно. Куда большего порицания заслуживают те более компактные, нежели всемирные, коллективы, которые организуют мигрантов, прокладывают опасные маршруты, предоставляют негодный транспорт и дурно просчитывают логистику, занимаются юридическим обеспечением, то есть прячут концы в воду, другими словами занимаются данным вопросом как бизнесом. И неплохо было бы выяснить, из чьих денег этот бизнес получает прибыль. В том, что таковая имеется, сомневаться не приходится.

По сравнению с тем, как начинался «европейский миграционный кризис» несколько лет назад, нынешнее состояние дел кажется отступлением от леволиберальной доктрины. Складывается интересная ситуация. Население отворачивается от политики мигрантофильства, насаждаемой властями.

Причина тут, как кажется, очевидна: практика совместного проживания с большими количествами людей совершенно чуждой культуры существенно поколебала идеологические установки современного западного социализма. А поскольку, в отличие от социализма советского, европейский пока не свел выборы к формальному голосованию за единственного кандидата, электорат отдает свои голоса тем политикам, которые обещают не заниматься улучшением условий жизни граждан дальних стран за счет своих сограждан. Этого оказалось достаточно для появления и роста популярности новых партий, не связанных, как традиционные, необходимостью покаяния за грехи колонизаторов и империалистов прошлого.

Новые партии не очень вписываются в каноническую  схему расположения депутатов французского национального собрания времен революции: левые, правые, центр. Отсюда изобретение новых названий, таких как популисты и прочее.

Чем бы ни закончился современный этап миграционных явлений, ясно одно: мир уже не будет таким, как прежде. Он будет другим. Каким? Говорить об этом пока рано.

Сергей ВОСКОВСКИЙ