Йоськин сын

Продолжение. Начало

Часть I.

Только по возвращении сына из очередной командировки некоторые отрывочные сведения доводятся до отца, и то не всегда. А те, что доводятся, у Йоськи вызывают сомнения. Но он не в обиде, Йоська все понимает, он сам был такой в молодости. Младший сын учится на врача.  Речь пойдет о нем.

Отец Йоськи был сыном сефардского раввина и ревностно выполнял  заповеди Господни. Поскольку он народил 11 детей, то у него образовалось около 40 внуков. Соотношение мальчиков и девочек мне неизвестно, но среди внуков – мальчиков выделялся один, который демонстрировал особую любовь и рвение к изучению Торы и соблюдению еврейских традиций. Это был дедушкин любимец и младший сын Йоськи. Особенно мальчик преуспевал в чтении древних текстов из Танаха. Мало того, что он читал их с легкостью, ребёнок еще обладал прекрасной дикцией и приятным голосом. Когда ему исполнилось 13 лет, после церемонии Бар – мицва местный раввин предложил ему по субботам в его синагоге читать вслух псалмы прихожанам. Мальчик согласился. За это синагога каждую субботу платила ему какие-то небольшие деньги. С этих пор ребенок перестал просить у родителей денег на свои нехитрые личные расходы.

Прошло несколько лет. Сын Йоськи каждую субботу исправно посещал синагогу и прилежно выполнял  возложенную на него миссию. Как-то, в канун пасхальных праздников, неожиданно мальчик попросил у папы 50 шекелей на какие- то личные нужды. Йоська был немало удивлен.

– Я тебе конечно дам,- сказал Йоська,- но ведь у тебя должны быть свои деньги?

– Они кончились, – смущаясь, сказал юноша.

– А на что ты их потратил, можно узнать? – спросил Йоська.
Сын неуверенно переминался с ноги на ногу. Было видно, что ему не очень хочется делиться. Йоська  детей бесконечно любил и вряд ли они его боялись. Тут была какая- то другая причина.

– Ну, если тебе неприятно, не говори, – миролюбиво сказал Йоська.

– Пап, я их отдал бедным.

– Каким образом? – удивился Йоська.

– Наш раввин попросил меня в последние несколько дней перед Пасхой помочь паковать продуктовые посылки для нуждающихся людей. Так я принес те деньги, что заработал в синагоге и в каждую посылку вкладывал 20 шекелей, пока они не кончились…
Вот таких детей вырастил Йоська. Ну как тут не вспомнить: «Яблоко от яблони…»
В качестве ремарки. Хорошо бы, чтобы только такие люди выбирали профессию врача. Хорошо бы вместо заоблачного психотеста, абитуриенты медицинских вузов демонстрировали свое истинное сострадание к людям, как Йоськин сын, который скоро станет врачом.

 

Часть II.

Не думала, что мне захочется написать продолжение этого рассказа, который я закончила за месяц до Черной субботы 7 октября.

Правильнее будет даже сказать не продолжение, а его квинтэссенцию. Проклятое 7 октября меня настигло в Америке, где я гостила у брата. С этого момента чувство надвигающегося еврейского апокалипсиса не покидает меня ни на минуту. По возвращении в Израиль, буквально через день, я навестила Йоську. Именно его мнение о случившемся мне было очень важно узнать т. к, считаю таких людей, как он,  солью этой страны. Втайне же я надеялась получить от этого простого, доброго, мудрого, всегда позитивного человека хоть небольшой лучик надежды. Услышать, что все не так суицидально, мол, бывало и похуже. Не волнуйся, сдюжим, мол.

Я нашла его на теннисных кортах. Йоська, как всегда, был чем-то занят, чинил сетку.  На первый взгляд, все тот же Йоська: приветливый и доброжелательный. Был мне рад, приготовил традиционный чай с наной, принёс печеньки, спрашивал как я съездила, как будто ничего не произошло. Но после нескольких минут общения я вдруг увидела, как он сильно постарел. Я спросила про сыновей. Наземная операция в Газе уже началась. Про старшего он, как всегда, ответил неопределенно, мол, несколько дней назад вернулся из какой-то европейской страны: «Правда, сейчас он в Джанине», – тускло сказал Йоська.

– А что с младшим? Где Яир? – с внутренним страхом спросила я, помня, что младший сын учится на последнем курсе медицинского университета .
При этих словах Йоська помрачнел и его лицо его как- будто сжалось от  невыразимой боли.

– Он сейчас в Газе, – и вдруг Йоська заговорил быстро-быстро, почти на грани истерики, как будто прорвало наглухо закрытый шлюз:

-Слушай, ты не представляешь, что это было!  В ту самую субботу утром мы с Яиром, как обычно, были в синагоге. Он читал Тору. Все наши знакомые и друзья знают, что наша семья соблюдает субботу. Мы не ездим на машине, не говорим по телефону. Нам  до исхода субботы обычно никто не звонит. И вдруг у Яира начинает беспрерывно звонить телефон. Звук был отключен, поэтому мобильник трясло с невероятной силой. Яир хотел дочитать главу, но по непрекращающимся ни на секунду звонкам стало понятно, что произошло что-то экстраординарное. Он выбежал на улицу. Звонили из армии, ЦАВ 8 (срочная мобилизация). Он должен прибыть в течение двух часов на базу приписки. В 10 часов утра он был на базе, в 12 часов дня в киббуце «Бээри»*….- тут Йоська замолчал, как будто  остановился на краю  пропасти. Уже все израильтяне (и не только они) знали зловещее слово «Бээри». Я тоже знала… Я посмотрела на Йоську, он вдруг показался мне таким худеньким, маленьким и беззащитным. Он стоял с чашкой остывшего кофе в руке и смотрел куда-то поверх моей головы. Я думаю, он вглядывался в Бээри.

– Йоси, какой ужас! – сказала я пошлость. Масштаб катастрофы произошедшей  в жизни нашей страны и в жизни отдельно взятого ее гражданина не вмещался в мою слабую голову. Я не понимала, как мне теперь общаться с Йоси. В своем убогом лексиконе я не находила ни одного слова пристойного переживаниям этого человека.

– А сколько времени он был в Бээри?  – осмелилась я спросить.

– Две недели, безвылазно…**- с горечью сказал Йоська

– А после этого он был дома? – со страхом спросила я.

– Был…- ответил Йоська на тяжелом выдохе. …Я молчала: дальше – минное поле. Даже на миг я не позволяла своему болезненному воображению представить, чем пришлось заниматься и что пережить этому замечательному мальчику, врачу без пяти минут…
Йоська тоже молчал, опять глядя  куда- то поверх моей головы.

– Знаешь, Яир вернулся оттуда какой-то не такой, – раздумчиво сказал Йоська. – Сын был всегда такой жизнерадостный, веселый, добрый…- он опять замолчал, как бы анализируя что-то. – А сейчас мне кажется, что у него немного крыша поехала. Надеюсь, это пройдет со временем, – неуверенно сказал Йоська и несколько раз тяжело вздохнул.

– Йоси, ты сказал, что Яир сейчас в Газе? В каком качестве он там сейчас?

– Ой, и не спрашивай. Он ведь приписан к медицинской военной части. Из-за нехватки врачей ему с сокурсниками, у которых еще нет дипломов, организовали срочный курс военно-полевой медицины, который они прошли ускоренным темпом в течение двух недель в каком-то кибуце.  И сразу в Газу, в полевой госпиталь.  У него был выбор: он мог остаться в этом госпитале, а мог вместе со своими ребятами из спецподразделения «Эгоз» ***, где он в свое время проходил срочную службу в качестве военного санитара, войти в Газу. Правда, уже в статусе « без пяти минут врача». Угадай с одного раза, что он выбрал?

– Он в Газе со своими ребятами, – не раздумывая ответила я.

– Правильно, – грустно улыбнулся Йоська.
Мы молчали. О чем говорить?!  Каждый из нас думал о чем- то о своем, а в общем об одном и том же. Вдруг Йоська прервал молчание:

– Ох-ох-ох, – он тяжело вздохнул, – сколько войн я тут прошел. Каждый раз я был уверен, что эта последняя. Сколько мы тут пережили, ради того чтобы наши дети больше никогда не воевали. Я опять ошибся…
Меня накрыла смертельная тоска. Говорить больше не хотелось, да и о чем?!
Я собралась уходить. И тут вспомнила, зачем пришла:

– Йоси, скажи, мы победим? ( в иврите победить и выиграть – это один и тот же глагол).

– Мы уже проиграли, – с горечью сказал Йоська, – нам бы хотя бы сыграть вничью…

 

* Кибуц Бээри там проходил молодежный музыкальный фестиваль Novo, с которого началась резня 7 октября

**ввиду большого количества убитых и раненых не хватало профессиональных медицинских работников

*** «Эгоз» – одно из элитных подразделений спецназа Армии Обороны Израиля

Жанна Старосветская