Йоська
Мне в наследство от мужа достался один его друг. Он называл его ласково – Йоська. Муж был страстным теннисистом и много лет состоял в членах клуба, где Йоська работал завхозом.
Там они познакомились и много лет дружили. Я не понимала, что может так тесно связывать моего ученого мужа и этого маленького, смуглого, поджарого человека в кипе, и я не уверена, что у него было свидетельство о среднем образовании. Среди партнеров мужа по теннису были крупные бизнесмены, врачи, ученые, компьютерщики , но ни с кем из них он не подружился. Иногда муж не знал специальности врача, с которым десять лет играл в теннис. Йоська же в теннис не играл, но служил ему преданно.
Благодаря Йоське теннисный клуб, в котором он работал, практически всегда занимал призовые места по чистоте, порядку и комфорту. Йоська все делал от души – иначе
он просто не умел. А уж если кого любил, то преданнее человека невозможно было найти. Моего мужа он очень любил, поэтому, когда его не стало, Йоська позвонил мне и сказал, что теперь он автоматически становится моим другом, и чтобы я со всеми своими проблемами без всяких стеснений обращалась к нему. Это был единственный человек из окружения моего мужа, который так сказал…И с тех пор мы с ним дружим. За прошедшие три года он меня ни разу не подвел. И теперь я понимаю, чем привлек моего мужа этот неприметный с виду человек.
Это преамбула к истории, которую мне недавно поведал сам Йоська и которая, на мой взгляд, достойна того, чтобы о ней узнали. Более того, мне кажется, что такое могло произойти только с таким человеком, как он.
Йоська – выходец из Морокко, его семья репатриировалась в Израиль в 50-х годах прошлого века, когда ему было 2 месяца. Йоська был третьим ребенком в семье, где родилось 11 детей. Его дедушка был сефардским раввином. Семья была и есть религиозной, но без фанатизма. Мужчины носят вязаные кипы. Это указывает на приверженность еврейским традициям и толерантность к евреям, их не соблюдающих. В Марокко семья была довольно зажиточной, но в Израиль репатриировалась с пустыми руками, так как убегала от арабских погромов. В 18 лет Йоська пошёл служить в израильскую армию и служил в таких войсках, что даже сейчас, по прошествии почти 50 лет, не может назвать подразделение и характер заданий, которые оно выполняло. По некоторым намекам сдается мне, это подразделение выполняло весьма деликатные поручения. Именно такие как Йоська и должны были там служить – честные, бесстрашные, преданные, короче люди, с которыми можно пойти в разведку. А может, Йоська и был разведчиком…Естественно, он участвовал практически во всех войнах Израиля. Не удивительно, что его старший сын – кадровый военный, прошедший срочную службу в самом элитном подразделении израильского спецназа. Одному Богу и Мосаду. Известно, чем он сейчас занимается, то он в Германии, то в Бразилии, то в Конго…
За время службы у Йоськи появилось два самых близких друга, с которыми он прошел огонь и воду. Их дружба была именно такой, какая воспевалась в советском искусстве, но редко наблюдалась в реальной жизни. Настоящая, без корысти и предательств. В какой-то из войн один из трёх товарищей был тяжело ранен. Подробностей не знаю, знаю только, что после ранения он стал инвалидом и очень страдал от болей. Друзья не оставляли его, поддерживали, как могли. Спустя какое-то время Йоська со здоровым другом поехали погулять в Барселону. Естественно, больной товарищ знал об этом. Они все время были на связи. В какой-то момент больной стал настойчиво интересоваться, когда они вернутся. Звонил несколько раз в день, чтобы уточнить дату и время их возвращения в Израиль. Друзья никак не могли взять в толк, почему ему это так важно.
Когда они вернулись в Израиль, то с ужасом узнали, что больной товарищ покончил жизнь самоубийством за несколько часов до их возвращения, а интересовался он их рейсом для того, чтобы они успели на его похороны. Ему было важно, чтобы два его боевых товарища присутствовали на его похоронах, что он и написал в своей предсмертной записке…
Жанна Старосветская