Израильские выборы: бег на месте

Правые партии тоже размножаются делением, отстаивая свою идеологическую правоту и принципиальность и не имея при этом шансов на преодоление электорального барьера. Партии с явно выраженной демагогической составляющей формируются по личному выбору их либерально-демократических лидеров, и среди приглашенных к столу мы узнаем разве что имена журналистов. И вот вся эта “могучая кучка” бежит к парламентской кормушке, расталкивая друг друга локтями и громко хрюкая: “Только не Биби”.

Власть должна быть сменяемой, это правда, и премьер-министра нужно время от времени менять. Вопрос – на кого. В свое время, когда Биньямин Нетаниягу был лидером оппозиции, но было уже ясно, что следующим премьером станет именно он,  Седьмой канал взял у него интервью. Я тогда спросила у Нетаниягу, почему все понимают, что создавать Палестинское государство нельзя, что это будет катастрофа, но все боятся об этом сказать. Он ответил, что, да, я права, допустить этого нельзя, но и вслух об этом лучше не говорить по соображениям международной политики. После этого ответа трудно назвать Биньямина Нетанигу смелым человеком. Совсем другие эпитеты напрашиваются. Некоторые его даже называют палачом Амоны Правда, палачом Амоны был все-таки не он, а Эхуд Ольмерт.

И Ольмерт был на порядок смелее Нетаниягу. И конную полицию против ребят из Амоны бросил, и дубинками между ног разрешал бить. Совсем как Ицхак Рабин во время первой интифады – говорил, что нужно “кости переломать”. Только Рабин предлагал кости переломать арабским террористам, а не еврейским юношам. Но потом, когда в армии слишком буквально восприняли слова Рабина, он объяснил, что не все выражения являются руководством к действию, а затем смело и решительно подписал Ословские соглашения. И по-генеральски смело бросил жителям Голан, что если переговоры с Хафезом Асадом пойдут успешно, то он Голаны отдаст, а “вы можете крутиться, как пропеллеры”.

Нелишне в данном контексте перечислить всех “семерых смелых”, отличавшихся решимостью, как в бою, так и в политике.

Пойдем в порядке очередности. Следующим премьер-министром был генерал-лейтенант Эхуд Барак, сменивший Нетаниягу в 1999 году. Народу его продавали как “солдата №1”, самого декорированного генерала, собравшего самое большое число боевых наград. Эхуд Барак смело и решительно сбежал из Южного Ливана, побросав оборудование, в том числе и компьютеры со всей базой данных, а, главное, союзников из ЦАДАЛа. Это в его каденцию истекал кровью на могиле праведника Йосефа в Шхеме друзский солдат Мадхат Юсеф, а армия стояла и смотрела, получив приказ не стрелять в террористов. Соучастниками этого преступления были начальник генштаба генерал-лейтенант Шауль Мофаз и комдив, генерал Бени Ганц.

Эхуд Барак смело подарил газовое месторождение у южного побережья Израиля Ясеру Арафату, отрабатывая ссуду на избирательную кампанию, полученную у Мартина Шлаффа. Он смело предлагал Хафезу Асаду Голанские высоты, а Ясеру Арафату почти все территории, освобожденные в 1967 году, включая Иорданскую долину и половину Иерусалима. В ответ обнаглевший Арафат начал террористическую войну, а Барака с позором отправили домой через два года.

За Ариэля Шарона голосовали все, даже в традиционно левой Рехавии (квартал Иерусалима). Энтузиазм был понятен. Прославленный воин, известный своей личной храбростью, спаситель отечества на Синае в 1973 году. Люди шли за ним в огонь и воду. Ему простили разгром Ямита.

Во время подписания Кемпдэвидского договора Менахем Бегин до последнего защищал поселения на Синае, но Садат и Картер были непоколебимы. И тогда Ариэль Шарон сказал Бегину, чтобы он подписывал договор, а эвакуацию Ямита он возьмет на себя. И взял. Столь же решительно он отдал приказ о разгроме Гуш-Катифа и поселений Северной Самарии. И все ближайшие соратники его любили, организовав вокруг него так называемый “форум Шикмим” (сплоченную шайку советников, окормлявшуюся в поместье Шарона, ферме Шикмим).

Они любили шефа настолько, что, когда его разбил инсульт, вытащили через неделю на работу, не дав больному человеку даже краткой передышки. Они же разрешили ему проводить время на ферме Шикмим в Негеве, откуда до ближайшей больницы в Беер-Шеве было 40 километров. Они же лгали, что впавший в вегетативное состояние Шарон скоро очнется, и управляли страной от его имени.

Премьер-министра Ольмерта соратники любили, в отличие от Нетаниягу. Помню заседание Центра “Ликуда” в 2000 году накануне выборов. Там собрались все те лидеры партии, которые потом перебежали в “Кадиму”. Организатора сессии, мэра Иерусалима Эхуда Ольмерта они приветствовали как будущего премьер-министра, хотя зимой 2000 года Эхуду Бараку противостоял Ариэль Шарон. Видимо, соратнички были куда лучше осведомлены о состоянии здоровья Шарона, чем все остальные граждане. Еще они клялись не допускать к руководству партии противного Биньямина Нетаниягу.

Эхуд Ольмерт первым смело запустил пробный шар размежевания, смело стал палачом Амоны и смело развязал войну с “Хизбаллой”. Результаты авантюрной Второй ливанской войны должны служить напоминанием всем тем, кто, упрекая сейчас Нетаниягу в трусости, требует немедленно ввести войска в сектор Газы.

Перейдем теперь к другим генералам из КаЛа. Моше (Буги) Яалон до определенного времени считался смелым и порядочным человеком. Особенно импонировало правым то, что в частных беседах он говорил, что размежевание было ошибкой. Заметим, в частных беседах. По сравнению с откровенной ложью министра обороны размежевания Шауля Мофаза, вравшего на голубом глазу о стратегических преимуществах отступления из Гуш-Катифа, осторожные намеки Буги Яалона казались верхом смелости.

Я хотела бы тут напомнить о противостоянии министра обороны США генерала Мэтиса и президента Трампа. Последний объявил о намерении вывести войска из Сирии. Генерал Мэтис заявил о своем несогласии с президентским решением и подал в отставку. Между прочим, войска Трамп так и не вывел. Вот это был смелый и честный поступок воина. Яалон лишь намекал, но в отставку с поста начальника генштаба не подал, и готовил армию к размежеванию. Хорошо подготовил и обижался на Шарона, что тот отправил его в отставку накануне размежевания.

Зато большую смелость проявил Яалон, осудив до суда солдата Эльора Азарию за то, что он добил террориста. После этого случая многие солдаты боялись открывать огонь по террористам, чтобы не оказаться в тюрьме.

Генерал-майор Бени Ганц смело и решительно говорил, что лучше пожертвует жизнями солдат, чем поставит под угрозу жизни мирного арабского населения в секторе Газы. Он и боевые приказы отдавал, исходя из этого убеждения. И не побоялся рассказать об этом всей стране.

Смелый и решительный Авигдор Либерман, даром что штатский, призывал бомбить Асуанскую плотину, отдать ПА ВАди Ара, показать ХАМАСу кузькину мать за двое суток и много чего другого обещал и выполнил бы, если бы ему позволил премьер-министр. Теперь он сам возжелал стать премьер-министром, чтобы выполнить все то, что он наобещал за 20 лет политической карьеры.

Спрашивается, почему все эти деятели оказались в политике, почему они до сих пор пользуются доверием избирателей? Ответ прост – израильская избирательная система не предполагает выборов по округам с конкурентной борьбой противников. Вся страна – это единый избирательный округ с пропорциональным представительством различных секторов общества. Соответственно, на выборах ведут борьбу не отдельные политики, а целые сектора общества. Это то, что называется политикой идентичности,  что и расцветает сейчас в Америке.

Получается, что избиратели голосуют не за конкретных представителей, а за список, за котов в мешке лидера партии. Весь список тянет один человек, а остальные депутаты проходят по принципу “а котята прицепились и бесплатно прокатились” за счет личной преданности вождю.

Нетаниягу упрекают в том, что он зачищает партийное поле от возможных конкурентов. Честно говоря, он вовсе не обязан ковать ленинскую смену. Молодые лидеры должны появляться в жесткой, открытой конкурентной борьбе, а не в грызне бульдогов под ковром.

Возьмем того же Биньямина Нетаниягу. В “Ликуде” в 2000 году его топили и клялись сделать все, чтобы не допустить его к руководству партией. Когда Ариэль Шарон пришел к власти, он сделал министром финансов Авраама Гиршзона (сел за мошенничество), а министром экономики Эхуда Ольмерта (сел за мошенничество). После двух лет правления Эхуда Барака экономику нужно было срочно спасать, и стране нужен был заем в 10 миллиардов долларов. Советник Ариэля Шарона Дов Вайсглас летал в Вашингтон по два раза в месяц, но денег не было. Условием выдачи гарантии на ссуду стало назначение на пост министра финансов Биньямина Нетаниягу. Только его честному слову верил Минфин США и Федеральный резерв. И вот теперь пусть первым бросит в Нетаниягу камень тот, кому Минфин США под его честное слово ссудит 10 миллиардов долларов. Вероятно, поэтому он не мог уйти в оставку из-за размежевания и тянул до последнего. Можно считать, что он победил в жесткой конкурентной борьбе, и теплого кресла ему никто не готовил. Его и сейчас травят, и мы не знаем, как бы он правил и как принимал бы решения, если бы не эта безобразная травля и вечная грызня внутри правящей коалиции, где каждый лидер малой партии воображает себя мини-премьером, а решения принимаются по принципу “однажды лебедь, рак и щука с поклажей воз взялись везти”.

К сожалению, среди противников Нетаниягу из других партий и возможной смены в “Ликуде” никто не выступает с предложением реформы системы выборов. А пока система не будет реформирована, воз будет “и ныне там”. К сожалению.

Виктория Вексельман