Израиль в кольце друзей, или Давид в роли Голиафа

Точка невозврата

В те далекие, полувековой давности, времена моей советской юности Израиль находился в тесном враждебном окружении. Как топографически: все исламские страны, за исключением тайного друга в лице шахского Ирана, так и в мировом антураже, где СССР занимал агрессивную антиизраильскую позицию, до зубов вооружая соседние арабские режимы, а европейские страны, зависящие от ближневосточной нефти, стояли на мнимо нейтральной позиции, осуждая Израиль на дипломатическом и пропагандистском уровне по любому поводу и без. Даже США, помогая Израилю наращивать военный потенциал, относились к нему, как сюзерен к вассалу, и насильно склоняли к компромиссам и территориальным уступками, особенно при президентах-демократах, вплоть до обструкции и остракизме при Картере и Обаме. Не то чтобы Васька слушает да ест, но отступать крошечному Израилю в самом деле некуда, а тем более возвращаться к допотопным довоенным границам с отдачей палестинцам завоеванной части Иерусалима, самой старинной в мире столицы, где Америка открыла наконец свое посольство, признав де-юре то, что де-факто существует уже три тысячелетия.

К слову, Израиль – чуть ли не единственная страна, где название «министерство обороны» оправдано, потому что в других государствах это, конечно же, военное ведомство, цели и функции которого не ограничены обороной, разве что в известном смысле: «Лучшая защита – нападение».

По сию пору само существование Израиля под угрозой, коли лозунг: «Сбросить Израиль в море» все еще актуален и на подхвате.

Политический ландшафт, однако, круто изменился 11 сентября 2001 года, когда произошел слом прежней мировой модели. Точка невозврата. А вслед за этой гекатомбой в Америке и до сих пор – теракты в Европе, Азии и Африке, наглядное подтверждение, что Израиль – не единственная мишень радикального исламизма, а вся цивилизация, как она сложилась к нынешнему столетию. Можно как угодно относиться к ястребиным взглядам нового президентского советника по нацбезопасности Джона Болтона, но трудно с ним не согласиться, когда он пишет в «Вашингтон пост», что «у нас с Израилем общие враги, они не делают между нами различий, и для нас безопаснее быть вместе». На правительственном и общественном уровнях это понимают теперь в Америке, в Европе, в России, в умеренных арабских странах. Что привело к идейной, политической и военной консолидации цивилизованных стран в противостоянии с исламским фундаментализмом и фанатизмом – борьба с талибами, «Аль-Каидой», ИГИЛ и прочими экстремистскими формированиями. Блокадное кольцо вокруг Израиля разомкнулось, его международная изоляция закончилась.

Америка & Россия: точка схода

Недавно на одном нью-йоркском русскоязычнике я стал невольным свидетелем горячего спора между критиком и сторонником российского президента. Когда аргументы обеих сторон были исчерпаны, путинофан выложил последнюю карту, ultima ratio, решительный довод: «Зато он не антисемит!» До поры до времени я не вмешивался в их контроверзу, но тут уж не выдержал: «Более того – филосемит!»

Шутки шутками, но у ВВП действительно антисемитизма/антисионизма ни в одном глазу, и Россия под его руководством неизменно проявляет себя как друг Израиля. Помимо очевидной личной симпатии между Нетаниягу и Путиным, между ними возникло редкостное взаимопонимание на прагматическом уровне. Рискну сказать, что они позарез нужны друг другу, и как Путин использует израильскую карту, так и Нетаниягу – российскую. Российско-израильский политический флирт был очень даже кстати для еврейского государства при охлаждении его отношений с обамовской Америкой. С другой стороны, Израиль не присоединился к санкционным действиям Запада в отношении России, что пусть немного, но скрашивает ее политическое одиночество.

Яркий тому пример – скоропалительный, экстренный, чрезвычайный и демонстративный визит Нетаниягу в Москву в канун массированной израильской атаки на иранские цели, в результате которой была уничтожена практически вся военная инфраструктура Исламской Республики в Сирии. И произошло это при молчаливой поддержке Запада и большинства арабских стран и гробовом молчании Кремля, хотя под раздачу попал комплекс российского производства «Панцирь-С1» – прямое попадание израильской ракеты. Нет худа без добра: проверка боеспособности оружия обеих стран, а для России – необходимость технического усовершенствования ПВО.

Хоть я и верю в роль случая в истории, к чему еще вернусь, однако то, что визит Нетаниягу пришелся на 9 мая, отнюдь не случайность, это и дикобразу понятно. Участие израильского премьера рядышком с Путиным в военном параде на Красной площади, а потом в шествии «Бессмертного полка» с портретом героя войны и Георгиевской ленточкой производит впечатление. Париж стоит обедни? Разве в этом дело! Это был искренний, пусть и постановочный, срежиссированный символический жест.

Как Путин – самый произраильский из советско-российских лидеров, так и Трамп – самый произраильский из американских президентов, что заметно особенно после ежовых рукавиц мягкотелого в других отношениях чмо Обамы. В израильском вопросе Путин с Трампом на одной волне, хоть вызывай обоих на ковер в комиссию Мюллера, расследующую российско-американские связи. Шутка. А так, конечно, трогательное единство, редкое единодушие между нашими странами, хотя, понятно, Трамп решительнее Путина: от признания Иерусалима израильской столицей до выхода из иранской ядерной сделки. Последнее потребует отдельной главки.

Иран: программа-минимум и/или программа-максимум?

Тут мне придется от всемирного контекста перейти к локальному – ближневосточному. Здешние войны вкупе с «арабскими веснами» привели к фрагментации, распаду и разгосударствлению таких образований, как Ливия, Сирия, Ливан и даже Ирак, от которого фактически отпал Курдистан, да и шиитские анклавы и эксклавы вряд ли когда снова сойдутся в единую страну, несмотря на фейковые выборы. Кто спорит, все это на руку Израилю, но это вовсе не значит, что он приложил к этому руку: привет горе-конспирологам.

Прежние заклятые враги Израиля, с которыми Израиль воевал, больше в оном качестве не существуют: Сирии как таковой больше нет, с Египтом и Иорданией у Израиля дипломатические отношения – это на поверхности, плюс тайная координация политических и военных акций. Палестинский вопрос перестал быть актуальным и ушел с повестки дня, а в Саудовской Аравии произошел дворцовый переворот – ну да, не без участия Америки в лице президентского зятя и старшего советника Джареда Кушнера, – и к власти пришел наш человек в Эр-Рияде, наследный принц Мухаммед ибн Салман Аль Сауд. Под видом борьбы с коррупцией этот всесильный регент при недееспособном короле занялся революционными преобразованиями в этой застарелой и устарелой ультраконсервативной монархии. Само собой, между саудитами и израильтянами установлены тайные каналы связи. В упрек ортодоксальному еврею Джареду Кушнеру ставят, что он перекраивает ближневосточную геополитическую карту в пользу Израиля и создает мощный альянс Вашингтон – Эр-Рияд – Иерусалим ради еврейского государства. Не факт.

Израильтян с арабами объединяет общий враг – Иран с его ядерными амбициями, целевой установкой на уничтожение Израиля («стереть с лица земли») и территориальными претензиями к арабам.

Когда говорят о ядерном паритете типа индийско-пакистанского (почему Ирану не заиметь атомную бомбу, коли она есть у Израиля?), не учитывают не просто теократический фундаментализм, но и идеологический экспансионизм и агрессивный милитаризм Ирана. Арабо-персидской вражде тысяча лет, последний ее рецидив – восьмилетняя ирано-иракская болотная война (1980–1988): убитых 700 тысяч и полтора миллиона раненых, не говоря о материальных потерях. Более-менее представимо, для чего Ирану нужна атомная бомба.

Стоит ли удивляться, что Египет и Саудовская Аравия уже заявили о своем желании также приобрести эту смертельную игрушку – в защитных от Ирана целях. Еще одна причина, почему нельзя ни в коем разе допустить, чтобы Иран стал ядерной державой. И Трамп этого не допустит, судя по колоссальному прорыву Трампа в денуклеаризации Корейского полуострова – с помощью тайной дипломатии и жестких санкций. Это в плюс американскому президенту.

Многие, правда, сомневаются, что это конечная цель Белого дома. Тем более что Трамп и его субординаты нет-нет да проговариваются, может, намеренно: недопуск Ирана до ядерного оружия – программа-минимум, а программа-максимум – помочь иранскому народу сбросить теократическое иго.

Альтернативная история

Дело в том, что свержение шаха и приход к власти аятолл – вовсе не историческая закономерность, как полагают детерминисты, а дело случая. Не растекаясь по теоретическому древу, сошлюсь на шутку моего московского друга Искандера Арбатского. Если бы Клара в отместку за украденные у нее кораллы не украла у Карла кларнет, он бы преспокойно продолжал музицировать, а одному Энгельсу не под силу написать «Манифест». То же с отказом юному абитуриенту в приеме в Венскую академию изящных искусств: сколько альпийских пейзажей, академических обнаженок и жанровых сценок в венских кафе написал бы небесталанный художник Адольф Шикльгрубер!

Предполагаемая, сослагательная, альтернативная история: как сложилась бы она, если бы… Вот именно: если бы! «Великое может быть», – говорил Рабле.

Если не машина времени, то полет фантазии.

Вот парадоксальная, невероятная, фантастическая, но, по мнению историков-альтернатистов, вполне возможная история. Президентом США в 1976-м избирают не демократа Джимми Картера, а республиканца Джеральда Форда, которым крутит-вертит, как ему заблагорассудится, Генри Киссинджер, профессиональный и циничный политик. Никакой демонстративной борьбы за права человека, бойкота московской Олимпиады и конфронтации с Советским Союзом; наоборот, продолжение Realpolitik, детанта и тайной дипломатии. Однако главное и далеко идущее фиаско картеровской политики – Иран, где с попустительства тогдашнего Белого дома пришли к власти мракобесы во главе с вернувшимся из Франции аятоллой Хомейни, с чего и начался исламский оползень и длится по сей час. Что хуже, чем преступление, – это ошибка.

По альтернативной версии, духовный вождь сатанинской революции не успевает возвратиться на родину, а погибает в Париже в автомобильной катастрофе по пути в аэропорт – случайно или неслучайно, не играет роли. Форд с Киссинджером предотвращают приход к власти фундаменталистов и, не обращая особого внимания на нарушения прав человека в Иране, обеспечивают постепенный переход власти от смертельно больного шаха к его интеллигентному сыну, выученику Принстона, Колумбии и Гарварда, с установлением конституционной монархии, а в коалиционное правительство входит парочка умеренных аятолл, но те наотрез отказываются от какого-либо альянса с террористами «Хезболлы».

Вопрос на засыпку: есть ли шанс повернуть время вспять и превратить альтернативное прошлое в реальное будущее? Согласно американской программе-максимум, во всеоружии современных технологий и с помощью вездесущего Моссада?

Не знаю.

Бог в помощь!

Владимир СОЛОВЬЕВ,

Нью-Йорк