Из гетто – в семью Трампа

1.

В 1987 году в Новогрудке решили создать историко-краеведческий музей. На сбор экспонатов и оформление ушло пять лет.

История Новогрудка, ныне райцентра на востоке Гродненской области, полна интереснейших событий. Первое упоминание о нем в летописях относится к 1044 году. Он играл роль одного из важнейших центров политической и культурной жизни Великого княжества Литовского и одно время был его столицей. В 1511-м получил магдебургское право. Здесь родился выдающийся польский поэт Адам Мицкевич.

А неподалеку – озеро Свитязь, круглая чаша чистейшей воды с радиусом более полутора километров. Этому озеру и связанной с ним легенде Мицкевич посвятил три баллады. Обрамление жемчужины – мощные дубовые рощи и звонкие сосновые леса. В воде – реликтовый планктон и растения.

Но Дом-музей А. Мицкевича есть в Новогрудке давно. А историко-краеведческий вобрал в себя все остальное. Создавала экспозиции Тамара Вершицкая с помощью трех пенсионеров. Два зала было отведено Великой Отечественной войне. Как положено, основные сражения: Сталинград, Курская дуга, битва под Москвой. Были и материалы, связанные с партизанским движением.

Через пару лет после открытия в музее появился незнакомец, одетый явно не по-местному. Тамара подошла к нему, спросила по-английски, откуда он. Мужчина ответил: из Лондона. И представился: Джек Каган. Но можно называть его Идель. Он походил еще немного по залам, а потом подошел к Вершицкой и обратился к ней по-русски:

– А что в музее есть про евреев?

– Про каких евреев? – недоуменно переспросила Тамара.

 

2.

Отгремела война, мы – я с младшим братом и мамой – вернулись из эвакуации, из Сибири, в Западную Белоруссию. Отец демобилизовался и нашел работу в Гродно. Постепенно у моих родителей появились новые знакомые и друзья. Среди них – двое парней, Сергей и Юлик. Сергей воевал в партизанах и поступил учиться в пединститут. А у Юлика профессия уже была – скорняк. Человек он был явно из местных, и возникал вопрос: что он делал при немцах? Однажды Юлик обмолвился: выводил людей из Новогрудского гетто. Но куда? Тогда-то мы впервые услышали фамилию Бельский.

Известно, что трагическую судьбу советских евреев во время войны советская власть замалчивала. Разговоры на эту тему могли привести к большим неприятностям. Поэтому и Юлик, и Сергей не спешили с откровениями. А мы жили и ведать не ведали, что в самом Гродно было два гетто, а рядом с городом – лагерь уничтожения, а тех, кто в него не попал, отправили в Аушвиц и Треблинку. Что из 27 тысяч гродненцев-евреев в живых остались буквально единицы.

Про все это мы узнали значительно позже. В том числе про удивительный семейный лагерь братьев Бельских. А Юлик уехал. Женился, у него родилось двое детей, они подросли – и он уехал с семьей в Израиль. Я и предполагать не мог, что через много лет буду жалеть, что не задал ему вопрос о Зэйделе Кушнере. О человеке, который в отряде Тувия Бельского, как и Юлик, был скорняком. Впрочем, тогда я еще не знал этой фамилии.

 

3.

В Новогрудке до войны действительно жили евреи. На переломе веков – XIX и XX – они составляли 80% городского населения. Укоренились в здешних местах давно – еще в XV столетии. Каких только властей за это время не перевидали! А с 1919-го до сентября 1939-го вместе со всей Западной Белоруссией строили свою жизнь под бело-красным польским флагом.

Надо заметить, что была эта их жизнь необычной и во многом нетипичной для польских евреев. «Повинен» в том был один человек по имени Александр Гаркави. Еще в начале века, покинув родные пенаты, он добрался до Америки. А в 1921-м появился в Новогрудке с двумя чемоданами денег. Собрать их помогли ему американские эмигранты в дар местной еврейской общине.

Что характерно, эти деньги не пропили. Их использовали для дела. Создали 15 комитетов: восемь – экономической направленности и семь – культурно-просветительской. Открыли дом для престарелых. Создали приют для сирот, который давал им не только еду и постель, но и образование и профессию. Стали действовать несколько молодежных организаций, у них был свой клуб. Выходила еженедельная газета на идиш. Работали две библиотеки с книгами на иврите, идиш, польском и русском. Специальная кухня ежедневно готовила несколько сотен благотворительных обедов. А еще – спортивное общество «Маккаби». А еще – театр. А еще – городская пожарная команда из евреев.

Гаркави заказал в польской студии «Зенит» фильм о жизни общины, и его сняли под названием «Новогрудок, 1931». (Совсем недавно, в 2015-м, его вывесили на YouTube. В нем нет текста, только музыка, но любопытно посмотреть эту 7-минутную ленту как документ эпохи. Вот ссылка: https://youtu.be/lqq84Vf-4Ss.)

Семья Кушнеров жила в центре города в своем доме. Зэйдель и Хинда растили четырех детей – Эстер, Раю, Лею и младшего сына Хонона. Позже Рая расскажет: «У отца была мастерская по изготовлению меховых изделий и лавка, в которой он продавал мужские шапки. Мы жили комфортно, дети ходили в частные школы. Со стороны поляков чувствовался антисемитизм. Но мы не были элитой, богачами, мы были средним классом».

Тамара Вершицкая уточняет: «Антисемитизм появился в 30-е годы, после смерти Пилсудского. У нас не было никогда ни одного погрома». (Глава польского государства Юзеф Пилсудский умер в 1935-м. – С.К.)

А в 1939-м, когда СССР и Германия разделили между собой Польшу, в Новогрудок пришла советская власть. Магазин у Кушнеров отобрали, многие еврейские организации упразднили. Значительное число местных жителей вывезли в Сибирь. А в Европе уже пылала война. Оттуда доходили слухи об убийстве евреев. Им не верили. Ведь немцы в Первую мировую были такими вежливыми и культурными!

О том, что было дальше, после 22 июня 1941 года, рассказал Вершицкой Идель Каган, когда увидел в ответ на свой вопрос удивление в глазах женщины. И не только рассказал. Один из немногих выживших, он поставил мемориальные знаки на местах расстрелов евреев. И возле барака, где он лежал на нарах. Где голодал, не мылся более года. Где ему ампутировали пальцы ног – то есть просто, без инструментов и наркоза, взяли и отрезали.

Конечно, у каждого уцелевшего была своя история. Например, большая семья Кушнеров вместе со всеми родственниками насчитывала около 200 человек. В живых остались трое: Рая, ее отец и сестра.

 

4.

К началу войны из 11 тысяч жителей города 6 тысяч составляли евреи. Первым делом их заставили нашить желтые звезды. Потом запретили ходить по тротуарам. И наконец, в пригородной зоне устроили гетто.

26 июля 1941 года немцы приказали собрать 50 молодых красивых девушек. Среди них оказалась и 18-летняя Рая Кушнер. Их привели на городскую площадь, место довоенных гуляний. Играл оркестр, звучала классическая музыка. Отдельно стояли доставленные сюда же представители интеллигенции – врачи, адвокаты, учителя. Напротив них – вооруженные фашисты. Раздались выстрелы.

Рая Кушнер: «Они убивали их, а музыка играла. По брусчатке текла кровь. Нам приказали мыть эти камни… Мы складывали мертвые тела на подводу, с нее свешивались головы. Мы знали этих людей. Музыка играла, а мы смывали кровь с мостовой. Потом немцы организовали на площади бал и танцевали. Убили тогда 52 человека».

Следующий смертельный бал состоялся в декабре. Евреев прогоняли мимо группы оккупантов, которые их сортировали: одних – направо, других – налево. Направо – умирать. Кушнеров отправили направо. Эстер вырвалась и побежала в сторону домов. Какой-то поляк догнал ее и вернул в колонну. В эту облаву попал и старый Кушнер, но он уцелел – было приказано скорняков не трогать. В тот день расстреляли 5100 человек.

Из нескольких сотен отобранных, в основном молодых мастеровых, парней и девушек, образовали трудовой отряд и перевели их в бараки на улице Кореличской. Они тяжело работали – шили шапки и шинели. К тому времени гетто пополнили – согнали туда около пяти тысяч евреев из окрестных городов и местечек.

Очередной визит немецких солдат в обнесенный стеной квартал вызвал ужас у его обитателей. На сей раз нелюди пришли за детьми. На них пуль не тратили – удушали каким-то белым порошком. Невыносимо было смотреть на изуверскую расправу. Родители плакали и кричали. Больше в гетто детских голосов не слышали.

7 мая 1943 года вместе с другими увели на расстрел Хинду, мать Раи.

Рая Кушнер: «Мать убили на наших глазах. Немцы сбрасывали тела в общую могилу в пятистах метрах от гетто. Они хорошо делали свою работу, уничтожая нас. Из многотысячной общины осталось тогда 300–350 человек».

 

5.

Обо всем этом Рая рассказывала в 1982 году в Америке. К тому, как им удалось спастись, я вернусь несколько позже. А она, после свидетельств о давних ужасах, говорила о новой действительности с восторгом, и ее можно понять: «Наша жизнь – это чудо. Мы выжили в лагерях, в гетто, в лесах. Это чудо, что мы стали нормальными людьми. Наша жизнь чудесна, так же как и жизнь наших детей и внуков. Мы и мечтать не могли, что поднимемся из руин и пепла. Но мы выжили, начали жить обычной жизнью и создавать новые поколения».

После войны, в 1946-м, между СССР и Польшей было заключено соглашение: все бывшие (до 1939 года) польские граждане получили право выехать на прежнюю родину. Этим воспользовалась масса евреев и через Польшу махнула подальше – в Израиль, в США, в разные точки Европы. Зэйдель с двумя дочками оказался в Венгрии. Как и парень по имени Иосиф Беркович из соседнего с Новогрудком местечка. Они познакомились еще раньше, на партизанской стоянке. В Будапеште Иосиф и Рая сыграли свадьбу. Жених из бедной работящей семьи решил перейти на более значимую и красивую фамилию невесты.

Кушнеры приехали в США в 1949-м. Один за другим родились четверо детей. Иосиф стал работать плотником. Строил дома и ночевал в них. Скопив некоторый капитал, начал инвестировать деньги в строительство квартир. Однажды их сын Чарльз принес домой гитару – ему ее дали в школе на один день. Иосиф взял ее в руки, резким движением разломал о колено и подвел итог: «Парень должен учиться зарабатывать деньги, а не заниматься всякой ерундой». Надо сказать, что Чарли блестяще усвоил отцовский урок. Получив высшее образование, он создал ряд строительных компаний, тоже стал инвестором – на значительно более высоком уровне – и в конце концов выбился в миллиардеры.

Это очень интересная и противоречивая фигура. С одной стороны, он, дипломированный юрист, сделал незаконный взнос в одну из политических акций; затем поругался с сестрой – дело дошло до суда – и пытался вывести из игры ее мужа (подослав к нему проститутку). За такой «джентльменский набор» был осужден на два года. Обвинителем в том процессе выступал тогдашний генпрокурор Нью-Джерси Крис Кристи. Впоследствии это стоило ему места в администрации Дональда Трампа.

Но с другой стороны Чарльз Кушнер ведет разнообразную благотворительную деятельность, помогая университетам, медицинским учреждениям и еврейским организациям. Он основал в городе Ливингстон, Нью-Джерси, Joseph Kushner Hebrew Academy и Rae Kushner Yeshiva High School, названные им в честь своих родителей, Иосифа и Раи.

Его сын Джаред и стал мужем Иванки, дочери Дональда Трампа. Свадьба прошла по еврейскому обряду – невеста приняла иудаизм. Так беженцы из белорусского Новогрудка породнились с президентом Соединенных Штатов Америки.

Теперь самое время рассказать о главном – как им удалось спастись.

 

6.

Летом 1943 года еще остававшимся в живых членам трудовой бригады стало ясно, что вскоре их тоже ждет ликвидация. Что делать? Смириться? Тогда уж лучше бежать! Но как – вокруг стена и охрана. А если… а если – подкоп? Так родилась идея туннеля. План выглядел просто: прокопать под землей туннель длиной 200 метров, который выведет за стену, в поле. Там пшеница, за ней лес.

Если кто-то хочет представить себе объем и характер того, что предстояло сделать, пусть попробует выкопать под землей такой проход по ширине и высоте, чтобы в нем могли пробираться люди и чтобы при этом никто ничего не видел и не слышал.

В гетто оставалось к тому времени 70 молодых парней, 3–4 старика, включая отца Раи, и большая группа девчат. Вход в туннель сделали под нарами. Все держали в строгой тайне. Больше двух человек одновременно копать не могли. Быстро выяснилось, что почва глинистая, и лопатками пользоваться невозможно. Пришлось выскребать проход подручными средствами, включая ложки и вилки. Кто-то добывал, чем копать. Одни шили мешки из одежды, чтобы в них собирать землю, другие сделали тележку, чтобы ее вывозить. По графику Хоня Кушнер и его друг копали туннель каждую ночь с трех до пяти часов.

Уже на первых порах провели внутрь освещение. Соорудили деревянную рельсовую дорогу для тележки: сначала землю прятали наверху и между стенами, но потом сделали ответвления в самом туннеле. На поверхность вывели трубы с отверстиями, чтобы был доступ воздуха. В туннеле установили самодельную сигнализацию. Немецкую охрану приучили к тому, что вроде бы происходят неполадки с электричеством, чтобы в ночь побега отключить его совсем.

Три месяца подряд после обязательной дневной работы продолжалась тайная деятельность под землей.

Вспоминает Рая Кушнер: «Одному парню из Корелич идея побега из гетто не нравилась. Он говорил: «Зачем вы это делаете? Будет еще хуже, если вы убежите. Они поймают и убьют нас». Те, кто копал туннель, боялись, что он расскажет обо всем немцам. Они не могли оставить его в живых. Немцы все равно бы его убили. Инстинкт выживания заставляет людей делать все что угодно. Его завели в туннель и задушили».

Организаторы составили поименный список. Первыми должны были идти молодые ребята, за ними девушки, а пожилые – в конце. Такой порядок установили, потому что опасались: вдруг кому-нибудь из старших станет плохо и он потеряет сознание, тогда будет перекрыта дорога всем остальным.

Наконец, настал подходящий момент. Бушевала гроза, на город обрушился ливень. Перед тем как спускаться вниз, вывели из строя прожектора и вынули гвозди из кровельного железа на крыше, чтобы оно гремело, заглушая звуки побега. В ночь на 26 сентября 1943 года все до одного обитатели барака, около 250 человек, проползли 200 метров под землей.

Беглецы были разбиты на группы и держались за общую веревку. В каждой группе свой руководитель. Но когда очутились наверху, пьянящее чувство свободы заглушило бдительность и осторожность. Люди бросились в разные стороны. Это многих погубило: утром немцы провели облаву и задержали большую часть тех молодых ребят, которые вышли первыми. Среди погибших оказался и брат Раи, Хоня.

Рая, Лея и их отец всю ночь шли по лесу с еще одним попутчиком. Отец чувствовал себя очень неважно. Добрались до какого-то польского дома. Хозяйка сразу узнала их: «А, Кушнеры. У вас был меховой магазин. Я вам дам хлеба, воды и лука, но вы не можете здесь оставаться. Вы должны уйти».

Десять дней они бродили, прятались в лесу под кустами. Шел дождь. А потом их подобрал и переправил на подводе в отряд Бельских крестьянин из находившейся неподалеку деревни. Возможно, это был Константин Козловский, спасший во время войны более 500 евреев.

Уже в наши дни Ирина Козловская из той же деревни, женщина, которой уже за 80, делилась с Вершицкой: «Вся наша семья говорила по-еврейски, росли вместе, во дворе играли, все друг про друга знали. Бельские были, дед Шмойла, Яселевичи. Все хорошие были, никто не кусался. Бельские ушли в партизаны, а потом в Америку уехали. А их старика, Давида, отца братьев, немцы забрали со двора и расстреляли. И брата расстреляли. А сестра их была замужем за неким Зигмундом. Так она с малым дитем пошла и сама в яму легла. И их застрелили. Возле Литовки был целый барак, где их били-душили. Там земля шевелилась. И чего так издевались над людьми?»

Более сотни бежавших через туннель попали к Бельским. Они провели там девять месяцев до освобождения. Спустя много-много лет на свадьбе своей внучки Лоры бабушка Рая сказала: «Мы все тут благодаря одному человеку – Тувию Бельскому».

Это было совершенно уникальное явление в истории Второй мировой войны. Сначала группа убежавших от расстрелов во главе с братьями Бельскими просто скрывалась в лесу, в потайном месте. А потом перебазировалась в Налибокскую пущу и создала там еврейский семейный лагерь. Недаром о них сняты три фильма, включая голливудский. С одной стороны, боевая группа – 150 человек – занималась диверсионной работой, защищала лагерь, воевала наряду с другими партизанскими отрядами. А с другой – под носом у немцев жил полноценной жизнью свободный еврейский штеттл. В пекарне пекли хлеб. На кожевенном заводе выделывали шкуры. В распоряжении квалифицированных оружейников была кузница. Занимались своим ремеслом портные, сапожники, мастера гончарного дела. Работали кухня, госпиталь, баня. Здесь растили скот, засевали овощами огород, а поле – пшеницей и ячменем. Учили детей в школе. На свадьбах, которые вел раввин по еврейскому обряду, играли музыканты.

В Национальном архиве Беларуси сохранилась переписка командиров партизанских отрядов с тов. Бельским – с просьбами: починить часы, прислать сапожника (или врача), сделать приклад к ружью, подковать лошадь.

В лагере жило более 1200 человек. Во главе стоял Тувий Бельский. Он считал своей главной задачей спасение евреев. И, конечно, борьбу с врагом. А когда война закончилась, об этих потрясающих людях, об этих потрясающих фактах не было сказано ни слова. Власти предпочитали замалчивать такой героизм.

Несколько лет назад местный налибокский старожил вспоминал о тех временах, о Бельских. И корреспондентка его спросила: «А теперь у вас есть евреи?» Приведу его ответ на белорусском, без перевода. Думаю, все поймут:

– Ніводнага няма. Яшчэ ў 45-м годзе нашых налібоцкіх ужо ў Аўстрыі сустракалі. Пагаварылі з імі там, кажуць, не слухайце нікога, у вас там папялішча. Пайшлі далей на Амэрыку, у Ізраіль тыя налібацкія габрэі. А чаго ж яны сюды паедуць? Хіба дурныя?

 

7.

Чарльз Кушнер впервые приехал в Новогрудок с матерью в 1989 году. Она показала, где стоял их дом. С тех пор он не раз бывал на родине родителей. С сыном, женой, племянницей, внуками. Обещал, что привезет показать эти места всех внуков в год бар-мицвы каждого.

В 2007 году Тамара Вершицкая с помощью Иделя Кагана открыла на территории бывшего гетто Музей еврейского сопротивления. Чарльз Кушнер подключился к расширению этого мемориала. В 2013-м приступили к осуществлению проекта «Туннель». В 2014-м заложили Сад справедливости и милосердия. В Саду установлены памятные таблички с именами новогрудчан, которые помогали и спасали евреев. Будет Стена памяти с именами 250 узников – кто делал туннель, кто спасся или погиб. Все это сооружается на средства Чарльза Кушнера.

Тамара Вершицкая переписывается с ним по электронной почте. Она поздравила его с избранием Дональда Трампа президентом США и пригласила Джареда с детьми приехать туда, где истоки их рода. Чарльз обещал передать приглашение. Мост Нью-Йорк – Новогрудок продолжает действовать. Вполне возможно, что к нему присоединится и Белый дом.

Самуил КУР