Грех эгоморфизма

Устав от длительных безрезультатных попыток выработать единую эффективную позицию в рамках Организации Объединенных Наций по вопросу иранской ядерной программы, западные государства одно за другим начинают действовать в индивидуальном порядке. Не факт, что эти действия будут эффективными, Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Когда речь заходит об Иране, к которому имеется много вопросов относительно направленности его действий, начинают говорить о международном сообществе, об ООН, о совбезе и генассамблее этой организации, о МАГАТЭ – специализированном агентстве, призванном поддерживать режим нераспространения атомного оружия и содействовать сотрудничеству государств в работах над «мирным атомом». Все это представляется правильным. Но есть один вопрос, который многим не дает покоя: почему все усилия перечисленных международных институтов оказываются тщетными? Это касается не только проблемы нераспространения. Здесь можно упомянуть права человека, региональную и глобальную безопасность, борьбу с голодом, и так далее и тому подобное.

Начав свое существования с достаточно компактной структуры с четкими задачами (послевоенное устройство мира), осознанными способами выполнения этих задач (противодействие возникновению новых крупных конфликтов) и согласованным инструментарием (вплоть до использования против агрессора специальных вооруженных сил), Организация Объединенных Наций довольно скоро стала неким клубом, состоять в котором престижно и выгодно. Почти автоматический прием в члены этого клуба всех государств, которые только существуют в мире, а также и вновь появляющихся в результате различных геополитических процессов, практически одинаковый вес, присваиваемый и всем членам вне зависимости от степени их ответственности, сделал ООН не эффективным рабочим инструментом, а «действующей моделью», имитирующей реальную работу.

Можно много говорить о причинах такого состояния дел. Одной из них является гипертрофированная боязнь стран, относящих себя к западному миру, «обидеть» тех, кто к этому миру не относится.

Много уже было сказано слов по этому поводу, много написано текстов, да и мы с вами, уважаемые читатели, помнится, не раз уже обсуждали на страницах газеты тему «вины Запада» по отношению к «народам Востока».

Кто-то утверждает, что так оно и есть – виновен, подлец. Покорял, угнетал, эксплуатировал.

Другие поправляют: да, было, мол. Но исключительно по одной-единственной причине – велика была разница в развитии. Сами, дескать, понимаете – в Европе уже оружие огнестрельное, и мануфактуры с гильдиями и корпорациями, и университеты, а где-то, понимаешь, у черта на куличках, прогресс только-только забрезжил. Им еще до европейского просвещенного уровня жить да жить, накапливать опыт да учиться. Мы им, конечно, помогали, но взамен, ясное дело, кое-чем попользовались. Взаимообогащение, знаете ли, культур.

Третьи, соглашаясь со вторыми, уточняют: поскольку в те давние времена, о которых идет речь, вся она, культура то есть, целиком и полностью в благословенной Европе находилась под покровительством церкви, то само собою понятно, что в качестве культуртрегеров с этой стороны выступали, в основном, те, кто, не в последнюю очередь, заботился о том, чтобы истина, несомая ими, достигла душ, лишенных до тех пор таковой, и потому являвшихся легкой добычей врага рода человеческого. Отсюда, говорят нам – навязывание западного образа жизни во всех его проявлениях

И те, и другие, и третьи, как представляется, не правы. Думается, что главным грехом не только «белого человека» с его иудео-христианской парадигмой, но и носителей всех остальных цветов кожи, за которыми влачатся бесчисленные шлейфы воззрений, догм и теорий, являлось нечто другое.

С вашего позволения я назову этот грех эгоморфизмом, под чем следует понимать приписывание другим людям свойств и качеств, характерных для «эго», как принято называть ту часть человеческой личности, которая осознается как «Я». Эгоморфизм присущ не только отдельным людям, но и самым разнообразным сообществам людей, от дружеских компаний до этносов, народов и цивилизаций.

В самом деле, если рассматривать жителя дальних стран, ведущего непонятный образ жизни, исповедующего неизвестную религию, имеющего отличный от твоего цвет кожи, в качестве во всем равного тебе человека, чьи странности имеют лишь одно объяснение – незнакомство с тем, что известно тебе, сразу же возникает желание наставить этого человека на путь истинный. Открыть ему глаза. Поделиться знаниями и чувствами. Внушить ему ошибочность его заблуждений и сообщить о несомненной выгоде, воспоследующей в том случае, если он признает твою правоту.

Разве не так иные родители стремятся привести своих детей к состоянию собственных клонов? Приверженцы самых разных концепций и теорий не таким ли образом пытаются привлечь на свою сторону не разделяющих их воззрений? Перечисленное неприятно, но, по большому счету, не смертельно. Иногда даже смешно. Когда же в дело вступают народы и цивилизации, становится не до смеха.

Почему мы думаем, что ислам совместим с западной демократией? То и другое суть продукты развития цивилизаций, никоим образом не соприкасавшихся, за исключением разве что вооруженного противостояния. Наличие исламских государств, в которых имеются внешние признаки демократии, говорит лишь о частичном влиянии Запада на процессы, происходящие в этих странах, да и то – о результатах этого влияния можно говорить разве что как о своеобразной мимикрии, когда быть похожим выгоднее, нежели слишком уж выделяться.

За присущими  каждому из социумов характерами – длительный процесс формирования и накопления черт, из которых эти характеры слагаются. Ни одну из них нельзя отбросить без того, чтобы не нарушить целостность всей конструкции. Воздействие на них с целью «замаливания грехов» или мимикрии приводит к таким результатам, как появление шариатской юриспруденции в Англии или выборы президента в Египте.

Понять отличия – значит понять принципы взаимодействия. Знать, чего можно ожидать. Вместо того, чтобы распространять на контрагента собственные черты, рассмотреть истинную сущность.

Если придерживаться этого принципа, можно прогнозировать чужие действия и готовить адекватные ответы на них. Можно существенно повысить эффективность внешней политики без того, чтобы опасаться неожиданностей. Да много чего еще можно ожидать от подобного подхода. Впрочем, автор не является специалистом ни в области международных отношений, ни в социальной психологии, и предложенный читателю текст является лишь реакцией на те события, которые привлекли его внимание.

Сергей ВОСКОВСКИЙ