Границы возможного

21 мая в Иерусалиме, столице Израиля, состоялась торжественная церемония открытия посольства Республики Парагвай. На мероприятии присутствовали президент этой страны и глава правительства Израиля, которые выступили с речами, подчеркнув большое значение события.

Парагвайское дипучреждение было открыто в Иерусалиме вслед за посольствами США и Гватемалы.

И все было бы хорошо, если бы не пресловутая роль личности. Дело в том, что решение о переносе посольства из Тель-Авива в столицу президент Парагвая принимал, находясь в статусе, как говорят, хромой утки, – месяцем ранее на прошедших в стране выборах новым главой государства был избран другой политик. Он, похоже, не возражал против действий своего предшественника, сопровождал его на церемонии открытия посольства и даже, если верить сообщениям неназванных, как всегда, источников, обещал, что его администрация оставит решение в силе.

Рутинное течение событий было нарушено 28 мая. Через неделю после возвращения парагвайской делегации на родину уходящий глава государства объявил о досрочном сложении своих полномочий. 15 августа его место занял избранный в апреле преемник. И уже 5 сентября Парагвай объявил о возвращении посольства в Тель-Авив, мотивируя этот демарш несправедливостью его перемещения в Иерусалим. Таким образом, как было сказано в заявлении, «Парагвай внесет свой вклад в активизацию дипломатических усилий по достижению прочного и справедливого мира на Ближнем Востоке».

Что Парагвай внесет и куда, покажет время. Пока же его руководство демонстрирует неуважение не только к другому государству, радикально меняя курс в двухсторонних отношениях, но и к своему собственному, создавая впечатление о нем как о ненадежном партнере с неустоявшейся дипломатической культурой.

И в самом деле, правительство, дважды меняющее дипломатические приоритеты в течение трех месяцев в зависимости от того, как зовут нынешнего президента, производит несколько комичное впечатление, заставляющее вспомнить рассказы южноамериканского цикла О. Генри.

Люди, наблюдающие политику со стороны, любят к месту и не к месту глубокомысленно говорить, что дипломатия, мол, это искусство возможного. Эта фраза приписывается Бисмарку, хотя он говорил другое. В одном интервью он сказал, что политика есть учение о возможном. Как это часто бывает, афористически звучащая сентенция пошла по рукам. При этом сначала «учение» превратилось в «искусство», а потом «политика» – в «дипломатию». Вряд ли Бисмарк сам комментировал или толковал свое высказывание, но на сегодняшний день считается, что из этого афоризма следует: все, что лежит за пределами возможного, – не более чем благие пожелания. В свете изложенного остается констатировать, что желание видеть посольства государств, имеющих с Израилем дипломатические отношения на уровне дипучреждений подобного ранга, расположенными в Иерусалиме, а не в Тель-Авиве, является вполне законным, но пока еще остающимся за гранью возможного.

Это значит, увы, что пока усилиями здравомыслящих людей спекуляции на «палестинской» тематике не прекратятся, трудно ожидать массового перемещения посольств. Артур Кларк писал: «Единственный способ определить границы возможного – выйти за эти границы». Парагвай вышел, увидел, что пересек некую черту, чего делать в политкорректном мире не рекомендуется, и вернулся обратно. Что же способствовало обнаружению пресловутой границы?

В сети можно найти выдержки из книги Киссинджера «Дипломатия», касающиеся одного из толкований приведенной выше формулы Бисмарка, предостерегающего от «сентиментальных альянсов».

Если бы на открытии дипучреждения в израильской столице тогдашний президент Парагвая сказал, что, мол, мировая дипломатическая практика подразумевает нахождение иностранных посольств в столицах, так как это необходимо для оперативного решения возникающих в межгосударственных отношениях вопросов, это было бы аргументированное решение. Но в его выступлении прозвучал пассаж, явно не лишенный сентиментальности: «Мы ничего вам не должны, и вы ничего нам не должны. Это не одолжение. Просто так правильно». Да и в речи израильского премьера, где все было в высшей степени верно и справедливо, сентиментальные нотки, тем не менее, звучали достаточно громко.

Сказанное вовсе не означает, что некоторые представители израильской оппозиции, которые, по словам Исраэля Каца, предались злорадному ликованию по поводу отступления Парагвая, правы в своей критике США, официально признавших Иерусалим еврейской столицей и переместивших туда свое посольство. Но нельзя ставить на одну доску это государство и небольшую южноамериканскую страну.

Соединенные Штаты уместно сравнивать с громадным судном, масса которого делает его курс устойчивым перед внешним воздействием и лишь частично зависящим от персональных качеств рулевого. Маленькая же страна подобна кораблику, чувствительному к направлению и силе ветра и к тому, кто и в каком состоянии стоит у штурвала.

Для того чтобы вернуть назад посольство США, нужны экстраординарные усилия. Исправить же сделанное Парагваем довольно нетрудно, после того как поймешь, что это просто маленькое суденышко подпрыгнуло на набежавшей волне и пошло в другую сторону.

В связи с происшедшим возникает вопрос: а нужно ли Израилю то, что обычно в мировой практике делается автоматически, а еврейскому государству дается после приложения определенных усилий: размещение иностранных посольств в столице государства, проведение конкурса «Евровидение» или еще что-то?

В том, что первой из указанных опций нужно добиваться, сомнений нет. Если вы признаете государство, но не признаете его столицу столицей – грош цена такому признанию. Поэтому можно понять официальную реакцию Израиля на то, что вслед за Штатами нашлись еще два смелых государства. Но надо учитывать, что, как уже говорилось, цена трех решений несоизмерима, и после прорыва, каковым было решение США, следовало бы не так радоваться действиям остальных. В результате все кончилось неудачей сентиментальной оценки дипломатического процесса, от чего, по мнению Киссинджера, предостерегал Бисмарк.

Что же касается «Евровидения», без него вполне можно прожить. Израилю совсем не нужны героические усилия по преодолению сопротивления двухсот до неприличия прогрессивных деятелей искусств, которые на днях призвали не проводить конкурс в еврейском государстве. Художественная ценность мероприятия сомнительна, и заменой ему вполне могут быть так называемые парады гордости, на которые, к тому же, участники едут без всяких усилий со стороны организаторов, везя свои деньги. Для того чтобы в этом убедиться, совсем не обязательно выходить за границы возможного, которые в данном случае достаточно широки. А поскольку сам факт проведения парадов в глазах левой общественности представляется несомненным плюсом, то, глядишь, со временем подрастет поколение, которому бойкот Израиля в какой бы то ни было области будет казаться совершеннейшим нонсенсом.

Сергей ВОСКОВСКИЙ