Герой Украинагейта Парнас получил детский срок

«Я совершил ошибки, я лгал, – сквозь слезы заявил Парнас в своем последнем слове. – Я буду другим человеком». Он также обещал расплатиться со всеми жертвами его афер, хотя, как будет показано ниже, прокуратура сомневается в искренности его намерений.

Родители привезли Парнаса в США в 1976 году в четырехлетнем возрасте. В 15 лет он сделался риелтором и торговал квартирами в домах трамповского батюшки Фреда, потом переквалифицировался в брокера и занялся экспортом-импортом с Украиной. С 2016 года он помогал деньгами кандидатам республиканцев на выборах.

Число упоминаний о Парнасе в Google достигает примерно такой же суммы, на какую он нагрел своих инвесторов.

Поскольку он помогал Рудольфу Джулиани, когда тот пытался выяснить в Украине обстоятельства трудоустройства Хантера Байдена, сына бывшего вице-президента США Джо Байдена, на хлебное местечко в киевскую энергетическую компанию «Бурисма», принадлежавшую олигарху Миколе Злочевскому и платившую Байдену-младшему не то 50, не то 83 тысячи долларов в месяц.

Попытка президента Дональда Трампа привлечь украинского президента Владимира Зеленского к расследованию причин столь удачного трудоустройства Хантера, который имел заслуженную репутацию наркомана и бабника, но не знал ни Украину, ни энергетику, послужила предлогом для первого трамповского импичмента.

Вожди демократической фракции Конгресса впоследствии хвалили Парнаса за то, что он безропотно предоставил им примерно 700 страниц документов, которые помогли им подвергнуть Трампа импичменту. Сенат, в котором тогда заправляли республиканцы, отказался снять Трампа с должности.

Парнас объяснял свое согласие помочь демократам импичнуть Трампа тем, что после его ареста тот заявил, что не помнит Парнаса, который принялся делиться своей обидой с журналистами. Это произвело невыгодное впечатление на прокуратуру, перед приговором пытавшуюся убедить судью, что попытка осужденного заручиться сочувствием прессы изобличает дефицит раскаяния.

Адвокаты Парнаса Джозеф Бонди и Стефани Шульман подчеркивали помощь своего клиента недругам Трампа в Конгрессе как доказательство его раскаяния и просили судью ограничиться приговором, не связанным с лишением свободы. Они также обвиняли прокуроров в нежелании предоставить Парнасу возможность дать признательные показания, то есть заложить подельников и членов трамповского окружения, куда он втирался перед арестом. Поэтому перед вынесением приговора обвинители не прислали судье заветное письмо 5К.1, то есть ходатайство о снижении срока, в просторечии snitch credit, «льгота стукача».

В ответ прокуроры написали судье, что в помощи Парнаса в подготовке к импичменту Трампа нет особой заслуги: он предоставил Конгрессу документы, затребованные демократами повесткой, повиноваться которой есть гражданский долг каждого американца. Во-вторых, он сделал это не сразу. Еще до их ареста, имевшего место 9 октября 2019 года, Парнас и его подельник Игорь Фруман получили от Конгресса письмо с просьбой предоставить определенные документы и дать показания под присягой. Они отказались, и после ареста демократы прислали им уже не строгие письма, а повестки, обязательные к исполнению.

Со дня ареста не прошло и недели, как защитник Парнаса связался с прокуратурой и сообщил, что тот «глубоко обижен» утверждениями Трампа о том, что он не знает Парнаса, и уже созрел для того, чтобы сотрудничать со следствием.

Как говорили в мои годы блатные: «Ты обиделся? Набери в рот г…на и плюй в нас!» Примерно так поступил тогда Парнас.

Прокуратура согласилась провести так называемый attorney proffer, то есть встретиться с адвокатом Парнаса и выслушать от него краткое описание показаний, которые тот даст на процессе. Идея была в том, чтобы определить правдивость Парнаса и понять, насколько полезны для обвинения будут его показания.

Начиная с 28 октября 2019 года адвокат Парнаса несколько раз встречался с прокурорами, однако информация, которую, по его словам, готов был предоставить Парнас, не внушала им стопроцентного доверия и в некоторых случаях прямо противоречила доказательствам, которые следствие собрало к этому времени. Беседы с адвокатом Парнаса продолжались несколько месяцев. Прокуроры неоднократно указывали ему на противоречия между информацией Парнаса и данными, которые они собрали без него.

Я неоднократно сталкивался с такой ситуацией. После ареста практически все наши эмигранты запираются в убеждении, что «у них ничего нет!», – но постепенно обнаруживают, что «у них» таки очень много всего, и начинают стучать в прокурорскую дверь. Часто без намерения все выложить, а с надеждой провести следователей, навешать им лапшу на уши, но не сообщить ничего действительно важного.

Готовясь в СССР к аресту, я изучал историю инакомыслия в России и прочитал, что в XIX веке политические арестанты прибегали поначалу к аналогичной тактике и пытались провести следователей на допросах, рассчитывая на свою сообразительность и языковую виртуозность. Но для них это был первый допрос в жизни, а для опытного дознавателя – двухсотый, и он мигом ловил краснобаев-разночинцев на противоречиях и вранье. В конце концов борцы с самодержавием пришли к заключению, что умнее всего будет просто держать язык за зубами и не пытаться перемудрить профессионалов.

Прокуратура не теряла надежды расколоть Парнаса на правдивые показания и устроила 6 ноября 2019 года редкий reverse proffer, «обратный допрос», на который были приглашены и адвокат, и сам Парнас.

Прокуратура не задавала вопросов, а объяснила им, какую доказательную базу она собрала против Парнаса и какую форму должно принять его сотрудничество со следствием. Она подчеркивала, что ей нужны лишь правдивые показания.

Ложные ей не нужны, потому что они могут сорвать весь процесс. Поэтому она безжалостно отфутболивает арестантов, которые постучались к ней в дверь с намерением обмануть ее даже в мелочах.

Под конец Парнаса призвали прекратить сливы в прессу, публичные сцены и приколы в соцсетях, которые могут подорвать к нему доверие и уменьшить его эффективность как свидетеля обвинения.

После этой встречи адвокат Парнаса сообщил прокуратуре письмом, что его подзащитный «не признает себя ответственным за преступления, которых он не совершал». Впоследствии Парнаса судили и признали виновным именно в тех преступлениях, которые имел в виду его защитник.

Например, присяжные признали Парнаса виновным в том, что он посылал пожертвования американским политикам якобы от своего имени, а на самом деле в нарушение избирательного закона пользовался деньгами российского богача Андрея Муравьева, который хотел завести марихуанный бизнес в Америке и рассчитывал ускорить получение соответствующих лицензий с помощью облагодетельствованных им местных политиков. Муравьев перевел им с Фруманом миллион долларов. Часть этих денег Парнас, по словам прокуроров, пустил на личные расходы.

Позднее он сам признал себя виновным в крупной афере, которая длилась семь лет и стоила семи инвесторам больше двух миллионов долларов.

Из этих денег Парнас не истратил ни цента на компанию Fraud Guarantee, в которую потерпевшие вкладывали большие деньги, а оплачивал ими, как выразились прокуроры, свой роскошный образ жизни и жертвовал политикам, потом снимался с ними и показывал инвесторам фотографии в доказательство своих вельможных связей.

Добавлю в его защиту, что, по словам защитников, у Парнаса – семь детей от четырех женщин. Старшему, который выучился на юриста, 23 года, а младшей – 8 месяцев от роду.

Это уже не первый отпрыск одного из наших арестантов, сделавшийся юристом. Один недавно стал федеральным прокурором. Сын за отца (или мать, есть и такой случай) не отвечает.

Защита приложила к своему ходатайству о мере наказания письма родных Парнаса, которые уверяют, что он полон решимости полностью расплатиться с обманутыми им инвесторами. Может, и так, пишут в ответ прокуроры, но когда Парнас заработал 120 тысяч долларов у компании, снявшей о нем документальный фильм, он не дал ни цента обворованным им людям, а потратил деньги на свои нужды, в частности заплатил квартплату за год вперед.

Его защитники воспевают помощь Парнаса еврейским организациям Флориды, где он проживает, и его опеку над нынешними беженцами из Украины, но прокуроры парируют, что суды редко принимают во внимание добрые дела осужденных и тяготы, на которые тюрьма обречет их родных.

Приговоренные раньше подельники Парнаса – Фруман, Андрей Кукушкин и Дэвид Корреа – получили по 366 дней, то есть год и один день. Прося выпустить Парнаса без отсидки, защита ссылалась на это детское наказание. Прокуратура просила приговорить его к сроку от 78 до 97 месяцев, то есть примерно от шести с половиной до восьми лет, доказывая, что Парнас был ключевым участником совместных преступлений.

«Парнас стоял в центре трех преступных схем», – отметил судья Эткин, добавив, что тот «подорвал доверие к нашей избирательной системе». Тем не менее он тут же огорчил прокуратуру, у которой явно был на Парнаса зуб, приговорив того всего к 20 месяцам тюрьмы.

Владимир КОЗЛОВСКИЙ