Евгений Кисин

Issue #721
После шестилетнего перерыва Кисин, наконец, выступил с сольной программой в Дэвис Симфони-холле. Вечер был под угрозой срыва в связи с болезнью музыканта, но все обошлось, концерт лишь сдвинули на один день, а бледный, нездорового вида пианист с честью — и успехом — отыграл свою сложную программу, которую незадолго до этого он исполнил в Карнеги-холле. В первом отделении мы услышали Прокофьева, во втором — Шопена. Чем руководствовался пианист, соединив в одном концерте таких полярных композиторов, может поведать только он сам. Но что действительно было общим для обоих отделений концерта, — это прозрачность звучания всех произведений программы.
Начался концерт с исполнения нескольких контрастных эпизодов из «Ромео и Джульетты». Это стало как бы декларацией о намерениях. Но главный вес первого отделения пришелся на Восьмую сонату, одну из «мягких» и наиболее сложных для исполнения — не для восприятия — сонат Прокофьева. Первая часть сонаты по времени продолжается столько же, сколько и две другие, вместе взятые. Начало первой части — очаровательная лирическая тема, развитие которой носит вариационный характер, а все вместе в исполнении Кисина кажется чем-то хрупким, неустойчивым, причудливо меняющимся. Здесь и во всей программе музыкант продемонстрировал мастерское владение педалью.
Вторая часть, медленная, мечтательная и мелодичная, ритмически напоминает очень медленный менуэт, но зовет она не к танцу, а к волнующим и дорогим сердцу воспоминаниям. В третьей части музыка постепенно набирает силу и энергию, и все завершается бурным взрывом эмоций. Продумана каждая фраза и даже каждая нота, ничего случайного, никаких эффектов, работающих на публику, все органично: полное погружение в музыку и точное следование композиторской идее. Мне показалось, что некоторые эпизоды были исполнены несколько суховато, но если и так, то это было, скорее всего, следствием нездоровья артиста.
Второе отделение началось с Полонеза-фантазии в ля бемоль мажоре (Ор. 61), одного из последних сочинений Шопена и одного из самых блестящих среди четырнадцати его полонезов. Этот полонез структурно сложней других. Две темы, на которых он базируется, причудливо переплетаются в необычных гармонических комбинациях. Сам Шопен, почувствовав новаторский характер этого сочинения, решил назвать его Полонезом-фантазией. Кисин исполнил это произведение с большим изяществом и с некоей меланхолической составляющей.
А дальше были исполнены три мазурки и восемь этюдов, — все сплошь жемчужины, все у нас на слуху и в памяти, и все были высвечены Кисиным с самой лучшей стороны, — блеск и сияние. Слегка меланхолические мазурки, а затем — архитрудные этюды, которые пианист исполнил с поразительной легкостью и блеском. Все пассажи — чистенькие, нотка к нотке, как бисер. Трудно выделить какой-либо из этюдов. Может быть, №2 из Ор. 10? Можно сказать, наверное, что в этих пьесах Кисин достиг совершенства.
Потом были овации зала, Кисин исполнил на бис еще две вещи — шопеновский Ноктюрн ре бемоль мажор и прокофьевсий «Diabolical Suggestion» («Дьявольское предложение)», где в роли дьявола успешно дебютировал Кисин. Сыграл он только два биса, хотя прежде часто бывал более щедрым. Видимо, сказалось его физическое состояние. А после завершения концерта пианист, бледный и измученный, терпеливо подписывал диски своим поклонникам и поклонницам, выстроившимся в очередь от одного входа до другого.
Евгений Кисин дает 40–45 концертов ежегодно, что значительно уступает интенсивности выступлений других высококлассных инструменталистов. Не все выступления равноценны, да так и не бывает ни у кого из исполнителей, но все демонстрируют очень высокий, можно сказать, экстраординарный уровень исполнительства. Вот и в этом концерте случались небольшие помарки, но концерт был, несмотря на болезнь исполнителя, более чем успешен.

Кисину присущи романтичность и одухотворенность высказывания, он владеет совершенной техникой, как мелкой, так и крупной, тонким пониманием как структуры всего произведения, так и отдельных его частей, а также стилистики исполняемых вещей. Его игра очень динамична, а шкала звучания — от еле слышного пиано до громыхающего форте. Откуда такая сила у отнюдь не богатырского сложения музыканта? За всем стоит тщательная домашняя аналитическая работа и огромный труд. Похоже, Кисин — перфекционист, и это ощущается во всех его программах. Мне хотелось бы большей непосредственности, может быть, даже некоторой спонтанности, но это, по-видимому, за пределами характера пианиста. И если еще недавно интерес публики к нему, возможно, подогревался его статусом вундеркинда, то сейчас он — зрелый, сложившийся мастер, и только сила и качество его нынешнего искусства определяют отношение публики к этому выдающемуся музыканту.
Евгений Игоревич Кисин родился в 1971 году в Москве. Отец — инженер, мать — пианистка, преподаватель музыкальной школы, да еще есть старшая сестра. Очень дружная интеллигентная семья с самыми высокими моральными принципами. В годовалом возрасте Женечка чисто напевал услышанные мелодии, а в два уже принялся играть на фортепьяно. Возникла очень ответственная проблема: какой жизненный путь выбрать для ребенка и насколько интенсивно продвигать его по этому пути. Родители приняли мужественное и единственно правильное решение. Так появился еще один член их семьи, Анна Павловна Кантор, которая стала единственным на всю жизнь педагогом Евгения. В шестилетнем возрасте Женю приняли в специальную школу им. Гнесиных для одаренных детей в класс А.П. Кантор, он продолжал заниматься с ней в музыкальном училище и в институте им. Гнесиных. С Анной Павловной Жене очень повезло.
В одном из интервью Евгений вспоминает: «Когда я в детстве заленился, Анна Павловна попыталась воздействовать на мое честолюбие, которого у меня не оказалось: “Будешь плохо играть, тебя с рояля переведут на барабан”. Моя реакция была: “Тогда я буду на барабане так плохо играть, что меня снова переведут на рояль”».
Семья жила в очень стесненных условиях, несколько лет Женя занимался на арендованном рояле с западающими клавишами. Только после триумфальных выступлений шестнадцатилетнего Жени с «Виртуозами Москвы» Владимир Спиваков, узнав о материальном положении семьи Кисиных, снял со стены своей квартиры картину известного автора, продал ее и на вырученные деньги приобрел новенький «Стейнвей» столь малых размеров, что он смог поместиться в крохотной квартирке Кисиных.
В десятилетнем возрасте Женя сыграл Фортепьянный концерт №20 Моцарта, через год выступил с сольным концертом, в двенадцатилетнем возрасте — в коротких штанишках и в пионерском галстуке — сыграл оба фортепьянных концерта Шопена в Большом зале Московской консерватории. Дирижировал Дмитрий Китаенко. В 1985 году он впервые выехал за границу, а годом позже выступил в Японии. Принял участие в Берлинском фестивале, затем гастролировал по Европе с «Московскими виртуозами», а также дебютировал в Лондоне с Лондонским симфоническим оркестром под руководством Валерия Гергиева. В том же году он выступил с Берлинским филармоническим оркестром во главе с Гербертом фон Караяном в Нью-Йорке.
Кисин играет со всеми выдающимися оркестрами и дирижерами, дает сольные концерты в самых престижных залах мира. Но вот появились афиши, сообщающие о литературных вечерах чтеца Евгения Кисина. Видно, появился однофамилец замечательного музыканта. Но нет: оказалось, что это наш, все тот же Евгений Кисин, большой знаток и популяризатор поэзии, предлагает программы, в которых он читает стихи. Стихи он подбирает с большим вкусом и любовью. Кисин не гоняется за известными именами, читать он может самых неизвестных авторов, но это всегда высокая поэзия. Эти вечера пользуются большим успехом. В Швейцарии подобные его выступления планируются задолго вперед. Кисин очень много читает, следит за современной литературой и находится в курсе всех нынешних литературных событий.
Евгений Кисин никогда не принимал участия ни в каких конкурсах. Он не единственный из больших музыкантов, кто не пожелал подвергать себя конкурсным стрессам. Но премий и наград у него достаточно и без конкурсов. В их числе – «Лучший пианист года» (Италия, 1991), «Лучший инструменталист года» (США, 1994), премия «Триумф» (Россия, 1997), премия им. Шостаковича (Россия, 2003), премия им. Караяна (Германия, 2005), «Грэмми» (США, 2006), премия Микеланджели (Италия, 2007). Кроме того, он доктор музыки Манхэттенской школы музыки (США, 2001), почетный член Королевской академии музыки (Лондон, 2005). Это неполный список наград, которых удостоен молодой музыкант.
У Кисина очень большой репертуар, но современных, ныне живущих композиторов он практически не исполняет, предпочитая классику. Одним из любимых его композиторов является Шопен, но он исполняет не всего Шопена, так как считает, что не все произведения композитора заслуживают внимания. Часто Кисину задают вопрос, кто, по его мнению, является сейчас сильнейшим пианистом. Обычно он отвечает, что имеется, по меньшей мере, десяток пианистов примерно одного уровня. К ним он причисляет Кристиана Циммермана, Марту Аргерих, Мюрей Пирайя, Даниеля Баренбойма, Андраша Шиффа. Среди русских пианистов выделяет Григория Соколова и Владимира Ашкенази. Упоминает он еще и американского пианиста Ричарда Гуда, но должен признаться, что после двух попыток я перестал посещать концерты с участием Гуда.
Когда Евгений достиг призывного возраста, им очень заинтересовались военкомат и Министерство культуры. Им непременно нужно было использовать его для защиты родины, если не в качестве артиллериста или танкиста, то, по крайней мере, в качестве барабанщика в музыкальном взводе, видно, с целью исполнения давней угрозы Анны Павловны. И когда все усилия музыкальной общественности не помогли, все тот же В.Т. Спиваков собрал подписи «Виртуозов» под подробной петицией, с которой он обратился к Раисе Максимовне Горбачевой. Она сумела добиться отсрочки от призыва. Но после истечения отсрочки те же силы опять подняли головы. Семья Кисиных решила больше не рисковать и осталась за рубежом.
Они поселились в Нью-Йорке в большом старом доме. Анна Павловна Кантор поселилась вместе с ними. Кисин очень акцентирует слово «старый», придавая ему большое значение: толстые стены дома не пропускают звуки, что дает Евгению возможность заниматься, сколько и когда он хочет. Соседям не приходится писать жалобы властям. А занимается он ежедневно и помногу, позволяя себе «безрояльные» дни лишь после концертов и в случае каких-либо экстраординарных событий. Еще одна квартира Евгения Игоревича находится в Париже. Географическое расположение Парижа очень устраивает Евгения.
Сейчас, когда угроза призыва миновала, Кисин зачастил в Москву, на родину, где его принимают так, как должно. В Москве он отказывается от гонораров. Старается избегать славословия, настырных, а иногда и необузданных поклонников и поклонниц, старается жить незаметно. Но когда женщина-пограничник в Петербургском аэропорту попросила у него автограф или когда все билетеры, уборщицы, технические сотрудники концертных залов присутствуют, затаив дыхание, на его репетициях — его это трогает. Он записал свыше сорока дисков, а недавно — два диска со всеми концертами Бетховена.
Евгений Игоревич Кисин еще молод, полон сил и энергии, и мы, публика, будем еще долго следить за развитием его таланта и радоваться его достижениям.