Этот вердикт повлияет не только на Трампа

Этот случай был примечательным во многих отношениях. Не последним из них является тот факт, что приговор почти совершенно не имеет значения. Дональду Трампу придется потратить больше денег, чтобы отменить приговор по апелляции, и будет много сказано о том, как агенты секретной службы будут размещены на острове Райкерс в том маловероятном случае, если судья Хуан Мерчан впервые наложит тюремное заключение – нарушитель учета рабочего времени.

Но в реальном мире обвинительный приговор никого не изменит. Ненавистники Трампа будут скандировать: «Преступник! Преступник!» С таким же энтузиазмом кричали их противники: «Посадите!» в 2016 году. Противники Трампа увидят в этом правосудие, давно отложенное для человека, виновного практически в любом преступлении, которое вы только можете назвать. Сторонники Трампа будут еще больше убеждены (если это возможно), что он стал жертвой самой жестокой судебной кампании по уничтожению политического соперника с тех пор… возможно, когда-либо.

А все остальные? Ну, кто-нибудь из них может быть шокирован тем, что мужчина на записи Access Hollywood занимался сексом по обоюдному согласию с порнозвездой 20 лет назад? Или что политики и другие знаменитости стараются не допускать попадания плохих историй в прессу? Эм, ноутбук Хантера Байдена, кто-нибудь?

Теории обвинения по этому делу были настолько сложными и запутанными, вплоть до того, какое преступление пытался скрыть Трамп, что даже прокуроры не могли их внятно объяснить. Они смешали вместе три нью-йоркских правонарушения и два федеральных закона (над которыми они не имеют юрисдикции), чтобы создать покачивающегося, скрипящего, непонятного Франкенштейна, который сбивает с толку и пугает 12 бедных присяжных, которым сказали, что судьба демократии зависит от обвинительного приговора.

Я работаю юристом 40 лет и профессором права 25 лет. Раньше я занимался защитой по уголовным делам, преподавал уголовное право и уголовный процесс, а теперь преподаю большинство аспектов современного коммерческого права. Я был настолько озадачен странностью дела Руба Голдберга, представленного обвинением, что провел все время во время суда, работая исключительно над обзором закона по этому делу, просто пытаясь понять, какими могут быть теории обвинения. Признаюсь, я потерпел неудачу. Я сомневаюсь, что кто-то из присяжных мог бы добиться большего за то время, которое у них было.

Окружной прокурор Элвин Брэгг, чье политическое состояние в Нью-Йорке значительно улучшилось благодаря приговору, заявил, что хотел показать Трампу, что «никто не может быть выше закона». Действительно? Есть ли — и это серьезный вопрос — какой-нибудь гангстер, наркобарон, серийный убийца, насильник, растлитель детей, интриган Понци или мошенник пенсионных фондов, бродящий по улицам Нью-Йорка, на которого Брэгг потратил бы десятую часть времени, деньги и ресурсы, потраченные им на то, чтобы привлечь Трампа к уголовной ответственности, которая по серьезности буквально равна краже сумки Gucci в Macy’s?

В конце концов, самое главное в деле то, что оно было возбуждено, а не выброшено сразу на всеобщее осмеяние.

Никто, это правда, не стоит выше закона. А преследование влиятельных политических деятелей за серьёзные преступления означает обращение с ними как с любыми другими гражданами. Это замечательно. У них не должно быть особых привилегий.

С другой стороны, выдвигать против политических соперников обвинения, основанные на новых теориях, настолько беспрецедентных и запутанных, что ни обвинение, ни судья не могут их объяснить, – это совсем другое дело. Они подвергаются наказанию, которого не понесет ни один обычный гражданин. Ни одному из тысяч предприятий в Эмпайр-стейт никогда не предъявлялись обвинения при обстоятельствах, подобных тем, что были в деле Трампа.

Так что этот случай выводит нас далеко за рамки обычного американского «Вот преступление; кто сделал это?» для гораздо менее американского «Вот тот парень, которого мы хотим заполучить; в чем мы можем его обвинить?».

Таков был подход Маккарти в 1950-х годах, а 20 лет назад было немыслимо, чтобы большая часть юристов и традиционных СМИ сочла это хорошим поступком. Профессия юриста имеет долгую и зачастую вдохновляющую историю защиты людей от злоупотреблений политической властью, от нечестных шерифов, судей и прокуроров, которые выдумывали преступления, чтобы предъявить обвинения тем, кто им не нравился. Юридические школы и юристы были продуктом этого.

Но это было отклонено правлением, очевидно, оставлено ради более важной цели – добиться победы над Трампом. Левые уже давно утверждают, что система сфальсифицирована. Этот случай во многом убедит правых в том, что, возможно, их оппоненты правы. Возможно, мы находимся на этапе, когда ни одна сторона политического спектра не доверяет нейтральности системы правосудия. Мне это не кажется хорошей новостью для общества. Когда справедливость зависит от того, кем вы являетесь и кого вы поддерживаете, верховенство закона испаряется.

Иллюстрацией этому является очень полезная книга, написанная одним из прокуроров по данному делу. В ней задокументирован всего лишь год семилетнего преследования прокуратурой большого белого кита, подобно Ахаву. Для юриста, который ценит права личности и верховенство закона, эта книга просто ужасна. Заявленная цель состоит не в том, чтобы привлечь к ответственности за преступление, а в том, чтобы привлечь к ответственности человека за все, что можно найти.

Они рассматривали фактические элементы преступлений и правовые прецеденты как старомодные препятствия для своей работы, а не как правила, которые должны регулировать их работу. Они проявили неуважение к правам подсудимых и свидетелей. И они ценили «творчество», по выражению автора, в поиске способов обойти закон, чтобы обойти мелкие придирки, такие как сам текст закона.

Что делает книгу намного хуже, так это то, что автор гордится собой за свою роль в победе над Трампом. Он и его коллеги, несомненно, празднуют приговор.

Но расплачиваться за это дело придется всем остальным. По всей стране работают тысячи окружных и городских прокуроров, и нет недостатка в противоречивых политиках, которые некоторым из них не нравятся. Любой из этих прокуроров может созвать большое жюри, найти дружественного судью и следовать манхэттенской пьесе Брэгга. Кто может стать следующей целью, остается только догадываться. Но она будет.

Фрэнк Снайдер — исполнительный профессор права юридического факультета Техасского университета A&M.

https://www.washingtonexaminer.com/…/verdict-will…/

Фрэнк СНАЙДЕР