Две Америки

Стоит относительно недалеко отъехать на север от якобинского Манхэттена, как вы попадаете в настоящую Америку Нормана Рокуэлла. Между ними почти нет ничего общего, и с каждым днем делается все меньше.

На днях я наткнулся на консервативном сайте RealClearPolitics на текст выступления инвестора Дэвида Сакса, озаглавленного «Как профессиональный класс распространил прогрессивизм во всех ключевых учреждениях нашего общества». Несколько терминов из этого заголовка нуждаются в разъяснении для русского читателя.

«Профессиональный класс» означает людей с высшим образованием (тогда как «рабочий класс» в нижеследующем будет означать людей без высшего образования, а не просто рабочих).

Термином «прогрессивизм» («прогрессизм»?) я перевел авторское woke phenomenon, символом которого является член Верховного суда США Китанджи Браун-Джексон, затруднившаяся ответить на слушаниях в сенате, что такое женщина. Прогрессивные (woke) американцы обязаны считать, что мужчины тоже рожают, хотя это противоречит объективной реальности.

Члены профессионального класса смотрят на массу вещей диаметрально противоположно рабочему классу Америки, и пропасть между ними расширяется с каждым днем все больше. По словам Сакса, прогрессивизм сейчас заразил всю корпоративную Америку, в которой царит прогрессивный (wokе) капитализм.

Советы директоров корпораций заражены страстью к ESG, то есть Ecological, Social & Corporate Governance (экологическое и социальное корпоративное управление). Это oзначает вложение средств не для получения прибыли, как раньше, а для достижения возвышенных экологических и социальных результатов.

Как и следовало ожидать, инвестирование денег не ради денег, а ради высоких идеалов подчас приводит к банкротству, как произошло недавно с банком Кремниевой долины.

Прогрессивизм пронизывает НГО, аналитические центры, СМИ и Голливуд, продолжает Сакс, который задается вопросом: как могло это разом произойти? Он считает, что такое возможно лишь в случае перестройки взглядов целого класса людей, конкретно профессионального класса, под которым, как я говорил выше, имеются в виду выпускники американской высшей школы. Я провел в ней и около нее свои первые годы в Америке, когда я преподавал в Корнелле, Йеле и Университете штата Юта, учился в аспирантурах Йеля и Нью-Йоркского городского университета и кормился платными выступлениями еще в нескольких десятках вузов.

К счастью, мой академический период кончился в начале 80-х, и я не застал эпохи превращения американской высшей школы в гигантский северокорейский лагерь перевоспитания доверчивой молодежи в бойцов юнармии прогрессивизма.

В мои годы вузы США уже были переполнены либералами, но еще включали ощутимую прослойку консервативных профессоров старой школы, да и тогдашние либералы отличались от леваков, еще не были ими запуганы и терпимо относились к неортодоксальным мнениям. Я, например, частенько с ними препирался и этим навлекал на себя не доносы, как было бы в наши дни, а признательность сокурсников, которым было забавно слушать мои приколы и перепалки с профессорами.

Сакс пишет, что если посмотреть на данные опросов на практически любую социально-культурную тему, то окажется, что главным образом Америка расколота не между расами или гендерами. Она расколота практически по любому вопросу бытия прежде всего между теми, у кого есть диплом высшей школы, и теми, у кого его нет. То же самое касается того, за кого голосуют американцы. Главная пропасть между американскими избирателями определяется наличием или отсутствием у них диплома о высшем образовании.

По словам Сакса, перед нами – следствие того, что наши университеты пару поколений назад попали в полон к ультралевым.

Согласно правилам нашей цивилизации, если вы хотите получить экономические и социальные преимущества, которые дает человеку диплом о высшем образовании, то вам нужно поступить в вуз и добровольно подвергнуться там четырехлетней идеологической обработке. Вам, по сути дела, перестроят сознание и внедрят в него эту идеологию. Лишь так можно объяснить то, что люди выходят из высшей школы с крайне левыми взглядами, которые разительно отличаются от взглядов остального населения.

Это то, что имел в виду блестящий публицист Эндрю Салливан, писавший, что «мы все живем теперь в студгородке». «Мы живем в студгородке, – говорит Сакс, – потому что студгородок перестроил сознание двух поколений американцев…» По сго словам, не то чтобы в левацкую ахинею верил буквально каждый выпускник американских вузов. По мнению Сакса, выпускники вузов США разделяются на три группы. Примерно 10% – это истинно верующие. 1% настроен категорически против прогрессивной идеологии, или wokeism. 80–90% – это «определенно стадо». Назовем его быдлом. Быдло является «личным составом профессиональной элиты. Оно получает хорошо оплачиваемые корпоративные должности. Это консультанты «Маккинси» (одной из старейших компаний в сфере управленческого консультирования), банкиры в «Голдман Саксе» и т. п.».

Истинно верующие, с другой стороны, часто удовольствуются скромными зарплатами. Они устраиваются в аналитические центры, фонды и отделы кадров, выполняющие полицейские функции в корпорациях и являющиеся опричниками режима. Истинно верующих также полно среди активистов Демократической партии и т. п.

Как говорит Сакс, «все это породило ситуацию, в которой все наши учреждения одновременно сделались прогрессивными (woke), потому что все выпускники колледжей восприняли эту идеологию и либо ее поддерживают, либо знают, что лучше против нее не выступать».

Я читал людей, которые не советуют вам брать на работу выпускников большинства американских вузов, потому что они либо левые идиоты, либо нормальные люди, которые все четыре года учебы скрывали свои истинные взгляды и исковеркали себе психику подпольным образом жизни. Знающие люди советуют отдавать детей в религиозные вузы (да и в те с разбором) или избранные консервативные (мне, например, постоянно шлет рекламу один из самых известных – Hillsdale College).

Владимир КОЗЛОВСКИЙ