Два человека с «Эксодуса»

8-летний Ури Итамар был одним из 655 еврейских детей, плывших к берегам Эрец-Исраэль на легендарном корабле «Эксодус». А 17-летний Том Дейл был матросом английского судна, бравшего «Эксодус» на абордаж. О том, как спустя 70 с лишним лет после этих событий они встретились и подружились, недавно рассказала на страницах «Маарива» журналистка Илана Штотленд.

– Я родился в Одессе, – рассказывает Ури Итамар. – Отец мой был капитаном грузового судна, мать – бухгалтером на обувной фабрике. Сразу после начала войны отец ушел на фронт, затем на переднем крае в качестве медсестры оказалась и мать. Эвакуировались мы чудом: в сентябре 1941 года мать сумела вместе со мной сесть в последний поезд, прорвавший блокаду Одессы. Сначала оказались где-то под Москвой, оттуда уехали в Таджикистан, где мать устроилась бухгалтером на военный завод.

В январе 1942 года пришла похоронка на отца. Спустя какое-то время мать вышла замуж за еврея из Польши, убежденного сиониста, и с тех пор мы жили мечтой добраться до Палестины. Как только советская власть разрешила польским евреям вернуться на родину, мне справили фальшивые документы, изменив имя, год и место рождения, и мы поехали. Помню, как долго добирались до польской границы, как из Польши до Чехословакии пришлось идти пешком. Еще помню, с какой враждебностью, с неприкрытой злобой встречали нас на этом пути поляки. Несколько раз польские крестьяне стреляли по нам из охотничьих ружей. А вот чехи приняли нас очень хорошо. Позаботились о том, чтобы у нас была еда, посадили на поезд – и так мы оказались в Австрии, потом в Германии, в американском лагере для интернированных лиц.

Однажды ночью нас посадили на военные грузовики и повезли во Францию. Оттуда через несколько дней доставили на берег Средиземного моря, и я увидел огромный пароход, на котором нам предстояло плыть в Эрец-Исраэль. Перед нами на пароход поднялось множество детей из еврейских детских домов. Они шли строем и пели веселые песни на иврите, некоторые я к тому времени уже знал…

«Эксодус» был довольно большим по тем временам судном. Помимо команды, на нем находилось 4515 пассажиров, включая 1282 женщины и 655 детей и подростков.

– Мы отплыли 11 июля 1947 года, – продолжает вспоминать д-р Итамар. – Было весело. Нами, детьми, занимались молодые добровольцы из США и вожатые из еврейского молодежного движения Марокко. Они разучивали с нами песни на иврите, рассказывали о Земле Израиля. Но больше всего мы привязались к капитану Айку. Ему было 23 года, одевался он крайне небрежно, но дело свое знал отлично. Он казался нам настоящим морским волком. Еще одним нашим кумиром был Мордехай Розман, который руководил всеми находившимися на «Эксодусе» нелегальными эмигрантами.

Кстати, первые три дня мы не знали названия судна: его открыли только на четвертый день плавания, тогда же подняли бело-голубой флаг.

Несмотря на внешне веселую атмосферу, на судне ощущалась напряженность. Мы знали, что идем к Эрец-Исраэль вопреки английскому закону, британцы могут нас остановить в любой момент. Так и произошло. В ночь с 17 на 18 июля к нам с двух сторон подошли английские военные корабли. Сначала призвали нас остановиться, а когда мы отказались, подошли вплотную. «Эксодус» был деревянным, их корабли – из металла. Мужчины стали готовиться к защите, но без оружия. Дело в том, что у нас был джентльменский договор с англичанами о неприменении огнестрельного оружия, который англичане благополучно нарушили. Штурм «Эксодуса» они начали с того, что стали закидывать палубы газовыми и шоковыми гранатами. Грохот был страшный. Затем они перебрались на судно и стали стрелять. Три человека были убиты, больше десяти получили ранения. Было очень страшно.

Я наблюдал за всем этим, пока то ли потерял сознание, то ли просто заснул. Очнувшись, увидел стоявшего надо мной британского моряка. Он протянул мне конфету, но я в ответ ударил его…

После захвата «Эксодус» отбуксировали к Хайфе. Помню, как люди смотрели на хайфский берег и плакали. Я спросил мать, почему они плачут, и она объяснила, что скоро всех нас отправят обратно, в Германию. Так и вышло. На плавучей тюрьме нас доставили в британский лагерь для интернированных. Но через пару недель люди стали разбегаться. Сбежали и мы, а 31 декабря 1947 года добрались до Эрец-Исраэль.

Ури Итамар рассказывает, что познакомился с Томом Дейлом случайно. В 2015 году его пригласили в Музей еврейской подпольной иммиграции в Атлите, куда прибыла большая правительственная делегация из Великобритании, чтобы попросить прощения за трагедию «Эксодуса».

– Это была очень трогательная церемония, слова извинения звучали искренне, но больше всего меня тронули зачитанные на ней два письма от бывших английских моряков, – говорит д-р Итамар. – Мне сказали, что один из них жив и я могу с ним встретиться. Спустя год я приехал в Англию по приглашению английской стороны и познакомился с Томом. Мы обменялись памятными подарками: я подарил ему медаль, выпущенную к 40-летию захвата «Эксодуса», сопроводив подарок надписью: «Мы отказались тогда быть врагами. Сегодня мы можем стать друзьями». Том подарил мне редкую фотографию, которую сделал сразу после штурма. По его словам, он никогда никому этот снимок не показывал.

Мы продолжили общаться по электронной почте, и когда я понял, что Том действительно большой друг Израиля, выступает в его защиту, где только может, я пригласил его в гости.

– Я был матросом машинного отделения, так что в штурме участия не принимал, но все равно чувствую ответственность за те давние события, – говорит Том Дейл. – Замечательно, что вы умеете прощать от всего сердца: просто не знаю, как жил бы с такой тяжестью на сердце. Но это пришло не сразу. Тогда мне было 17 лет, и я ничего не знал о Холокосте, о том аде, через который пришлось пройти евреям. Английские газеты об этом не писали. Мы знали лишь то, что на пароходе находятся нарушители закона об иммиграции в Палестину, которых надо остановить, и считали, что действуем правильно. Но, разумеется, никакой враждебности к пассажирам «Эксодуса» никто из нас не испытывал. Я был 17-летний сопляк, не осознавал, какое злодеяние мы только что совершили. Меня интересовали лишь находившиеся на судне девушки, и я не понимал, почему они встречают мои ухаживания с такой враждебностью. К сожалению, дошло до меня слишком поздно. А когда дошло, я и написал то самое письмо с извинениями, которое подружило меня с Ури. Книга Ури о его детстве, переведенная на английский, помогла мне понять происходившее тогда еще лучше.

У обоих мужчин за плечами долгая и насыщенная жизнь. Дейл прослужил на флоте до 53 лет и, выйдя в отставку, профессионально занялся любимым делом – фотографией. Ури Итамар стал ученым-геологом, одним из знатоков и хранителей природы Эрец-Исраэль.

– Наша судьба доказывает, что человека, попросившего у тебя прощение, надо простить. До конца, от всего сердца, – сказал на прощание Илане Штотленд д-р Итамар.

Почему-то при этих словах невольно вспоминается встреча старого еврея с погромщиком из гениальной светловской поэмы «Хлеб»:

 

…Пусть враги,

Но все же – знакомы.

«Здравствуйте!» –

«Очень рад!»

И улыбка дрожит виновато

В поседевших усах Игната.

И неловок, и смущен,

Говорит он, заикаясь:

«Извиняюся, Либерзон,

За ошибку свою извиняюсь!

Был я очень уж молодым

И к тому же довольно пьяным,

Был я темным, был я слепым,

Несознательным хулиганом…»

И стучит, стучит учащенно

Сердце старого Либерзона.

Эта речь его душу греет,

Словно дружеская услуга.

Извиниться перед евреем –

Значит стать его лучшим другом…

 

Газета «Новости недели», Тель-Авив, информационный партнер газеты «Кстати»

Ян СМИЛЯНСКИЙ