Друзья Царнаева приговорены за его рюкзак

Двое – 21-летние граждане Казахстана Диас Кадырбаев и Азамат Тажаяков – обвинялись в препятствовании отправлению правосудия.

Третий – их ровесник Робел Филлипос, американец эфиопского происхождения, друживший с Царнаевым еще со средней школы, был осужден в октябре прошлого года за ложь следователям ФБР на серии допросов, последовавшей за взрывами на финише бостонского марафона 15 апреля 2013 года.

За недонесение в США не наказывают, но вот к сокрытию улик и вранью федералам (не полиции) относятся строго.

Власти не думают также, что они знали о его намерениях заранее, хотя примерно за месяц до терактов Царнаев поведал молодым казахам, что понимает шахидов, которые умирают с улыбкой на лице, поскольку знают, что попадут после этого в рай.

Он также признался им, что знает, как изготовить самодельную бомбу, и упомянул ее ингредиенты, в том числе порох и вазелин.

Поэтому Кадырбаев и Тажаяков не очень удивились, когда через три дня после теракта обнаружили в рюкзаке Царнаева в общежитии выпотрошенные фейерверки и баночку вазелина.

К тому времени они уже знали, что в теракте участвовал их однокурсник, фотографии которого несколько часов показывали по телевизору.

Филлипос перед этим курил весь день марихуану и к вечеру плохо соображал. Именно этим объясняла защита его первоначальные утверждения на допросах, что он не заходил в комнату Царнаева и не имел понятия о том, что однокурсники-казахи вынесли оттуда ноутбук Царнаева и его рюкзачок с фейерверками, флэшкой, вазелином, наушниками, пепельницей и домашним заданием по этике.

В марте, через четыре месяца после того, как присяжные признали Филлипоса виновным во лжи следователям, его защитники ходатайствовали перед судом об отмене его вердикта или проведении повторного процесса.

Их доводы сводились к тому, что ложь Филлипоса не могла помешать следствию, поскольку оно уже и так все знало от Кадырбаева и Тажаякова, которые запирались недолго. Судья не нашел эти аргументы убедительными и отказал.

Американские судьи крайне редко удовлетворяют такие прошения защиты, поэтому попыткам уроженца Архангельска адвоката Алексея Тарасова добиться проведения новых процессов россиян Константина Ярощенко и Виктора Бута не обещают большого успеха. В случае Ярошенко судья, например, уже ему отказал.

Филлипоса приговаривали в пятницу последним. Его адвокат Дередж Демисси просил судью ограничиться двумя годами домашнего ареста и заявил, что его подзащитный не мог поверить, что его друг Царнаев был причастен к теракту. Демисси подчеркнул, что судья получил ни много, ни мало 98 писем с просьбой проявить к Филлипосу снисхождение.

Дукакис также был свидетелем защиты на процессе Филлипоса и показал, что знает его семью несколько десятилетий, поскольку его жена Китти и мать Робела Дженет Бекеле были социальными работницами и помогали беженцам в Международном институте в Бостоне.

Бывший губернатор знал Филлипоса еще мальчишкой и даже взял его с собой на предвыборный съезд Демпартии в 2004 году.

Прося о снисхождении к Филлипосу, Дукакис упомянул некоего американского генерала, который «поведал своей любовнице важную гостайну, секретную информацию, а потом солгал об этом» и, тем не менее, «не провел в тюрьме и дня».

Дукакис имел в виду бывшего главнокомандующего войсками США в Ираке и Афганистане и экс-директора ЦРУ Дэвида Петреуса, который признался в том, что предоставил содержавший секретные сведения личный дневник своей любовнице-журналистке, работавшей над его биографией. В апреле генерал был приговорен к двум годам условно и штрафу в 100 тысяч долларов.

Прокурор Джон Кейпин, с другой стороны, заявил судье Дугласу Вудлоку, что Филлипос повел себя возутительно и лгал дознавателям целую неделю, «пока его не приперли к стенке». Кейпин требовал, чтобы судья приговорил осужденного к 5 годам и 3 месяцам тюрьмы.

Вудлоку писали не только доброжелатели Филлипоса, но и Джозеф Роджерс, отчим 26-летнего полицейского Шона Коллиера, которого Джохар и его старший брат Тамерлан застрелили 18 апреля 2013 года в студгороде Массачусетского технологического института в надежде поживиться его оружием, но не сумели в спешке расстегнуть кобуру с хитрым запором.

По словам Роджерса, если бы Филлипос «поступил достойно и позвонил в полицию», то, это, возможно, предотвратило бы смерть Коллиера и последующую перестрелку братьев с полицией в бостонском пригороде Уотертауне, закончившуюся гибелью Тамерлана.

В отличие от обоих казахов, Филлипос отказался от последнего слова. Его адвокат объяснил это тем, что планирует подать апелляцию. Мать приговоренного, однако, раздала журналистам письменное заявление, в котором обвинила прокуроров в том, что они переборщили.

«Мы крайне разочарованы решением судьи, – писала Бекеле. – Мой сын сделался жертвой политической бури…».

В конечном итоге судья приговорил Филлипоса к трем годам тюрьмы. Приговоренный, который находится на свободе под залогом, должен явиться для отбытия наказания 24 июля.

Утром того же дня Вудлок приговорил Тажаякова к 3,5 года лишения свободы. Тому, как и Кадырбаеву, будут засчитаны два года, которые они уже провели под стражей.

В прошлом году присяжные признали Тажаякова виновным в преступном сговоре и препятствовании отправлению правосудия. Как заявила на суде прокуратура, днем 18 апреля 2013 года по телевидению начали показывать фотографии братьев Царнаевых, которых ФБР подозревало во взрывах на марафоне, но в тот момент еще не опознало, и просило граждан ему в этом помочь.

Тажаяков и Кадырбаев узнали Джохара и, вместо того, чтобы позвонить в полицию, в 21 час явились к нему в общежитие. Его сосед по комнате впустил их. За несколько минут до этого Тажаяков, по словам прокуроров, прочитал на сайте Си-эн-эн то самое обращение ФБР к гражданам.

Перед тем, как войти в комнату, Кадырбаев показал своему спутнику СМС от Джохара.

«Я уезжаю, – писал их однокашник. – Если вам что-то нужно у меня в комнате, забирайте. Салям алейкум».

Кадырбаев лихорадочно обыскал вещи Царнаева и наткнулся на его ноутбук и рюкзак с фейерверками, о назначении которых он уже догадывался. Поначалу Тажаяков утверждал на допросе, что ничего не знает о фейерверках, но впоследствии признал, что в рюкзаке были «штуки, которые используют на Новый год», и издал звук взрыва.

Друзья отвезли вещдоки к себе на квартиру и после полуночи решили избавиться от царнаевского рюкзака, который Кадырбаев засунул в пластиковый мешок и бросил в мусорный бак у подъезда.

Утром мусоровоз отвез его содержимое на свалку. После того, как молодые казахи во всем признались, ФБР узнало от его водителя, куда именно он сбросил в тот день мусор, и, после двухдневных поисков, в которых участовали 30 сотрудников, извлекло граблями означенный рюкзак.

Тажаяков, между тем, подписал с прокуратурой соглашение о сотрудничестве и дал впоследствии показания на процессе Филлипоса.

По словам прокуроров, он также неоднократно встречался с ними, готовясь к процессу Царнаева, но его услуги на нем так и не понадобились.

Власти обещали Тажаякову просить судью о снисхождении, но в феврале у его защиты появилась надежда вообще добиться отмены вердикта или как минимум нового процесса.

Дело в том, что 25 февраля верховный суд США принял прецедентное решение, согласно которому вещдоками, чье сокрытие инкриминировалось казахам, могут считаться лишь предметы, предназначенные для хранения данных. Защита Тажаякова истолковала это как то, что речь идет лишь о компьютерах, накопителях или бумажных документах.

Друзья Царнаева забрали его ноутбук, но присяжные его отмели. Правда, в рюкзаке Царнаева была флэшка, но защита Тажаякова доказывала, что он этого не знал и поэтому унес ее непреднамеренно. В свете вышесказанного защита требовала закрыть дело или назначить новый суд.

Судья воспринял эти соображения серьезно и попросил прокуроров высказать свои. Наблюдатели затаили дыхание.

Прокуратура не растерялась и в ответ выдвинула довод, что рюкзак Царнаева тоже может считаться предметом, предназначенным для хранения данных. Это своего рода портфель, который носится за плечами, писали прокуроры. Недаром в царнаевском были, среди прочего, университетские задания.

Судья согласился с этим доводом и в конечном итоге приговорил осужденного, за которого просила прокуратура, к трем с половиной годам.

Кадырбаев, за которого прокуратура не просила, получил 6 лет.

«Мне стыдно за того человека, которым я был тогда, – заявил он в своем последнем слове. – Теперь я знаю, что любое решение чревато последствиями. Мое решение тоже имело последствия. Я приношу за это извинения».

Его защитник Роберт Стал, который в начале 1990‑х гг. был федеральным прокурором в Нью-Джерси и вел знаменитое «бензиновое» дело группы советских эмигрантов и местных мафиози, сказал судье, что в момент совершения преступления его клиент был подростком и что он будет ощущать последствия своего поступка до конца жизни.

«Я нахожу то, что сделал Джохар 15 апреля, тошнотворным, – сказал в своем последнем слове Тажаяков. – Я не поддерживаю экстремизм».

«Я пошел в его комнату в общежитии не потому, что заключил, что Джохар заделался джихадистом, – добавил он. – Этого у меня в голове не было. В тот момент я видел, что один из моих друзей якобы является бомбистом, и не знал, правда это или нет».

Теоретически ему грозило до 30 лет тюрьмы, но сотрудничество со следствием сильно помогло.

По мнению присяжного Дэвида Арчибольда, который осудил Тажаякова, молодой казах отделался слишком легко. «Если бы он позвонил в ФБР, оно бы знало, кого надо искать», – сказал он местной телекомпании у здания суда.

Отец приговоренного, нефтяник Амир Исмагулов, с другой стороны, нашел приговор «очень, очень строгим».

Защита Тажаякова доказывала на суде, что зачинщиком сокрытия улик был не он, а Кадырбаев, и что ее подзащитный взял в комнате Царнаева только наушники.

Владимир КОЗЛОВСКИЙ