Других нам не дадут

Обсудить, пожалуй, стоит последнее утверждение. Политический режим еврейского государства являет собой представительную демократию. А ее функционирование строится на опосредованном участии граждан в принятии решений путем формирования властных органов из представителей политических партий, членов которых объединяет общая идеология, описывающая цели и способы  их достижения.

Зачем об этом говорить, скажет кто-то, ведь это очевидные вещи. Партии в Европе, Америке и в Израиле работают одинаково. Но это не совсем верно. Дело в том, что политическая система еврейского государства представляет собой специфическую версию представительной демократии – демократию консоциональную. Кроме Израиля, она существует в Швейцарии, Бельгии, Нидерландах, Северной Ирландии, то есть там, где имеются межгрупповые, в том числе межэтнические и межконфессиональные, противоречия, и действует по принципу оптимального распределения управления во всех областях жизни.

Следует помнить, что власти подмандатной Палестины делили ее население не по национальному признаку, а по религиозно-конфессиональному. На то, что происходило внутри общин, особого внимания не обращалось, и к моменту провозглашения Израиля еврейский ишув успел вполне по-ленински «решительно размежеваться, прежде чем объединиться».

Поэтому в выборах в Учредительное собрание, которое через два дня после начала работы объявило себя кнессетом первого созыва, кроме светских партий, участвовали пять религиозных.

И что же, спросит читатель, религиозные партии не бойкотировали выборы? Не отказывались признать Израиль? Да нет же. Фронт Торы, составленный из четырех партий, успешно прошедших выборы, вошел в первое правительство, а подпись представителя Фронта стоит под Декларацией независимости. Он, кстати, даже стал министром социального обеспечения.

Откуда же взялось напряжение между светскими и религиозными партиями? Не будем здесь уходить в сторону от нашей темы, отметим лишь: имеются свидетельства того, что «перегибы на местах» и «головокружение от успехов» отлично мигрировали из Советского Союза в Эрец Исраэль и пустили здесь корни. После некоторых эксцессов между первым правительством страны и религиозными партиями достигнутый было между ними консенсус был аннулирован. «Агудат Исраэль» приняла решение не участвовать впредь в сионистских правительствах, и лишь после прихода к власти «Ликуда» в 1977 году эта партия решила позволять ее членам занимать посты заместителей министров и участвовать в правительственной коалиции.

Если читатель, не потеряв интереса, добрался до этого места, он сейчас поймет, для чего все это было написано.

В Декларации независимости Израиля было сказано, что конституция должна быть принята после провозглашения государства. Однако этому помешала начавшаяся война за независимость. В 1950 году кнессет решил, что конституция будет построена из разделов, каждый из которых представляет собой основной закон, принятый отдельно. К началу нынешнего года таких актов принято уже три десятка, но конца работы не видно. Об этом говорит и тот факт, что с девяностых годов прошлого столетия по 2014 год не был принят ни один новый основной закон.

Таким образом, израильская законодательная система состоит из позаимствованного у подмандатной Палестины английского общего законодательства, гражданских законов и еврейского права, представляющего собой совокупность религиозных норм иудаизма, имеющих правовой характер.

Еще в рамках ишува в целях компромисса, приемлемого для религиозных и нерелигиозных граждан, и для сохранения национальных традиций сложился так называемый статус-кво, постоянно ныне упоминаемый в прессе по разным поводам и без таковых. Здесь мы найдем юрисдикцию религиозных судов в области личного статуса граждан (браки и разводы) членов каждой общины, признание Шаббата официальным днем отдыха для евреев; соблюдение требований кашрута на всех государственных кухнях и автономную сеть религиозных школ.

Уже один только аспект управления государством с такой всеобъемлющей религиозной общиной представляет собой значительную трудность. Добавьте к этому наличие трех, наверное, десятков политических партий. Причем вас не должно вводить в заблуждение вполне традиционное для западной политической традиции деление партий на правые и левые. Здесь различие заключается не в социально-экономических пунктах, а во внешнеполитических, а также в вопросах национальной безопасности и отношений с соседями. Вот почему и говорится об израильской политической системе, что она может быть отнесена к консоциональной демократии.

Но сколько ни говори «консоциональная», демократия таковой не станет без усилий со стороны всех, участвующих в ее функционировании. И именно здесь возможны проблемы. Более того, они не только возможны, но и существуют.

Здесь мы подходим к выяснению того, почему, как упоминалось в самом начале, кто-то из наблюдателей считает, что некоторые партии до сих пор пребывают в зачаточном состоянии. Действительно, если стать на позицию поклонения абстрактной справедливости и не отступать с нее ни на дюйм, мы увидим, что в израильских политических партиях просматривается нечто архаичное. Здесь, например, всерьез говорят о приближенных лидера партии. Здесь возможен и распространен приход в политику с улицы – в том смысле, что человек, претендующий на заметную роль в политике, не имеет опыта управления. Так, отставные военные высокого ранга становятся лидерами новых партий. Так, человек, не имеющий не только экономического, но и законченного школьного образования, возглавляет министерство финансов.  Здесь, в конце концов, между партиями и лидерами ведется борьба, можно сказать, не на жизнь, а на смерть, потому что для некоторых политических персон эта борьба заканчивается пусть не физической, но политической смертью.

И в то же время взглянем на страны, где демократия существует так долго, что и отношение к ней притупилось и она воспринимается как нечто само собой разумеющееся, а потому не вызывает никаких эмоций. Что мы видим здесь? Здесь президент может принимать деньги на предвыборную кампанию от африканского диктатора. Здесь  бизнесмен, основав партию, уже через два месяца выигрывает общенациональные парламентские выборы. Да много чего еще здесь делается. Даже и в США последнее правление демократов оставило по себе, мягко говоря, неоднозначную память благодаря деятельности первых лиц и их приближенных.

Мы говорим об этом не для того, чтобы как-то затушевать недостатки, имеющиеся в Израиле. Вовсе нет. Мы хотим обратить внимание читателей на вполне определившийся уже кризис во взаимодействии власти и граждан Западных стран. И этот кризис не в последнюю очередь связан с тем, что привнес за последние десятилетия в политику либеральный социализм, вырастив массы социальных иждивенцев, голосующих за представителей этого социализма.

Но это так, к слову.

Беды Израиля – не в персонах. Они приходят и уходят. Беды – в объективных трудностях.

Сейчас принято все называть проектами. Так вот, проект создания в Эрец Исраэль национального дома еврейского народа совершенно неординарен как по замыслу, так и по методам его реализации. Построить государство, в котором народ, рассеянный не по своей воле по миру, мог бы найти защиту в случае повторения Катастрофы, – задача, достойная уважения. А то, что министры ссорятся, подличают, строят козни, так ведь они прежде всего люди. Со всеми свойственными им недостатками.

Ленину приписывают такую фразу: «Нужно уметь работать с тем человеческим материалом, который есть в наличии. Других людей нам не дадут».

Действительно, пока не дают.

Сергей ВОСКОВСКИЙ