День отца

Кстати, и у Дня отца была своя мама. Звали ее Сонора Смарт Додд, и начала она праздновать День отца в 1910 в своем родном городке Спокейн, штат Вашингтон. Сидела она в церкви, слушала проповедь, посвященную Дню матери, и подумала, а почему нет Дня отца? Ведь ее саму и пятерых ее младших братьев вырастил отец, когда во время родов в 1898 году умерла их мать.

Благодарная дочь приложила максимум усилий, и вот День отца торжественно отпраздновали в ее родном городке, но Соноре Додд потребовалось 62 года лоббирования на всех уровнях, и в 1972 году президент Ричард Никсон объявил третье воскресенье июня федеральным праздником отцов. Сонора Додд прожила 96 лет, она умерла в 1978 году и увидела осуществление своей мечты.

Отец Соноры Смарт Додд, Вильям Джексон Смарт, после Гражданской войны стал фермером. Он не просто заменил своим осиротевшим детям мать, но выполнял свой родительский долг «с любовью и достоинством».

Таких преданных отцов было не так много тогда и еще меньше сейчас. И нам как никогда нужен этот праздник, чтобы напомнить себе о важности роли отца. Как показывают исследования, дети, выросшие в полной, традиционной семье, имеют гораздо больше шансов преуспеть в своей жизни, они менее склонны к нервно-психическим срывам, суицидам, совершению преступлений, чем дети, выросшие в неполных семьях. Именно сейчас, как никогда, должна быть велика роль отца как защитника своей семьи от целенаправленной политики по разрушению всех семейных и моральных ценностей.

Смена парадигмы ценностей – дело не сегодняшнего дня. Она началась еще 80-е годы пошлого века по мере того, как неомарксистские идеи начали завоевывать умы правящей элиты.

Классические марксисты и коммунисты первым делом, как мы помним, начали борьбу с религией, борьбу за отделение религии от государства. Как пишет профессор Пол Эйдельберг в книге «Демофрения», «разделение церкви и государства и удаление религиозной темы из политики имело серьезнейшие последствия. Оно подготовило почву для постепенного отделения морали от политики, как и предсказывал Макиавелли в «Монархе».

Профессор Эйдельберг вводит в оборот термин «демофрения», то есть шизофрения на почве демократии, шизофрения, навязанная демократами обществу.

Нас ведь долго пичками понятием о том, что абсолютной истины не существует, что библейские заповеди устарели, что все культуры равновелики, равноценны и симметричны, что «Лунная соната» равна хип-хопу, а Бетховен равен Канье Весту, а художник Хантер Байден не хуже Ван Гога. И то правда, ни Бетховену, ни Ван Гогу роскошь, в которой живут их равноталантливые коллеги по высокому искусству, даже и не снилась.

Психиатр Игнасио Матте-Бланко утверждает, что обычное мышление имеет дело с разными вещами – людьми, предметами, понятиями – и все они в той или иной степени отличаются друг от друга и по признакам, и по взаимоотношениям. Отношения между ними могут быть как симметричными, так и асимметричными. Так, в уравнении Джон – брат Питера от перемены мест составляющих общая взаимосвязь не изменится. Джон и Питер братья, следовательно, их отношения симметричные. Если же мы скажем, что Джон – отец Питера, то в нормальной логике их отношения асимметричные. Отец не равен сыну, а сын не равен отцу.

В отличие от здоровой, больная логика во всем видим симметричные отношения. Если Джон – отец Питера, то Питер – отец Джона. Это абсурд для нормальной логики, но для больной логики это нормально. Отец равен сыну, сын равен отцу. И именно эту симметричную логику демократы-релятивисты навязывают всему миру.

Мужчина — это женщина, женщина — это мужчина. Они равны и взаимозаменяемы. Судья Верховного суда не может дать определение женщины, так как она не биолог, хотя протаскивали ее в Верховный суд именно потому, что она женщина, да еще и темнокожая. Мужчина, объявивший себя женщиной, может выступать в женских соревнованиях, и спортсменкам университет Пенсильвании угрожает испортить карьеру, отчислить с волчьим билетом и колоссальными долгами, если они начнут возмущаться. Потому что это не логика нормального человека, а, видите ли, трансфобия.

И культуры все равны, а если чувствуем неравенство, ибо талант – всегда неравенство, то шизофреническая симметрическая логика объявляет все достижения, не вписывающиеся в прокрустово ложе симметричного мышления психически больного человека, превосходством белой расы, которое нужно отменить и уничтожить вместе с белой расой  классическую музыку, нотную грамоту, высшую математику, законы Ньютона, потому что Ньютон покупал акции рабовладельческой компании. Зато прадед Камалы Харрис сам владел рабами на Ямайке, это совсем другое. Камалу мы не отменяем.

Моральный эгалитаризм не делает различий между преступником и жертвой. Судьи-демократы, прикормленные Соросом, защищают преступников от их жертв и от закона. Калифорния готовится принять закон, запрещающий продавцам останавливать магазинных воров. Их и сейчас никто не останавливает, когда они опустошают магазины. Судья Элвин Брэгг, переквалифицирует уголовные преступления социально близких граждан в мелкие правонарушения и шьет уголовное дело на Дональда Трампа. Или спускаем дело Хиллари Клинтон на тормозах, заметаем под ковер дело о лэптопе Хантера Байдена и взяточничестве Джо и Хантера Байденов, халатное обращение с секретными документами Джо Байдена, но спускаем всех собак на Трампа. Все равны, но некоторые равнее. В психиатрии это называется «селективное невнимание».

В шизофренической логике существует «семантическое ниспровержение» или подмена понятий. Некто А, призывающий к вооруженному насилию для утверждения диктатуры, и Б, призывающий оказать сопротивление этому А вооруженным путем для сохранения демократии, в шизофренической логике демократов и всего прогрессивного человечества равны. Равны арабские террористы, убивающие евреев, и евреи, оказывающие сопротивление убийцам. Вернее, евреи не имеют права оказывать сопротивление. Они виновны самим фактом своего существования и желания жить на своей земле.

Многочисленные израильские НКО, получающие деньги от ЕС и Германии, преследуют солдат ЦАХАЛа, а мировые СМИ, сообщающие от терактах в Израиле, в первую очередь, пишут о «погибших от огня ЦАХАЛа палестинцах» и только потом, между строк сообщают, что убитый сам пришел убивать, но не от ненависти к евреям, нет. Он пришел сражаться за свободу палестинского народа и прекращение сионистского колониализма. Террористические ракетные обстрелы из сектора Газы приравниваются к операциям возмездия ЦАХАЛа, и СМИ пестрят заявлениями политиков, осуждающих Израиль за «асимметричный ответ». А какой, с позволения спросить, должен быть симметричный ответ? Они ракетой по школе или детскому саду, и Израиль им ракетой по школе и детскому саду?

Судьи в Нью-Йорке поставили на одну доску психически больного уголовника, угрожавшего пассажирам метро, и молодого морпеха, который его нейтрализовал и случайно задушил во время захвата. Если уголовника выпускали сразу после ареста, и так раз 17, то молодого человека держат в тюрьме. Потому что так потребовала Александрия Оказио-Кортес и совесть судьи Элвина Брэгга. Нужно ли говорить, что психически больной уголовник был чернокожим 40-летним мужчиной, а 25-летний морпех – высокий блондин с голубыми глазами?

Шизофреническую логику под видом демократии, гендерного воспитания и критической расовой теории внедряют в школах и детских садах. В университетах это давно поставлено на поток. Цель демократов – подрыв семейных ценностей.

Профессор Эйдельберг пишет: «В семье дети учатся самоконтролю и заботе о других. В семье дети учатся скромности, честности и уважению к авторитетам. Позже они переносят усвоенные в детстве ценности в свою взрослую жизнь. При ослабленной, уничтоженной семье вылезают, как грибы после дождя, все пороки, и исправить их уже невозможно, особенно в нынешнем политическом климате. Сын равен отцу, отец равен сыну, ученик равен учителю, и учитель равен ученику.

Судья говорит, что общество и суд должны защищать детей от родителей с идеологическими убеждениями. Это если родители против того, чтобы взрослые проводили над их детьми сомнительные эксперименты в духе Менгеле по смене пола; если против того, чтобы учителя растлевали детей, внушали им ненависть и комплекс неполноценности.

Можно миллионы раз переквалифицировать уголовные преступления в мелкие правонарушения и выпускать уголовников на улицы городов, это не будет борьбой с преступностью. Эти самые уголовники выросли в неполных семьях, отцы никогда не присутствовали в их жизни.

Отмените заповеди о почитании родителей, о запрете на убийство, кражу чужого имущества, злословие и лжесвидетельство, прелюбодеяние и запрет на идолопоклонство, и вы получите современное общество, где добродетель – это грех, а грех – это добродетель; правда – это ложь, а ложь – правда. Семья – порок, а оргия – добродетель.

В одной из тюрем директор сказал, что заключенные просят выдать им открытки на День матери, а вот на День отца – никакого спроса. «Нашим людям такие открытки не нужно, им их посылать некому».

Благотворительная организация Communio относит широко распространенное явление одиночества за счет распада семьи и отсутствия отца в жизни детей. Оказывается, от одиночества больше всего страдают не пожилые и вдовые люди, а молодые мужчины и женщины тридцати лет. Америку накрыла эпидемия одиночества. Распад семьи и отсутствие отца характерно для той части общества, которое поставило себя выше «религиозных предрассудков».

Ответ на вопрос, куда деваются все отцы, можно найти в современной неомарксистcкой культуре отмены и демофрении. Традиционная семья им мешает, а для создания хаоса и подчинения себе общества, чтобы железной рукой привести людей к счастью кукловодов, разрушение семьи как «первичной ячейки общества» (Карл Маркс) стоит на первом месте. Для этого размываются границы между мужчинами и женщинами, мужчины феминизируются, выбрасываются из жизни детей. Отцов заменяет социальное пособие.

Одна мудрая женщина в Израиле мне сказала: «Holocaust first happened in camps, then in campuses» – «Катастрофа вначале произошла в концлагерях, а потом в кампусах». Она права.

Поэтому День отца – большой праздник, праздник для детей, у которых есть отец, настоящий отец, а не донор ДНК, и праздник отцов, которые защищают свои семьи в наше непростое время. Эти отцы нужны сейчас, потому что другого времени у наших детей и внуков не будет.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН