Даешь “инстанцию”!

Issue #759

Вот уже много лет, читая нашу русскоязычную прессу и общаясь с аудиторией, задаюсь одним и тем же вопросом: откуда у наших соотечественников такое стойкое неприятие государственного контроля? Ведь вроде бы всю жизнь прожили под его пятой, ни к чему другому, кроме как к рекламе «Станкоимпорт» на соседней крыше или «Летайте самолетами Аэрофлота!», приучены не были… Многие адепты частной инициативы не работали в частном секторе, да и вообще в Штатах, ни единого дня. Но там и сям читаем: нельзя допустить усиления роли государства, частные фирмы, того и гляди, уйдут из бизнеса, и т.д. Налицо боязнь навредить частному сектору, более того: стремление сохранить статус-кво, а то и передать под контроль частникам то, что раньше никогда ими не контролировалось.

Особенно наглядно проявляется это в дискуссии вокруг медицинской реформы (точнее, реформы медицинского страхования). Даже при том, что пороки существующей системы очевидны, страх перед госконтролем заставляет держаться за эту систему, как за последний оплот. Оплот чего? На этот вопрос ответы разноообразием не отличаются; суть – в расходах на реформу и качестве медобслуживания. Парадокс в том, что, как я уже писал раньше, многие из тех, кто защищают частный сектор, сами активно пользуются услугами сектора государственного.

«Дозащищались» до того, что чуть было не получили в наследство от администрации президента Буша приватизированную пенсионную систему. Помните, как республиканская администрация пыталась протолкнуть эту идею? Остается только радоваться, что этого не случилось. Потому что, хотя «Social Security» и трещит по швам, но все же пока действует и, надо надеяться, будет действовать. А с частных пенсионных фондов спрос какой: «на нет и суда нет». Ведь и сейчас мы продолжаем вносить пенсионные отчисления из зарплаты (небезызвестный 401К план) в инвестиционные фонды, которые привязаны к рынку. Вносим деньги заработанные, «твердые», но они тут же пускаются в плавание по мутным, непредсказуемым волнам финансового рынка. И, как показали последние один-два года, вполне успешно тонут в этих волнах. Альтернатива? Практически никакой. А теперь представьте, что и «Social Security» с легкой руки республиканцев «поплыло». Куда бедному крестьянину податься?

Но вернемся к проблеме медицинского страхования. Допустим, что качество медуслуг в результате внедрения «public option» и в самом деле несколько понизится. Составим простое уравнение: ниже качество = больше застрахованных. Или наоборот: высокое качество = меньше застрахованных. Какая часть обоих уравнений предпочтительнее? Думаю, что кое-кому будет трудно ответить прямо, как есть. И, возможно, именно поэтому в некоторых выступлениях пространно доказывается пагубность хотя бы минимального усиления госконтроля. Но будем объективны: дискуссия идет, некоторые ее участники искренне пытаются понять сложную подоплеку проблемы, сомневаются в безупречности своего подхода, ставят вопросы, предлагают действовать. Никак не претендую на истину в последней инстанции и я. Остается сожалеть, что в стране, так гордящейся своей демократической системой, подобные вопросы обсуждаются в верхах келейно, решения проталкиваются без тщательной проработки и открытого обсуждения вариантов с населением.

Теперь хотелось бы затронуть проблему госконтроля в более широком контексте. При этом придется повторить некоторые мысли, высказанные вот уже более четырех лет назад в моей статье «Искусство добровольного сползания в пропасть» (июль 2005 г.). В откликах на тот материал меня критиковали за «правый уклон». Позднее стали критиковать за «левизну». Так или иначе, но я считал тогда и считаю сейчас, что существующая система «разделения контроля» в современных условиях перестала быть эффективной. Отчетливо вижу целую группу угроз, нависших над американским обществом (если таковое еще существует). Продолжать уповать на частного «барина», который «приедет да рассудит», – значит по меньшей мере проявлять недальновидность. А по мере большей – не уметь видеть за деревьями леса. Лес же – вот он, причем довольно густой и темный.

Постараюсь пояснить, что имею в виду под этими аллегориями. Современный мир невероятно усложнился. Как вне Соединенных Штатов, так и внутри них происходят сложные процессы, которые влияют на положение не только нашей страны в мировом сообществе, но и каждого из нас – ее граждан. Считаю, что на данном этапе традиционная (минимальная) для США роль государственных институтов перестала быть достаточной. Если государство по-прежнему будет ограничивать свою ответственность сферами внешней политики, обороны и государственной безопасности (в довольно узком контексте), то определять стратегию технологического лидерства, сбалансированно развивать экономику и контролировать происходящие в ней процессы, а заодно и решать социальные проблемы будет некому.
Частный сектор руководствуется текущими практическими соображениями: повысить конкурентоспособность продукции и услуг за счет снижения их себестоимости. Достигается это, как ни странно, хорошо известными нам по прошлой жизни методами: в СССР добивались улучшения показателей за счет «повышения производительности труда» (другой вопрос, что статистика существовала сама по себе); здесь – таким же образом, только за счет перевода за рубеж производств и технологий. Естественно, что производительность при этом повышается, а себестоимость – снижается. Только оборотной стороной этой стратегии стали экономическая зависимость и технологическое отставание страны. Если кто-то думает, что некая китайская фирма на окраине, скажем, Шанхая год за годом строчит одно и то же изделие по выкройкам и технологиям американской корпорации, то это – не более чем наивное предположение. Наиболее ярко реальную картину можно проиллюстрировать на примере телекоммуникаций. Несколько лет назад американские сотовые технологии передали Китаю. И вот сравнительный результат: сегодня внутренний рынок в США поделен между четырьмя монстрами: АТ&T, Verizon, Spring and T-Mobile. Каждый из них предлагает весьма сходные и жесткие планы, привязывая к себе минимум на два года с помощью целого арсенала средств. Сравнительно узок рынок сотовых телефонов, набор функций в них ограничен. А Китай по технологиям, производству и свободе потребителей на рынке телекоммуникаций ушел на многие годы вперед. Там и провайдеров, и функций в «мобильниках», и вариантов последних несравнимо больше. Есть примеры и из других областей, в сравнении с другими рынками; взять хотя бы автомобилестроение.

Факт очевиден: Америка отстала технически и экономически, причем не только от традиционных лидеров, но и от тех, кто, как поется в известном гимне, «был никем, а стал – всем». Техническое и инновационное отставание неибежно ведет к падению престижа страны в целом. Тем более, когда отставание такого рода сопровождается агрессивной внешней политикой и непродуманными, слабо аргументированными военными акциями вдали от родных берегов.

Исходя из той ситуации, в которой оказалась страна, говорить об эффективности и «патриотичности» частного сектора не приходится. Дело не только в погоне за конкурентоспособностью за счет национальных интересов; проблема еще и в сознательном уходе из науко- и капиталоемких сфер в относительно более «легкую» сферу услуг, в финансово-кредитный бизнес. Ведь очевидно, что разрабатывать, скажем, новую технику куда труднее и дороже, чем манипулировать чужими деньгами, паразитировать на них, ничего не производя и никак не продвигая экономику (а значит, и общество). А ведь деньги сами по себе, если их вдумчиво и целенаправленно не вкладывать, могут производить только новые деньги, ничем не подкрепленные. Потому мы и оказались в финансовом кризисе, который предопределил и все остальное. Парадоксально, но факт: банки, ничего не производя, существуя на чужие средства, контролируют все или почти все. Недалеко ушли и частные страховые фирмы, «фишка» которых – игра в случай. Нет сомнения: и то, и другое нужно, но эти сферы должны быть вспомогательными, выполнять строго определенные функции, а не существовать ради себя как таковых. Иначе мы получаем то, что имеем: инфляцию, слабый доллар, экономическое отставание. Этому же способствует и постепенная эволюция нашего некогда высокотехнологичного и производительного общества в нацию менеджеров. До поры до времени управлять процессами за рубежом можно, но рано или поздно контроль уйдет туда, где принимаются конкретные решения и нажимаются конкретные кнопки. И тогда мы окончательно превратимся в «общество разбитого корыта».

Частный сектор, на мой взгляд, не справился с исторической миссией, отводившейся ему республиканской экономической мыслью. Идея минимизировать участие государства обанкротилась, поскольку частная альтернатива оказалась надекватной. Считаю, что в условиях неблагоприятных демографических процессов, растущей экономической зависимости, усиливающегося миграционного давления и действия целого ряда других негативных факторов продолжать уповать на частный сектор и монетаристские рычаги значит подвести общество к черте, за которой последуют деградация и распад. Надо надеяться, что демократическая администрация отбросит как вредные и неээффективные «методы косвенного регулирования», широко пропагандировавшиеся предыдущей администрацией. Вспомним громкие кампании по возврату части налогов населению и корпорациям и оценим практические результаты этих кампаний.

Очевидно, что государство сегодня не в состоянии взять ситуацию под контроль. Да если бы это и случилось, то результаты могли бы оказаться весьма неоднозначными. Но при существующем комплексе угроз как извне, так и изнутри альтернативы усилению роли государства, к сожалению, нет. Раньше мир был проще, и роль нашей страны в том мире во многом зависела от частной инициативы. Однако времена изменились, а средства контроля остались прежними. Были бы в наличии вездесущая «инстанция» и ее директивные органы на местах, – другое дело. И контролировать было бы кому, и с жалобами разбираться… Так что работать предстоит с тем, что есть.

Спущусь с теоретического уровня на уровень практический. Возьмем, скажем, проблемы миграции, экономической, социальной, религиозной и культурной экспансии. Мы много говорим об исламской угрозе, хотя лично я считал и считаю угрозу со стороны Китая и Индии куда фундаментальнее. Так или иначе, но в любом случае экономические, религиозные или какие-либо иные интересы должны быть подчинены интересам более высокого порядка – общественного, национального. И без сильной исполнительной власти на основе закона здесь не обойтись. Слабость ее непростительна.

Приведу конкретный пример на весьма болезненную тему исламизации. На каком основании и с каких пор в общественных местах разрешена пропаганда ислама? Взгляните на снимок, сделанный мною за рулем, на фривэе 880. Как известно, религия у нас отделена от государства. Почему же общественная территория отводится под пропаганду религии, причем не вообще, а – конкретной? Почему своды метро в Нью-Йорке обклеены такими же призывами? И это – в городе, пострадавшем от терактов, осуществленных радикальными исламистами! Обрабатывая фото, не поленился и зашел на рекламируемый сайт «Почему ислам?» (https://www.whyislam.org). На этом примере, как и на многих других, очевидно, что акция по пропаганде ислама набирает обороты и что за теми, кто эту акцию осуществляют, маячат большие средства. Иначе не пестрели бы наши автотрассы и системы общественного транспорта такими дорогостоящими баннерами и не колесили бы по улицам Сан-Франциско авто с громкоговорителями от той же организации. Я не против попыток разъяснять различные аспекты той или иной религии. Но я – против пропаганды одной религии, причем в общественных местах. Тем более – религии агрессивной, атакующей, пробивающей себе дорогу не мытьем, так катаньем. И мне совершенно непонятна позиция, которую занимают исполнительные власти наших графств и городов. Ведь если наши пляжи никак не оборудованы по той причине, что это – «ничья» собственность, то почему же под пропаганду конкретной религии можно использовать полосу отчуждения при автотрассах (такую же «ничью» собственность)? В чьих, спрашивается, интересах и на чьи средства? Последнее особенно любопытно в свете восьмилетних усилий республиканской администрации по перекрыванию финансовых потоков исламистов. Впрочем, и сегодня наши лидеры сгибаются, например, перед саудовцами. Нефть и деньги – вещи серьезные, что и говорить… В плане конкретных мер предложил бы толковым юристам из читательской аудитории выйти в соответствующие структуры с запросом о правомерности неприкрытой пропаганды ислама в обществе «равных возможностей», в том числе религиозных. А мы, тысячи читателей «Кстати», поставим под запросом свои подписи.

В заключение – несколько слов о Нобелевской премии мира, присужденной президенту Обаме. Считаю этот акт преждевременным и в некоторой степени провокационным. В том смысле, что президента наградили за еще не сделанное или только начатое. Авансом, так сказать. Это не только принижает статус самой премии, но и ставит ее лауреата в сложное, если не двусмысленное, положение. Поскольку президент принял премию, остается надеяться, что его последующие шаги будут доказательством правильности выбора кандидата. С моей точки зрения, один из таких шагов – пересмотр решения о создании системы ПРО в Центральной Европе, что существенно разрядило обстановку и высвободило средства для финансирования других приоритетных задач. Однако это всего лишь один шаг; на повестке дня – множество других, исключительно важных. Аванс надо отрабатывать и, конечно, не ради оправдания статуса нобелевского лауреата. Ради улучшения положения дел в мире и дома.