Crazy Eddie

Через несколько лет Эдик все же попался и за финансовые махинации сел на 11 лет. Но пока его не поймали, в штате Коннектикут, где я тогда жил, однажды местные газеты во весь разворот стали печатать красочные объявления, что у нас открывается свой магазин «Чокнутый Эдик», прямо напротив моего дома. Не могу сказать, что это вызвало в моей семье большую радость. Нам это было как-то без разницы, потому что никакие электронные штучки вроде радио, ТВ, игр или тому подобных цацек нам были совсем не нужны. Но в объявлениях говорилось, что каждый, кто зайдет к ним в магазин, получит в подарок замечательную футболку или майку с физиономией этого самого Эдика. Ну как отказаться от халявы, особенно если это просто через дорогу? Вот мы все вчетвером, жена, двое детишек и я, отправились туда в день открытия.

У дверей стоял сам президент Эдик, сорокалетний крепыш с некошерными свиными глазками и круглой, как грампластинка, физиономией. Перед входом, приплясывая на январском морозе, собралась небольшая очередь любителей дармовщины. Каждому входившему хозяин широко улыбался, пожимал руку, интересовался размером туловища и вручал желтую майку с картинкой. На картинке была карикатура на этого Эдика и две надписи. Сверху: «Чокнутый Эдик», внизу: «Цены у него, как у ненормального» (His prices are insane). Имелось в виду, что только ненормальный будет продавать так дешево, себе в убыток, хотя на самом деле никакой дикой дешевизны там не было. Купить мы ничего не купили, но ушли домой с четырьмя дармовыми майками. Носить их зимой смысла не было, а потому сунули мы майки в комод и забыли.

Где-то в феврале нам надоел мороз, и мы решили поехать в отпуск туда, где нет снега и холодов. Хотелось покупаться, понырять с маской-трубкой или даже с аквалангом, позагорать и по-еще-чего-нибудь. Короче говоря, потянуло куда-нибудь в жаркие карибские страны. Вспомнился тут звонкий голос Робертино Лоретти, что сладко так пел «Джама-а-йка!», то есть по-русски Ямайка, и решили: едем на Джамайку! В Америке это просто: сказано – сделано. В турбюро купили авиабилеты и путевки на курорт, что на самом берегу синего моря, и стали паковать чемоданы на одну неделю лета.

Когда укладывались, я вспомнил про подарок от Эдика и решил, что майка на Ямайке будет как раз к месту. Но жена и дети сказали, что они вовсе не собираются выряжаться, как клоуны, в одну и ту же цыплячью желтизну, и лишь я один упаковал мою майку в чемодан. Как только мы прилетели в Кингстон, добрались до своего курорта и распаковали чемоданы, я сразу же нацепил эту майку и мы отправились гулять.

Не знаю, были ли вы на Джамайке, но для туристов место это совершенно замечательное, особенно зимой. Тепло, влажный воздух пропитан запахом цветов, на пальмах висят бананы, зазывно пахнет марихуаной и на каждом углу продают свежие соки и кокосовое молоко, прямо из ореха через соломинку. Население очень доброжелательное, смешанное: есть белые, но в основном черные.

В те годы политкорректность еще не придумали, а потому всех называли просто: белых – белыми, черных – черными, жуликов – жуликами, а не «гражданами с альтернативной моралью» (morally challenged), как бы сказали сейчас в Америке.

В первые дни все было хорошо. Мы купались, ныряли, летали на парашютах, что тянули за собой быстрые катера, слушали местную музыку, ездили на водопады, короче говоря, все как положено на карибском курорте. На третий день я стал замечать, что многие туристы, особенно из США и Англии, меня приветствуют на улице словами: «Эдик, привет, как самочувствие, ты окей?» Сначала я не понял, чего это они сговорились меня называть Эдиком и почему вдруг все заботятся о моем здоровье. Потом до меня дошло, что они читали на мне майку и решили, будто мое имя Эдик и я малость того. Меня это даже забавляло и я, к радости моих детей, соответствующим образом реагировал: строил пугающие рожи или делал вид, что хочу всех покусать, как и положено чокнутому Эдику. Мы веселились, и отдых от этого становился еще приятнее.

Однако местное население, особенно черное, вело себя по отношению ко мне совершенно иначе. Сначала я заметил, что в ресторане, куда мы приходили из нашего бунгало на завтрак, нас обслуживали хуже остальных, вернее, совсем не обслуживали. Официанты к нашему столику не подходили, а когда я шел в буфет набирать себе еду на поднос, раздатчики вдруг исчезали, а если я пытался кого-то позвать, они убегали на кухню, из-за двери подглядывали и ждали, пока я уйду подальше. То же было и на улице. Многие чернокожие, завидев меня, переходили на другую сторону или быстро сворачивали в переулок. Но случалась и противоположная реакция, когда улица была пуста или я заходил в лавку, где никого кроме меня не было. Тогда черные граждане Ямайки ко мне украдкой подходили, с жаром пожимали руку и говорили на местном английском диалекте патуа что-то вроде: «Ну ты, ман*, даешь! Молодец, ман!», а потом быстро убегали.

Когда моя майка была в стирке и я ходил в другой футболке или рубашке, на меня никто не обращал внимания, что меня даже огорчало. Но стоило мне ее снова надеть, как все повторялось. Я совершенно не понимал, в чем тут дело.

Однажды вечером, когда мы всем семейством гуляли по городу, двое черных полицейских с автоматами на шее остановили нас на улице и потребовали, чтобы я предъявил документы. Мои дети с испугом на меня смотрели и, вероятно, думали, что их папу сейчас повяжут и они останутся одни на этом далеком пиратском острове. Проверка документов была в высшей степени необычна по отношению к туристам. Я показал свой американский паспорт, который всегда носил с собой, они посмотрели, есть ли там пограничный штамп, потом отдали его мне и, ничего не сказав, повернулись, ушли.

Моя жена мне стала выговаривать: «Тут что-то нечисто с этой майкой. Ты бы ее спрятал от греха подальше. Кто их тут разберет, чем она им не нравится? Нарвешься еще на неприятности». Но мне как раз было интересно узнать, почему это у них тут, на Джамайке, такое эмоциональное отношение к американскому магазину бытовой электроники. Может, этот Эдик Антар здесь, на острове, что-то ужасное натворил, а мы про это не знаем? Отпуск шел к концу, а я пока ничего еще не понял.

В последний вечер жена и дети ушли на ужин, а я остался на пляже смотреть закат. Я присел на край лежака и любовался зрелищем, которое нам, жителям Новой Англии, было не дано. Желто-красное, как сладкий фрукт манго, солнце сплющивaлось и быстро тонуло в темно-синем морском горизонте. Все курортники ушли на ужин, на пляже никого, кроме меня, не было, только толстая черная кастелянша ходила по песку от лежака к лежаку и собирала пляжные полотенца. Постепенно она приближалась ко мне, и было заметно, что она хочет со мной поговорить, но не решается.

Наконец она подошла, сложила кучу полотенец на лежак и сказала:

– Ой, ман, вы такой смелый, такой храбрый ман!

Я удивился:

– С чего это я храбрый? Что такого я сделал?

– Ну как же, ман! Вы ведь ходите в этой футболке и смело делаете этим такой сильный протест. Такой революционный протест! Ой, храбрый белый ман! Но если бы вы были черный ман, вас бы обязательно полиция пристрелила. Белых они стрелять боятся. Но вы уж снимите эту футболку. Кто их знает, может, они и по белому выстрелят?

Тут у меня просто челюсть отвисла. Последнее, что мне могло прийти в голову, это стать местным революционером или носить на себе политический лозунг:

– Позвольте, уважаемая, о чем вы говорите? Какой еще политический протест?!

– Да разве вы сами не знаете? Правда не знаете? Ну так я вам, ман, скажу. У вас на футболке написано, что Эдик сумасшедший и цены у него безумные. Так ведь только в прошлом месяце наш президент Эдуард Сеага на все так взвинтил цены, что люди на Джамайке втихомолку только и говорят: «Этот наш Эдик совсем чокнулся со своими сумасшедшими ценами». Говорят все шепотом, а не вслух. У нас тут ведь не Америка, на острове особо языком не поболтаешь – вмиг подрежут! А вы вот ходите с этими словами про чокнутого Эдика и его дикие цены, все читают и говорят: «Ой, какой храбрый белый ман!» Но боятся к вам близко подходить, чтобы в сообщники не попасть. И картинка эта на футболке так на мистера Сеагу похожа! Вот я вам все сказала. Слушайте, ман. Вы уж походили тут с этой надписью – и хватит вам. Снимите эту майку, поберегите себя…

Я горячо пожал ей руку за то, что открыла мне глаза, тут же, на пляже, содрал с себя эту проклятую майку и уж никогда больше не надевал ее, ни на Ямайке, ни даже в Америке. Чем черт не шутит?

А Эдик Антар отсидел свой срок сполна. Так ему и надо.

*Так на английском диалекте патуа, на каком говорят на Джамайке, звучит английское слово man.

Яков ФРЕЙДИН