Чудеса

В своей жизни я чудес не встречал. Ну, если только не считать государственный кредитный билет в пять тысяч рублей, который я подобрал на выходе из бани в 1958 году. Он был напечатан в 1918-м. Пока я его рассматривал, ко мне подошла какая-то женщина, сказала: «Не комкай!», извлекла его из моего кулака и ушла. Все, что происходило со мной все последующие годы, включая сдачу экзамена по вождению и женитьбу, я отношу к последствиям.

Это не значит, что я не жду чудес. И где угодно. Но, открыв холодильник, я нашел там пару постаревших помидоров, зеленоватый кусок кожи, что, наверное, когда-то было салатом, и банку консервированной фасоли. Это из армейских запасов. Я всмотрелся в нутро холодильника, но чуда не произошло. А это означало, что надо ехать в магазин. Не хотелось.

Британский коллега передал мне диск с моей любимой комедией, и мне очень не хотелось именно сегодня отвлекаться на всякую чепуху типа заготовки еды. Желание заказать по телефону пиццу сразу пропало, когда я вдруг увидел себя маленьким толстяком с одышкой и в окружении пустых коробок из-под пиццы. Если уж и ехать в магазин, то за здоровой едой.

День был солнечный и жаркий. Это типично для данной широты в феврале. Было около четырех часов дня, когда я вывалился из магазина с тележкой, наполненной здоровой едой. Канадский обезжиренный бекон, диетические свиные ребрышки, мороженое со вкусом черешни, немецкий шоколадный торт с кремом, но без холестерина, – это только часть купленного. Народная мудрость учит нас не делать покупки на голодный желудок. Мудрость права, как всегда. Я загрузил четырнадцать пакетов с продуктами в багажник и выехал с парковки. Ехал и представлял скворчащие на сковородке диетические ребрышки с ломтиком помидора (ну как же без овощей!), смакуя предстоящее телевизионное шоу.

Я свернул на длинную и прямую, как линейка, улицу, которая вела к дому, и сразу очутился в нереальности. Не было тянущихся по обе стороны дороги скучных домов. Небо, облака, телеграфные столбы, дорога – все мгновенно исчезло в ослепительном сиянии. Странное состояние, которое нелегко объяснить. Аналогия? Вот, может, эта: вроде идешь к выходу из терминала аэропорта с сумкой в каждой руке, подходишь к автоматической двери, а она не открывается. Где-то так.

Потребовалось несколько секунд, чтобы я смог понять, что происходит. Поскольку я не верю в чудеса, то объяснение было простое – солнце в морду.  Никуда не отклоняясь, с расстояния в сто пятьдесят миллионов километров прямо мне в глаза. Стараясь не сильно крутить руль, я проверил или надел солнечные очки. Я их надел, но это не имело значения.

Это был редкий случай в истории строительства шоссейных дорог в Америке. Ни вблизи, ни вдали на этой дороге не было ни одного рекламного щита или мостика, который бы блокировал этот солнечный свет. Даже частично.

Временно лишенный всех ощущений, кроме голода, я продолжал ехать, пока нечто впереди меня не начало мигать красным. Машина? Да нет, слава богу, просто два мигающих красных сигнала. Так это… ага, именно оно. Времени на размышление не было. Впереди был шлагбаум на железнодорожном переезде. А мигающие огни напоминали, что поезд близко. Также, почти мгновенно, стало ясно, что шлагбаум закрыт, потому что я на скорости въехал в него лобовым стеклом, которое тут же рассыпалось на тридцать семь миллиардов осколков. Может, и больше, было уже не до этого. А как иначе, если в сотне футов или в тридцати дюймах (это на периферическом зрении) на меня уже наваливался темный с каждой секундой увеличивавшийся в размерах грузовой состав. И наваливался очень быстро.

Говорят, что за мгновение до смерти вся жизнь проносится перед глазами. Ну, вся или только приятные моменты, не знаю. Перед моими глазами очень быстро пронесся эпизод, случившийся совсем недавно.

Было где-то так. Я ехал по забытым дорогам уже более двух недель. В один из дней непонятно зачем я свернул на старую раздолбанную колею, которая вела к давно заснувшему поселку. С одной стороны стояли горы, невысокие, но крутые. А с другой, буквально в четырех футах от колеи, не стояло ничего. В том смысле, что это был обрыв, с которого были видны как горизонт вдали, так и обломки какой-то техники далеко внизу. Пейзаж был мрачным, располагал к пессимизму.

Колея была узкая, но особо не крутилась. В одном месте невысокие, но очень крутые горы образовали нечто похожее на полуразрушенный Тадж-Махал. Я это решил заснять. Я остановил машину и, не выключая двигатель, вышел, чтобы сделать пару снимков. Вид был впечатляющий, и мне не пришлось отойти от машины больше, чем шагов на десять. Сделав снимки, я уже был готов идти обратно, когда услыхал странный звук.

Я оглянулся – и то, что я увидел, буквально превратило мою кровь во фреон. Сказать, что я оцепенел, вообще ничего не сказать. Моя машина медленно сползала с колеи в пропасть. Двигатель работал, на ручной тормоз я забыл поставить, и передача стояла на D, что означает Drive. Я ведь выскочил на минуту сделать пару снимков.

Мыслей у меня не было. Одинокий голос у меня в голове хрипло произнес: «Ты дверь в машине закрыл?» Я подскочил к машине. Дверь не закрыта. Мой следующий поступок, когда я его вспоминал значительно позже, убедил меня в том, что рассудочность и трезвая оценка не являются моими сильными сторонами. Я влез в сползающую машину. Что я чувствовал тогда, помню: дикий страх. Через окно с пассажирской стороны я уже видел не горизонт, а разбитую технику и огромные валуны где-то очень внизу. Я нажал на тормоз, и машина слегка замедлила свое сползание. Окна были слегка приоткрыты, и я слышал, как гравий с шуршанием сваливается с обрыва.

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я набрался смелости и слегка прижал педаль газа. То, что я услыхал, было совсем не то, что я хотел бы услышать: задние колеса пробуксовали. Машина медленно подвинулась еще ближе к обрыву и слегка накренилась. Думаю, меня спасало то, что я не понимал, что делаю. В ситуациях на выживание, мне кажется, включается совсем другой механизм сознания, когда мозг уже не доверяет тому, что ты делаешь, а извлекает откуда-то некую программу выживания. Он блокирует всякие истерические или идиотские решения, оставляя только единственно правильное и последнее. Я снова чуть-чуть прижал газ, и после короткой пробуксовки машина начала потихоньку выправляться.

И вот сейчас, буквально за миллисекунды, я вспомнил все это, когда, как замороженный, замер прямо на рельсах перед наваливающимся товарняком.

Отсутствие ветрового стекла помогало мне видеть машины, ждущие прохода поезда с другой стороны шлагбаума. Не могу говорить обо всех, но те водители, которых я видел, явно не верили в мою удачу. Их лиц не было видно, так как они попрятали головы под приборные щитки, чтобы не видеть того, что произойдет через несколько секунд. К счастью, моя машина не заглохла на переезде, и я съехал с него. Через секунду товарняк взрывом промчался через переезд.

Не прошло и пятнадцати минут после приезда домой, как в дверь постучали. Пожилая китаянка вежливо спросила, моя ли это машина без ветрового стекла припаркована внизу. Мой утвердительный ответ был мгновенно встречен неизбежным: «А что случилось?» Я старался быть насколько можно лаконичным, и пожилая леди была явно успокоена. Она-то думала, что это были какие-то бандитские разборки и кто-то удалил ветровое стекло бейсбольной битой.

Будучи сознательным гражданином (никогда не ездил быстрее, чем 87 миль/час), я позвонил в городской отдел, отвечающий за ремонт дорог, и в конце концов смог убедить их, что сделал это я, но не специально. Нет смысла приводить наш диалог полностью, а только одну выдержку из него:

– Дa, спасибо, что дали нам знать. И, кстати, с нами только что связался машинист того товарняка из Нью-Мексико. Он сказал, что какой-то местный камикадзе пытался остановить его поезд. Что?.. Извините, можете повторить еще раз? Вы?! Ну, тогда вам, может, интересно будет знать, что вы проскочили в ста футах от товарняка, который шел со скоростью восемьдесят миль/час.

– Да я же ни черта не видел, потому что…

– А нам было интересно узнать, что если бы машинист сразу тормознул, то до полной остановки поезд бы еще ехал мили четыре. И с вами, и с вашей машиной, прилепленной впереди локомотива. И, чтобы вы знали, мы уже ремонтируем шлагбаум.

– Солнце меня ослепило. Прямо в глаза.

– Да, мы знаем об этой проблеме на этом переезде. Спасибо за звонок.

На следующий день в мастерской по ремонту ветровых стекол механик потратил почти час, удаляя пылесосом мириады осколков. А потом, глядя на меня, заметил: «А вы не получили даже царапины. Это просто чудо».

Я решил не спорить. Я уже говорил, что не верю в чудеса. Но это не значит, что они не случаются.

Alveg Spaug ©2022