Что правит миром

Советская наука нас учила, что не все сразу получилось. Сначала первобытный строй, потом, кажется, общинный, ну, и так далее. Рабовладение там, феодализм, капитализм, социализм. Это вроде как экономические формации. Базис, по-марксистски. И надстройки были всякие – монархия, абсолютизм, республика. А уж всяких промежуточных и смешанных стадий хоть пруд пруди. Рабовладельческая республика, например. Или конституционная монархия. Национальный социализм. Народная демократия, джамахирия, исламская республика. Конечно, и средств достижения искомого народного счастья было не счесть. Сандинистская, боливарианская, октябрьская, апрельская и разные прочие революции – все эти термины вносили приятное разнообразие в скучный вопрос, стоящий перед человеком со времен первого грехопадения: как снискать хлеб насущный?

Странно все же получилось. Оказалось, что лучше всего работает метод, известный со времен античности – так называемая демократия. По крайней мере, он как бы (ох уж, этот оборот – как бы! – но без него никак не обойтись тут) всех устраивает. И вправду, свободные выборы. Проиграли – потерпите каденцию, затем вновь пытайте счастья. Но это в теории. На практике-то мы знаем, что может получиться.

Но все равно, за неимением гербовой, пишем на простой. Боремся за всеобщие выборы, за отмену всяческих цензов, за снижение избирательного возраста. Главное, чтобы как можно большее количество жителей вверенной тому или иному, пардон, суверену, могли бы отдать за него или, не дай бог, против, свои голоса.

Хорошо было бы, если бы суверен присутствовал в единственном числе. Но что тогда за демократия – воскликните вы вслед за Жаном, например, Боденом, который еще в 16-м веке установил, что носителем верховной власти в государстве может быть не только один человек, но также группа лиц или даже большинство населения страны. И вы будете не одиноки. Ныне это самая распространенная точка зрения.

Но что собой представляет множественный носитель власти? Еще в древности опробовали прямое, так сказать, народовластие. Это когда каждый гражданин имел самый что ни на есть решающий голос. Правда, в те времена граждан было маловато – надо было быть мужчиной, свободным, владеть имуществом, и все такое прочее. Как бы то ни было, такой способ правления не привился в силу, видимо, неэффективности. И то правда: взять такие вещи, как сход или вече – много ли толку от них? И это в мирное время. А в случае войны?

Выручила демократия представительная. Каждая, допустим, тысяча посылает в парламент или любой другой его эквивалент одного представителя. Предполагается, что представители конкурируют между собой, обещая избирателям делать то, что они от него хотят. Выражает, стало быть, их интересы.

Что ж, в какой то мере опыт удался. Но не совсем.

Но что мы все о  парламентариях. Есть и другие должности в демократических государствах. Это и президенты, и министры, и прочие, прочие, прочие. Они все выборные, все представляют народ. Of the people, by the people, for the people. Ну, сами знаете.

Есть на Руси не очень политкорректная поговорка: «Чем дальше в лес, тем толще партизаны». Как ни ужасно звучит, но это действительно так. Чем более развита представительная демократия, тем более изощренные способы используют люди для того, чтобы попасть в когорту слуг народа. В ход идут даже, прости господи, политические технологии, позволяющие минимизировать соотношение затраченных средств и уровня достигнутой власти. А уж о предвыборных обещаниях и всякого рода коалициях лучше умолчать, ибо об этом – ни в сказке сказать, ни пером описать.

Не будем приводить примеры. Не перечислять же все, что обещали президенты США или России. Погуглите, как говорится, и обрящете – что обещано, а что выполнено. А коалиции? Вот наш Израиль. Партии, войдя в правительство, проводят политику своих соперников. Почему? А без коалиции они не смогут удержаться у власти.

В самом деле, не будем об этом. Потому что есть еще один способ порулить. Этот способ практикуется в Европе. Не на материке, а в том надгосударственном объединении, что социалистической глыбой нависло над свободолюбивыми потомками Жанны Д’Арк, Тиля Уленшпигеля, Робина Гуда и Вильгельма Телля. Речь идет о Еврокомиссии, состоящей из 28 комиссаров, которых никто не избирает. Они назначаются соглашением правительств стран-членов на пятилетний срок. И бог им в помощь.

Неужели все так плохо? – спросит читатель. Куда уж хуже.

Впрочем, это не совсем так. Вот мнение Станислава Лема: «Необходимость выбора между цивилизацией, как глобальным правлением знатоков-экспертов, и цивилизацией, как правлением политических лидеров, демагогически обещающих все, а на деле не способных дать почти ничего, – будет все более острой. … Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе и в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем, сопутствует явное снижение уровня компетенции правящих».

Это, конечно, только диагноз. О рекомендациях по лечению говорить пока рано. Так же, как и о прогнозах. Ясно одно – в технократическом обществе, если оно возникнет, многое из того, что кажется сегодня неопровержимым, потеряет значение. В силу того, что, по мнению того же Лема, «миром правит идиотизм».

Сергей ВОСКОВСКИЙ