Что будет дальше

Заметные события часто сопровождаются не только оценочными, но еще и эмоциональными комментариями, и тогда может создаться впечатление, что комментатор кому-то симпатизирует, а кого-то осуждает, хотя зачастую это и не так. Поэтому, говоря о том, что случилось в Турции в ночь на 16 июля, следует максимально отстраниться от обсуждаемого для того, чтобы, образно говоря, вчерашнее стало в один ряд с тем, что было позавчера, третьего дня и так далее, и тогда мы увидим перед собой весь ряд событий со всеми связями, причинами и следствиями.

После того, как стало ясно, что это переворот, средства массовой информации принялись транслировать заявления лидеров государств, из коих следовало, что все они осуждают насилие. Попытался отреагировать и Совет Безопасности ООН, однако он не смог принять заявление из-за несогласия Египта с американской редакцией, призывавшей «все стороны в Турции уважать демократически избранное правительство». Представитель Каира заявил, что Совбез не в праве квалифицировать, какого рода правительство в Турции или любой другой стране – демократическое или нет. Этот-то эпизод, о котором через некоторое время все забыли, и кажется мне ключевым в понимании турецких событий, так как он связан с различными векторами развития государственности – в сторону секулярной или теократической моделей.

Речь идет о том, что западная модель представительной демократии, перенесенная в страны, входившие в Османскую империю, пусть и на разных правах, оказалась малофункциональной.

Египтом, фактически к тому времени контролировавшимся Британией, но номинально принадлежавшим Стамбулу, с 1882 года правил вице-султан, назначавшийся османской властью. В 1914 году в связи с мировой войной Британия установила в Египте протекторат, сменившийся в 1922 году королевством. В 1953 году Египет стал республикой.

Конец Османской империи после Первой мировой войны означал конец всей системы исламского халифата, системы, когда мусульманами правит халиф – преемник пророка Мухаммеда, верховный глава общины, осуществлявший духовное и светское руководство. В Каире и Мекке были проведены специальные конференции, но участвовавшие в них богословы так и не смогли определить будущее этого института. В этих условиях наряду с идеями национализма в Египте начали развиваться и идеи политического ислама, нашедшие поддержку той части населения, которая воспринимала ислам как основной регулятор взаимоотношений между людьми, их поведения в быту, семейно-брачных отношений, то есть всего того, что националисты хотели поставить под контроль светского государства. Созданная в 1928 году религиозно-политическая ассоциация «Братья-мусульмане» в 1954 году после неудачного покушения на президента Гамаля Абдель Насера была в Египте запрещена и находилась в подполье вплоть до «арабской весны», сместившей престарелого маршала Мубарака. Кого же выбрал освободившийся от власти военных счастливый египетский народ? Конечно же, представителя «братьев-мусульман». Сказалось то качество западной демократии на местной почве, о котором мы упоминали выше: слабая функциональность, когда процедуры выдвижения кандидатов не позволяют отсекать наиболее экстремистских претендентов на власть. И лишь своевременное вмешательство ошельмованных военных позволило вернуть страну на секулярный путь развития.

Турция до определенного момента шла по похожему пути. После поражения Османской империи в Первой мировой войне на турецкой политической сцене появился Гази Мустафа Кемаль-паша, ставший известным как Ататюрк. Он и его сторонники добились создания на остатках империи республики, фактически подобной современным ей европейским государствам. При всех особенностях правления Ататюрка, главное, что он оставил после себя, – светский характер государства, позволивший стране совершить цивилизационный рывок. Гарантом секулярности все годы существования республики была армия, несколько раз вмешивавшаяся в политический процесс, когда стране угрожали внутренние конфликты.

В 2001 году в Турции была образована «Партия справедливости и развития», ставшая идейной наследницей «Партии благоденствия», участвовавшей в стоявшей в то время у власти исламской коалиции. Армия после переворота 1997 года отстранила коалицию от власти, а «Партию благоденствия» запретила. Председатель стамбульского отделения партии и член ее высшего руководящего совета Эрдоган за пропаганду взглядов, разжигающих национальную рознь, был осужден на 4 месяца тюремного заключения.

Учителем Эрдогана в политике был основатель турецкого «политического ислама» Эрбакан, опубликовавший в 1969 году происламский манифест «Национальное видение». На основе содержавшихся в манифесте идей он создал в разное время несколько политических партий, большая часть из которых запрещалась. Находясь на посту вице-премьера в 1974, 1975-77 и 1977-78 годах, Эрбакан имел возможность как привлекать на свою сторону людей, уже работавших во власти, так и интегрировать во власть своих сторонников.

В 2002 году партия Эрдогана победила на парламентских выборах, и с тех пор он определяет политику страны. Сначала на посту премьера, а затем и президента. По инерции продолжая курс на вступление Турции в ЕС, Эрдоган ведет дело к исламизации страны. И недавние ночные события стали для него поводом надолго, если не навсегда, лишить армию возможности помешать исламизации, как она делала это прежде. Но правительство Эрдогана избрано демократическим путем, а посему оно для современного Запада неприкосновенно.

Ревнители демократии как бы не замечают, что в условиях плавного, почти незаметного дрейфа страны от секуляризма к исламократии даже те основы демократического правления, которые кажутся до сих пор незыблемыми, подвергаются эрозии.

И когда произойдет то, к чему стремились партии Эрбакана и к чему стремится Эрдоган со своей партией, будет поздно. Страна окажется в точке, уже пройденной однажды, в точке, находившейся в том времени, когда Османская империя сжалась до размеров современной Турции, но жила еще сознанием былого величия, все больше и больше отставая с каждым днем от остального мира.

То, о чем мы говорили, представляет собой достаточно узкий аспект событий 16 июля. Но за перечислением имен и званий, за рассказами о стрельбе и взрывах, за сообщениями об арестах военных и о требованиях смертной казни для них, за всем этим трудно понять, что, собственно говоря, будет дальше. Вот мы и попытались в этом разобраться.

Сергей ВОСКОВСКИЙ