Безголосие как репетиция смерти

Потом, уже с марксистско-ленинским дипломом,  я часами говорила о вреде религии. Меня взяли почасовиком в Лесотехническую Академию преподавать атеизм. Это был единственный шанс что-то выяснить об абсолютно неизвестных  религиях.  За этим, опять на одном голосе, преподавание истории и обществоведения в рабочем Невском районе Ленинграда  – Веселом Поселке.

Мне никто не верит, что ученики этой школы, переселенные из рабочих подвалов в наскоро построенные  на гигантском пустыре-свалке, благословенные «хрущевки»,  в 7-8 классе не умели читать. Зато среди них были (я как классный руководитель посещала учеников на дому) жившие женатой жизнью.  Два раза второгодник  к восьмому классу приходит в 16-17 лет, но физически тянет на 18-19. С ними было проще. На них я орала меньше всех. У нас был негласный договор: они  сидели на задней парте тихо, и мы друг друга не беспокоили.

После периода, когда я, к счастью, абсолютно молча, играла концертмейстером для кордебалета Ленинградского Мюзик-Холла, пришлось изо всех сил и надолго напрячь забытый голос, трудясь экскурсоводом. По две экскурсии «Город Великого Ленина» в день или «Город Великого» и «Пушкин в Петербурге»,  а еще хуже – «Литературные места Карельского перешейка» – 6, а то и 9 часов.

Это была единственная экскурсия, где все было только на горле, потому что показывать, кроме домика – «Будки» Ахматовой и ее могилы, было нечего, а потом и могилу показывать запретили. Попробуйте у грязного забора продержать туристов сорок минут, рассказывая, что здесь был ресторан, где Блок написал … « Я сидел у окна в переполненном зале, где-то пели смычки о любви. Я послал тебе черную розу в бокале…» Или около станции Лисий Нос (Леонид Андреев «Рассказ о семи повешенных”) со злорадством цитировать  того же Блока «Ах, как грустно пить кофе с пирожными на станции Лисий Нос …» – ну, подожди, тебя скоро революционные матросы развеселят.

Двух или трехдневка – «Пушкинские Горы». Я, дура, возмущалась, когда туристы выпивали за домиком няни, а потом выползали из автобуса на четвереньках. Надо было со стихами Пушкина: «Выпьем, добрая подружка Бедной юности моей, Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей»   к ним присоединиться. Но, вспомнив приказ главного методиста «Не пить с туристами и не спать с водителями!», я вместо того, чтобы пить в пушкинских местах блаженно, как Довлатов,  надрываясь, говорила и говорила, говорила и говорила. Только у памятников  Ленину и Петру можно было помолчать пока туристы выстраивались  для общей фотографии.

Кто бы мог подумать, что в Америке придется говорить еще больше, да  еще на чуждо-буржуазном английском языке. С дефолтом  98 года рухнул российский туристический бизнес, а я только что купила новый 31-местный автобус Шевроле. Пришлось вместе с автобусом продаться в американскую туристическую компанию экскурсоводом и водителем одновременно.  Мне, из ахматовского  Петербурга,  «дыша духами и туманами» из блоковской «Незнакомки», удалось, заползая под капающий мазутом автобус, и показывая шасси,  сдать на коммерческие права.

Хочу сообщить огромную тайну. Водить большой автобус гораздо легче, чем автомобиль. Огромного автобуса все боятся, разбегаются и дорога всегда свободна.

В Америке такой роскоши, как сидеть с микрофоном в автобусе и только чесать языком, не бывает. Платят, в основном, только, если ты сертифицированный коммерческий водитель, а за словесное оформление доплачивают совсем небольшие деньги. Поэтому экскурсии в Америке (во всяком случае в Калифорнии) такие убогие. Учитывая, что американцы сели в собственные автомобили на полсотни лет раньше, чем европейцы, групповой автобусно-туристический бизнес как в Европе и России здесь не имел шансов. Зачем толпиться в стаде с чужими людьми, когда можно на своей машине поехать куда угодно?

Кроме европейцев, от экскурсовода в Калифорнии никто ничего не ожидает.  Может скажут, когда был основан Сан- Франциско, и кем и когда был построе знаменитый мост Золотые Ворота, но это не гарантировано. Именно поэтому американцы давали мне на чай как водителю один доллар, а европейцы, оценив историческую информацию, давали по двадцать.

Как раз на остановке у моста Золотые Ворота мужчины-водители коллеги подходили ко мне и говорили, что я единственный экскурсовод в компании, выдерживающий по две экскурсии в день. А что мне было делать? Мать- почти одиночка- с тремя детьми и младшему 8 лет.

Совсем моему голосу не поздоровилось, когда мой автобус взорвали изнутри, бросив молотов-коктейль , а потом ломами добили пожарные. Автобус  оказался неправильно застрахованным, оставив меня с дополнительными 100 тысячами долга. Пришлось пересесть в 8-местный вэн. В Калифорнии коммерческим водителям не разрешают быть за рулем более 10 часов в день. А если водитель еще и экскурсовод? Говорить и шоферить   по двенадцать часов в день, показывая Стэнфорд, Солвэнг, Замок Херста, Санта-Барбару,  там сдать туристов в отель и обратно гнать вэн ночью 6 часов, чтобы утром, с другими туристами, выйти на экскурсию по Сан- Франциско? Как меньше сантиметра тонюсенькие ниточки голосовых связок это могли выдержать?

Вдруг после случайно данного на ю-тюбном канале интервью мои разговоры,  сидя перед камерой, вызвали восторг без всяких экскурсий. Стали приглашать выступать.  Комплименты писали тысячами, красавицей называли. Я просто собиралась стать «Люба – звезда Ю-тюба».  Тут мой голос раз и пропал… Удрал. Предал.

Оказалось, что запомненная с 1 курса философского факультета истина о единстве речи и мышления, таки, да, истина. Не разговариваешь – перестаешь мыслить. Перестаешь мыслить – перестаешь писать. Ведь журнализм и литературное творчество  – это твоя речь, выплеснутая на бумагу, а когда в голове речи нет, то и мыслей нет, а выплескивать  и подавно нечего.

Более того, потеря привычки говорить и мыслить приводит к угасанию интеллекта. Оказывается, что прочесть серьезную статью требуются умственные усилия, а ты, поскольку говорить и мыслить уже отвыкла, на умственные усилия не способна. Сначала статья не дочитывается до конца, потом она дочитывается до середины, а потом остановка происходит после первого параграфа.

Унылые попытки лечить горло обходились в $275 за визит. Страховка такие барские замашки как голосовая терапия (фонопедия) не покрывает.  Лучшими средствами по восстановлению голоса оказались анисовая водка и кагор с шалфеем. А также мычание. Выяснилось, что весь Ю-Тюб забит фонетическими упражнениями для таких, оставленных голосом людей, как я. Коровье мычание – основное. И игра на губной гармонике. Все упражнения бесплатные.

Дальше началось НЕинтересное. Все врачи-голосовики (фонопеды) в один голос приказали для излечения молчать.  Звонить мне друзья перестали. Говорить она не может, чего ей звонить. Сама звонить я тоже не очень могла… Произошел настоящий остракизм. Исключение из общества. Никакие новости и сплетни до меня не доходили. Я пропустила все концерты и спектакли, на которые бегала с подачи подружек. Даже на этого сексуального виолончелиста Хаузера не пошла. Он, правда, давно стал больше сексуальным, чем виолончелистом. Хорошо, хоть деньги не выбросила.

Исчезновение друзей оказалось самым странным результатом потери голоса. Когда друзья уезжают дольше, чем на полгода во Флориду или Техас, или во Францию сидеть с больным дядей, они как бы временно для тебя исчезают. Ты отвыкаешь от них, они  отвыкают от тебя. Когда они возвращаются, ты не знаешь о чем с ними говорить, потому что понятия не имеешь, чем они эти полгода жили. А они ничего не знают о твоей жизни. Проходит  трудный период воскрешения.  Надо заново учиться дружбе.

Точно такую же ситуацию создает потеря голоса. Мои подруги, с которыми я привыкла говорить десятилетиями, от меня отвыкли. Особенно те, кто живет неблизко. Начинаешь понимать, что они общались не с тобой, а с твоим голосом. Ты для них  – это только голос. Голоса нет –  нет и тебя. Не существуешь.

Я привыкла молчать и стала получать от этого удовольствие. Голова перестала думать и ушла на заслуженный отдых. Еду в машине и НИЧЕГО НЕ СЛУШАЮ! Неинтересно. Вдруг я поняла, что почти умерла, и наслаждаюсь этим.

Как говорит еврейский анекдот «Не дождетесь!» В мою жизнь ворвалась  чудная и знаменитая певица Светлана Портнянская из Лос-Анджелеса, которая решила, что я должна выступать в ее клубе ШОЛОМ. Она так долго и преданно мне звонила, что я решила согрешить против предписанного молчания. Рискнула и выступала у нее больше часа. Похоже, мой голос раскаивается и возвращается к хозяйке. Анисовая водка и кагор с шалфеем сделали свое дело.

Хочу добавить тем, кто в состоянии дочитать мою статью, что сегодня можно получить ХОРОШИЙ медицинский совет на Ю-Тюбе по очень многим болезням. Не выезжая к врачу, не паркуясь за деньги, не сидя перед медицинским бюрократом, который не ответит на вопрос мужчина вы или женщина, поскольку глядит не на вас, а только в компьютер, и из 15 минут визита 10 тратит на отчет в страховую компанию, на что он эти 15 минут потратил. От врачей на каналах Ю-Тюба я получила больше пользы по поводу восстановления голоса,  чем от всех ларингологов, которые снимали у меня в горле фильмы, а потом по этим фильмам проводили со мной уроки голосовой анатомии.

Берегите голоса, господа. Это гораздо большая часть вас самих, чем вы думаете. Не орите на  детей, внуков, супругов и учеников.  Потеря голоса – это малая смерть. Хотя израильская медицина пару тысяч лет назад мгновенно воскресила одного известного пациента, в нашем случае воскрешение может занять месяцы…

Татьяна Менакер