Апофеоз Великой Победы

Идея проведения парада принадлежала Иосифу Сталину: во-первых, хотелось показать, чем для агрессоров кончаются их зловещие захватнические планы, а во-вторых, что, на наш взляд, для «вождя народов» было не менее важно, – запечатлеть перед историей главную роль Советского Союза в разгроме нацистской Германии. При этом Сталин чётко определился с ролями и местом во время проведения парада, как для себя, так и для всех остальных его участников.

Заместитель главнокомандующего всеми войсками  Советского Союза, маршал Георгий Жуков пишет в своих мемуарах, что, предлагая ему принимать парад, Сталин сослался на свой уже старческий возраст для этой роли. Однако, как нам представляется, он и не думал отказываться от приёма Парада Победы и принимал его, но не выполняя обычные для главнокомандующего войсками функции, сидя (пусть себе и на белом) коне, а как вождь всего советского народа, стоя на трибуне Мавзолея и наблюдая за происходящим на «грешной» земле оттуда, сверху, а также слушая речь того же Г.  Жукова, в которой все заслуги по одержанию Великой Победы приписывались именно ему, Сталину, и возглавляемой им партии, партии Ленина-Сталина (при этом даже не называлось её подлинное имя – ВКП(б). «Мы победили потому, – сказал Г. Жуков своим громким командирским голосом, – что нас к победе вёл великий вождь и гениальный полководец маршал Советского Союза Сталин!» (В то время вождь ещё не был генералиссимусом).

Правда, говоря о безоговорочной капитуляции Германии, Г. Жуков не мог не отметить в то время, когда Вторая мировая война была ещё не закончена и США вели боевые действия в Японии, что нацистская Германия капитулировала перед объединёнными силами Советского Союза, Соединённых Штатов Америки, Великобритании и других стран Антигитлеровской коалиции. Но после этого маршал запел опять всё ту же песню: дескать, все мы, победители, являемся питомцами «сталинской военной школы»; да и закончил он свою речь словами: «Слава нашему мудрому вождю и полководцу, маршалу Советского Союза великому Сталину!»

 ***

И. Сталин твёрдо определил и того, кто будет командовать Парадом Победы, – маршал Рокоссовский, которого к тому времени сам «вождь» не называл иначе как только по имени и отчеству – Константин Константинович. И это было заслуженно. «Вряд ли можно назвать другого полководца, – пишет о К. Рокоссовском в своих воспоминаниях главный маршал авиации Александр Голованов, – который так успешно действовал как в оборонительных, так и в наступательных операциях прошедшей войны. Благодаря своей широкой военной образованности, огромной личной культуре, умелому общению со своими подчинёнными, к которым он всегда относился с уважением, никогда не подчёркивая своего служебного положения, волевым качествам и выдающимся организаторским способностям он снискал себе непререкаемый авторитет, уважение и любовь всех тех, с кем ему довелось воевать».

Безусловно, Сталин понимал, что, перемещая Рокоссовского с поста командующего 1-м Белорусским фронтом, предназначавшимся для нанесения главного удара по Берлину, на пост командующего 2-м Белорусским фронтом, по чисто национальному признаку (К. Рокоссовский был поляком), он несколько обидел «общего любимца Красной Армии» (А. Василевский); и сейчас была возможность сгладить эту обиду. Тем более, не исключено, что уже тогда Сталин планировал для удержания под своим влиянием «неблагонадёжной» Польши послать туда «своего» человека; а им мог быть только поляк по национальности К. Рокоссовский. Впоследствии «вождь и учитель» это и осуществил в 1949 году.

На подготовку к Параду Победы был отведён месяц; и за это время всё было продумано и спланировано до мелочей. Только вот погода не стала подчиняться этим планам: утро 24-го июня выдалось хмурым, небо покрылось низкими свинцовыми тучами и стал накрапывать дождь, причём с каждым часом усиливавшийся. Казалось, погода решила напомнить участникам парада, какой нелёгкой ценой далась Победа, и начала оплакивать те миллионы солдат, матросов, офицеров, генералов и адмиралов, которые ценой своей жизни приближали эти торжества, но уже не смогли в них участвовать.

Несмотря на неблагоприятную погоду, всё шло вначале по плану. Как пишет принимавший Парад Победы Г. Жуков, без трёх минут 10 он был уже на коне у Спасских ворот и отчётливо услышал слова командовавшего парадом маршала К. Рокоссовского: «Парад, смирно!»

Ровно в 10.00 маршалы, в сопровождении адъютантов, поскакали навстречу друг другу: началась церемония доклада о готовности войск к параду и их объезд. А после произнесённой Г. Жуковым речи опять послышался голос К. Рокоссовского, подавшего коман-ду о начале торжественного марша; и перед трибуной Мавзолея Ленина прошли все десять колонн войск, каждая из которых представляла собой определённый фронт. Впереди колонн шли командующие фронтами и армиями. В составе колонны 1-го Белорусского фронта шли представители Войска Польского. Отдельной (одиннадцатой) колонной шёл сводный полк моряков.

В колоннах, шедших по Красной площади, были представлены все рода войск и все национальности огромной страны: русский по национальности, легендарный лётчик, трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин и казах, разведчик, кавалер четырех орденов Славы Темиргали Исабаев; прославленный танкист, дважды Герой Советского Союза, еврей Давид Драгунский и грузин, Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Порфирий Чанчибадзе; украинец, артиллерист, Герой Советского Союза Иван Приходько и беларус, возглавлявший на параде сводную колонну лётчиков 1-го Украинского фронта, Фёдор Добыш, татарин, штабной работник Сагит Улямаев и так далее.

«Едва последние шеренги сводных полков миновали Мавзолей, – пишет в своей книге «Как шли мы к победе» бывший командующий 1-м Прибалтийским фронтом, тогда ещё генерал армии Иван Баграмян, – как торжественная музыка сменилась барабанной дробью, под аккомпанемент которой к Мавзолею двинулась удивительная колонна: двести советских солдат несли склонённые до земли боевые знамёна побеждённых фашистских дивизий. Под гром барабанов солдаты всё твёрже печатали шаг и, паравнявшись с Мавзолеем, чётко повернулись  к нему и швырнули вражеские стяги к его подгожию».

После этого пошла советская техника: орудия и гаубицы, бронемашины, мотоциклы, танки, что создавало неизгладимое впечатление мощи той силы, которая гнала и била бандитски ворвавшегося на территорию СССР врага и заставила его, в конце концов, стать в своём логове-Берлине на колени. Парад замыкали кавалеристы и духовой оркестр в 1400 труб.

Из-за плохой погоды были отменены парад авиации и демонстрация трудящихся, но это не умаляло торжества, которое ощущалось в тот день не только в Москве, но и в стране в целом. Присутствовавший на том параде известный советский авиаконструктор Александр Яковлев впоследствии вспоминал: «Я видел за 1925-1945 годы по меньшей мере 20 военных парадов на Красной площади, но этот не был сравним ни с одним. Орудия со звёздами на стволах, казалось, издают ещё запах пороха. Двигались «катюши», ещё недавно разившие врага огненным смерчем…

Льёт дождь. Невозможно отвести глаза от брошенных на мокрый гранит грязных знамён. Враг повержен. В сознании вновь проносится всё невыразимо тяжёлое, что пережито нашей страной за годы войны, и теперь – какое глубокое удовлетворение от справедливого возмездия!»

Ливермор

Семён ШАРЕЦКИЙ