Американская поэзия глазами дилетанта

Мне выступление понравилось, я заставил своих внучек его прослушать. Из любопытства и для собственной пользы, не претендуя на открытие, я попытался составить представление об американской поэзии. Используя книгу The Giant Book of Poetry, сайт «Американская поэзия» в интернете, а также хрестоматии для 3 и 4 классов начальной школы (What your third (fourth) grader needs to know), я составил список из 150 имен и расположил их в хронологическом порядке по датам рождения. Получился временной интервал от 1794 (Bryant W. C.) до 1977 (Tayyar P.) годов. Для удобства я разбил интервал на три периода примерно по 60 лет. В первый период (1794–1855) попали 17 имен из списка, из которых знакомыми для меня были Генри Лонгфелло (H. Longfellow), Эдгар По (E. Poe), Уолт Уитмен (W. Whitmen), Эмили Дикинсон (E. Dickinson) и Брет Гарт (B. Harte). Последний был мне известен только по рассказам о Диком Западе, но не по стихам. Во второй период (1856–1916) попало 40 имен, из них я кое-что слышал о Роберте Фросте (R. Frost), Вэчеле Линдсее (V. Lindsay), Саре Тисдейл (S. Teasdale), Стивене Бене (S. Benet) и Эрнесте Хемингуэе (E. Hemingway). Последнего я знал только как прозаика, хотя не очень любил. В последний период вошли оставшиеся 93 имени, из них слышал краем уха что-то о четырех: Чарльз Буковски (C. Bukowsky), Аллен Гинзберг (A. Ginsberg), Сильвия Платт (S. Plath) и Уильям Роцхайм (W. Roetzheim). О последнем узнал только как о составителе книги The Giant Book of Poetry, в которую он поместил не только англоязычных поэтов, но и некоторых других, например, Омара Хайяма и Анну Ахматову. В данной заметке я кратко очерчу первый условный период в моей интерпретации.

Открывает список Уильям Каллен Брайант (William Cullen Bryant, 1794–1878) – признанный основоположник самобытной американской поэзии, не подражающей британским образцам. Его считают также отцом американской журналистики, он был в течение 50 лет главным редактором газеты «Ивнинг пост» в Нью-Йорке. В 13 лет он написал политическую сатиру на тогдашнего президента Томаса Джефферсона The Embargo.

Одно из первых стихотворений Брайанта «Танатопсис», воспевающее светлое единение с природой и даже пантеизм, восхитило современников:

 

С тем, кто понять умел язык природы

И в чьей груди таится к ней любовь,

Ведет она всегда живые речи…

…Земля тебя питала. Ныне хочет

Она, чтоб к ней опять ты возвратился

И чтоб твое землею стало тело…

(Пер. А. Плещеева)

 

Продолжателем заложенной Брайантом поэтической традиции стал Уолт Уитмен (Walt Whitmen, 1819–1892). Он был сторонником свободного стиха (верлибра), непопулярного у современников. Любимая певица моих внучек Лана Дель Рей (Lana Del Rey) иногда делает отсылы к поэзии Уитмена, например, в песне Body Electric.

С поэзией Генри Лонгфелло (Henry Longfellow, 1807–1882) я познакомился в детстве, когда отец принес из месткомовской библиотеки «Песнь о Гайавате» в переводе И.А. Бунина. Было очень интересно читать, запомнился мистический эпизод, когда невоспитанные привидения, гостившие в вигваме Гайаваты, хватали лучшие куски оленины за ужином, испытывая долготерпение хозяина. Еще почему-то отпечаталась в памяти фраза: «Дай коры мне, о Береза!», кора нужна была для постройки лодки. Уже будучи в Калифорнии и перелистывая школьную хрестоматию для 4-го класса, я познакомился с патриотическим стихотворением Лонгфелло «Скачка Пола Ревира». Как известно, герой Американской революции Ревир скакал всю ночь, рискуя жизнью, чтобы предупредить повстанцев о наступлении англичан. Шесть лет назад Сара Пэйлин, которая мне очень симпатична, посещала музей Ревира в Бостоне и изложила свою версию тех событий.

С поэзией Эмили Дикинсон (Emily Dickinson, 1830–1886) меня познакомили внучки, они изучали ее творчество в школе, увлеклись ее стихами и учили их наизусть. Мне очень нравится Эмили Дикинсон, и, кажется, она очень популярна и почитаема здесь, в США. При жизни она не была известна, ее стихи опубликовала сестра после смерти поэтессы.

Вот одно из стихотворений:

 

I’m Nobody! Who are you?

Are you – Nobody – too?

Then there’s a pair of us!

Dont tell! they’d advertise – you know!

 

How dreary – to be – Somebody!

How public – like a Frog –

To tell one’s name – the livelong June – To an admiring Bog!

 

В переводе Вадима Розова:

 

Да, я – никто. А кто же ты?

Ужель и ты – никто?

Так, значит, пара мы с тобой.

Молчи, молчи – изгои мы, ты знаешь.

 

Как это глупо – кем-то быть,

Всё лето квакать, что ты – кто-то,

Мол, пусть по имени тебя

Чтит… восхищённое болото.

 

Самым известным для меня поэтом рассматриваемого периода является Эдгар Аллан По (Edgar Allan Poe, 1809–1849). Сначала я знал его как прозаика и зачитывался его рассказами. Напомню, что персонаж романа Джека Лондона «Морской волк» перед крушением парома из Саусалито в Сан-Франциско, изменившим его жизнь так сильно, размышлял о влиянии Эдгара По на историю американской литературы. Моему старшему брату «Морского волка» в десятом классе подарила с трогательной надписью его школьная подруга, книга сейчас хранится у меня.

Самое известное стихотворение Эдгара По – это «Ворон», напомню начало в переводе М. Зенкевича:

 

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,

Задремал я над страницей фолианта одного,

И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,

Будто глухо так застукал в двери дома моего.

«Гость, – сказал я, – там стучится в двери дома моего,

Гость – и больше ничего».

 

В связи с этим стихотворением возникают иногда странные ассоциации. Я отождествляю себя не с лирическим героем, тоскующим по утраченной любимой, и, конечно, не с дурной птицей, а с гостем в этом мире, запоздалым и нежеланным (Some late visiter).

«Ворон» пользовался громадной популярностью и, кстати, вызвал к жизни много пародий и подражаний. Даже у Андрея Вознесенского в поэме «Оза» мы читаем:

 

В час отлива, возле чайной

я лежал в ночи печальной,

говорил друзьям об Озе и величьи бытия,

но внезапно чёрный ворон

примешался к разговорам,

вспыхнув синими очами,

он сказал:

«А на фига?!»

 

Мне же очень нравится музыка непонятого и не принятого современниками поэта стихотворения «Улялюм»:

 

Небеса были пепельно-пенны,

Листья были осенние стылы,

Листья были усталые стылы,

И октябрь в этот год отреченный

Наступил бесконечно унылый.

Было смутно; темны и смятенны

Стали чащи, озера, могилы.

Путь в Уировой чаще священной

Вел к Оберовым духам могилы…

(Пер. Виктора Топорова)

 

В короткой заметке невозможно даже просто перечислить всех интересных поэтов. В следующих заметках, если получится, начатое путешествие продолжится.

Иван СЕРБИНОВ

Саннивейл