Аленушка

Завязкой истории, которой я хочу поделиться, стал момент, когда по чьей-то небрежности капроновая сетка окна была разрезана.

Ту зловещую ночь буду помнить всю жизнь. Я проснулся от какого-то непонятного шуршания. В предчувствии недоброго осторожно поднялся с постели и в темноте стал прислушиваться к незнакомым звукам, пытаясь сквозь ускользающий сон определить их источник. Ничего толком не поняв, зажег малый свет. Ничто не вызывало подозрений. Лишь легкое колебание плотной занавеси на окне возбуждало тревогу. Осторожно подошел к занавеси. Что-то большое, невидимое скрывалось за ней. Ничего нельзя было разглядеть через материю. Превозмогая страх и неопределенность, медленно подошел к занавеси и осторожно стал ее отодвигать…

От увиденного у меня застыла в жилах кровь и я ощутил шевеление волос на голове. Видение промелькнуло так быстро, что я не успел даже вскрикнуть. Я лишь успел на мгновение увидеть, как две здоровенные серые крысы на подоконнике при моем появлении мгновенно разделились телами. Одна выпрыгнула через разрез сетки в открытое окно наружу, а другая молнией спрыгнула с подоконника, кинулась через проем двери на кухню и исчезла там. Видимо, они испугались похлеще, чем я. А может быть это был их апробированный прием – в случае опасности пускаться врассыпную, сбивая погоню со следа?

Утром я ушел на работу, успев предупредить своих домочадцев о введении комендантского часа: о мерах предосторожности на кухне. Конечно, на кухню в тот день никто не заходил…

Вернувшись под вечер, предупредительно постучав в закрытую кухонную дверь и не получив ожидаемого приглашения, я потихоньку ее отворил. Все было так же. Внимательно осмотрев кухню и увидев некоторый беспорядок на холодильнике, понял, что кто-то пытался навести там свой порядок. Значит, сделал я вывод, ОНО еще там. Да и куда было ЕМУ деваться?!

Надо было что-то делать. В соседнем с нашим доме проживали мои приятели. К ним-то я и обратился за помощью. Кратко обрисовал ситуацию и попросил содействия. А проще сказать, жестоко покарать нежданного гостя. В плен не брать и бить на поражение.

Они откликнулись сразу, как будто этого и ждали, чтобы получить адреналин от охоты на зверя.

И вот они явились, бесстрашные и ретивые. Двое здоровых парней с одинаковыми именами – Саша, а с ними еще один, третий, вообще громила, выделяющийся даже на их фоне, по имени Гордон: гора мышц, громовой рокочущий голос, бесстрашие во взоре. С высоты своих, наверное, двух метров он озирал все вокруг с чувством превосходства победителя. Он, между прочим, успел поучаствовать в девяти вооруженных конфликтах в разных точках земного шара. Вот такие три богатыря вломились на мою кухню. В положительном исходе операции по окончательному решению крысиного вопроса я не сомневался.

Закрыв за ними кухонную дверь снаружи, я превратился в слух. Поначалу из-за двери раздавались приглушенные голоса. Видимо, вырабатывалась стратегия и производилась рекогносцировка местности. Затем послышалась канонада, предшествовавшая боевым действиям, и затем грохот и крики. Это продолжалось недолго. Дождавшись окончания битвы и последовавшего затишья, я приоткрыл дверь. И увидел полуразрушенную кухню со стоящими на ней бойцами. Вид их выражал полнейшую растерянность и озабоченность. Из их слов я только и смог понять, что «попытка не пытка» оказалась все-таки пыткой и не привела к успеху: тела жертвы у них не было. Никто толком не мог сказать, куда это существо девалось – было и испарилось. Моя кухня представляла собой жалкое зрелище со следами от их швабр и метелок, которыми они были вооружены. Вся кухонная мебель и плита находились в хаотичном состоянии и были сдвинуты со своих обычных мест, электрический выключатель на стене был сломан, панель от холодильника была оторвана, на полу лежал откуда-то взявшийся мусор.

Убедившись в тщетности попыток наемников решить проблему, я отпустил их с миром, поблагодарив за желание помочь. Надо было рассчитывать на свои силы.

Сгущались сумерки. Окна я пока не открывал – во избежание наката следующей штормовой волны и в предчувствии чего-то скверного. Предчувствие меня не подвело…

ОНО появилось неожиданно. Сначала я услышал какой-то шум за закрытым окном. Взглянув туда, испытал нечто сродни моему вчерашнему ночному кошмару. Я увидел огромную крысу, извивающуюся снаружи на стекле окна. Каким образом она удерживалась на гладкой и скользкой вертикальной поверхности оконного стекла, я понять не мог. Крыса как будто совершала какой-то ритуальный танец. Я в ужасе схватил электрический фонарик и направил дрожащей рукой прыгающий луч света на нее с уверенностью, что она испугается и убежит. Не тут-то было! ОНО продолжало выделывать свои замысловатые пируэты. Было впечатление, что крыса не желала уходить и даже пыталась проникнуть внутрь, преодолевая твердь оконного стекла. Так продолжалось несколько минут. Силы крысы были на исходе. Это было заметно по проступающей вялости в движениях. И наконец, полностью, видимо, обессиленная, она упала на землю и скрылась. Больше я ее не видел…

Тут меня вдруг осенила догадка, которая переросла в твердую версию, а позднее закрепилась в моем сознании. Ибо другого объяснения увиденному я не нашел.

Свидетелем чего я явился? Шекспировские сюжетные хитросплетения не могут дотянуться до такого накала страстей! А всему виной – Любовь!..

Я представил, как накануне, ночью, влюбленная парочка после любовных утех решила прогуляться. Гуляли они, гуляли, вдыхая ночную прохладу, и забрели в некий садик. Этакие райские кущи. И расслабились, так там им было хорошо. Обладая исключительным чутьем, они унюхали нечто такое, что привлекло их внимание. К тому же очень хотелось кушать. Посовещавшись, решили рискнуть и проникнуть через отверстие в сетке на окне. Так и сделали. Но им не повезло: помешала бдительность охранника. Паника овладела парочкой, когда они его увидели – страшного, взлохмаченного и трезвого. Наверное, он им показался тем самым Крысоловом, о котором им в детстве перед сном рассказывали их бабушки. Спасая свои молодые жизни, они кинулись врассыпную. Каждый за себя! Он – подальше от этого страшного великана. Она – на кухню.

Поостыв, набравшись сил, кляня себя за свою минутную слабость и за то, что поступил не по-мужски, он задумал Ее спасти. Любой ценой! Его крысиная логика, развившаяся на мусорных свалках окрестностей и на хоздворе его любимого «Макдоналдса», подсказывала, что Она нуждается в помощи и что Она все еще там, ждет не дождется, когда Он вернется за Ней, чтобы спасти. В этом Он не ошибался. С трудом дождавшись на следующий день темноты, Он вернулся обратно. Без труда разыскал тот самый садик – запах ее молодых желез, как дурманящие духи, витал в воздухе, указывая путь к Ней. Но… Путь был отрезан закрытым окном. И тут ужас отчаяния и горя пополам с ревностью к Крысолову помутил его разум. Не напугал Его ни устрашающий вид Крысолова, ни даже направленный на Него пляшущий луч смерти. Каких сил Ему стоило держаться на той мерзкой и скользкой стене?! Каких сил Ему стоили попытки взломать эту эшелонированную оборону – последний оплот, отделявший Его от Нее?! К сожалению, есть на свете вещи, которые все-таки могут остановить рвущееся от любви сердце. Обессиленный, Он подчинился судьбе. Значит, не суждено. Постоял Он недолго поодаль, понюхал какую-то дурманящую дикорастущую, успокоился и, погруженный в свои мысли, поплелся восвояси, в свое родовое гнездо возле госпиталя для ветеранов. К мамаше с папашей – зализывать душевную рану и заодно перекусить тем, что сам не нарыл. Да, чуть было не забыл: a что там этакое-такое на днях Ему пискнула одна симпатичная рыжая разведенка с соседней свалки, как бы ненароком помахивая при этом своим хвостиком перед его мордой?..

Вот такая полуфантастическая-полуреальная предыстория сложилась в моем воображении.

Время шло. Снедаемые страхом неопределенности, мои домочадцы избегали появляться на кухне. Так только, быстренько: что-нибудь разогреть на плите и бегом обратно, не забывая закрывать кухонную дверь. Питался я за столом на кухне, особенно не задерживаясь там по объяснимой причине, и так же быстро уходил. В том, что Oна где-то здесь, рядом, у меня не было сомнений: я потрудился на славу, заделывая все неплотности кухонного пространства. Дверь была всегда плотно закрыта. Деваться Ей было просто некуда. При этом ни шорох, ни какой-то другой звук, по крайней мере, при мне, ничем не выдавал Ее присутствия.

Мозг лихорадочно искал избавления от происходящего кошмара. Я попытался одолжить у соседа его кота, честно объяснив свою необычную просьбу. Отказ последовал незамедлительно. Он не хотел подвергать своего любимца этому испытанию, ведь речь шла не о какой-то недоразвитой мышке, а о крупном агрессивном хищнике. Еще неизвестно, как обернулось бы их противостояние.

Мысли о Ней меня не покидали ни на минуту. Почему-то про себя я стал ее величать Аленушкой. Этакий странный процесс в мышлении с приданием ненавистному существу уменьшительного и благозвучного женского имени.

Аналитические вычисления и прикидки Ее местоположения на нашей большой кухне подвигли меня в один из ближайших дней проинспектировать дальний и труднодоступный угол кухни между столом и телевизором, где были беспорядочно складированы книги и видеокассеты. Так осторожно, как только позволяла моя брезгливость пополам с боязнью, я стал медленно перекладывать с места на место одни за другими книжки и кассеты, постепенно пробираясь вглубь. Физическое ощущение воспалившихся оголенных и искрящихся, как высоковольтные провода, нервов не покидало меня, а рассудок находился на грани потери сознания. По какой-то мистической примете книга Уильяма Шекспира «Укрощение строптивой» была приподнята последней перед тем, как… мы встретились с Ней глазами. И застыли как завороженные. Это был момент истины. Момент наивысшего нервного накала, длившийся мгновение. Не помню себя после этого. Не могу поручиться с уверенностью в том, что произошло со мной потом.

Теперь мои сомнения развеялись как дым. Я понял и то, что не только мы, а и Она пребывала в состоянии страха. Затаилась. Замерла. Голодная, без питья, не предпринимая никаких попыток самоспасения и освобождения из неволи. Смирилась, что ли? Окончательно убедившись в присутствии Аленушки, я решил перейти к активным действиям. Рассуждал я так: надо Аленушке дать возможность каким-то образом покинуть наше гостеприимное заведение. Мы же всячески отрезали для нее все пути к исходу. На четвертый (!) день с той самой злополучной ночи, когда они с другом удумали покуситься на наше жилище, утром, уходя на работу, я первый раз нараспашку открыл окно на кухне, не забыв закрыть кухонную дверь. Тем самым предоставив незваной гостье возможность добровольно уйти через окно. Высота второго этажа ее не испугает, думал я. Крысы могут запросто преодолевать такие высоты.

Знал бы я, был бы я уверен в таком классическом разрешении вопроса наверняка, не стал бы делать то, что сделал, а ограничился бы только этим. Но – взял грех на душу. Каюсь. Видимо, сидящие в нас кровожадность и желание отомстить неистребимы. Да, это останется на моей совести несмываемым пятном. Кто-то скажет: не морочь себе – и нам заодно – голову. И будет прав. И все равно я не могу не огорчаться содеянным. Насколько было бы легче по-другому…

Я не просто открыл окно. Я поставил на подоконник в створе открытого окна ловушку со смертельно захлопывающейся тугой пружиной, купленной накануне, предупредительно подложив красивую маленькую вышитую подушечку под ловушку. Сам не знаю, для чего. Для пущей убедительности сценической мизансцены. А проще – для обмана, маскировки и сокрытия опасности. Ну не гад я после этого?!

У Нее был только один путь на волю – через окно. И Она им воспользовалась!..

Сан-Франциско

Александр КАШЛЕР