Актер, который рассмешил мир

Памяти великого французского
комедианта Луи де Фюнеса

Когда Луи де Фюнеса не стало, многие поклонники его таланта не могли в это поверить. «Как это? Почему? Кто же нас будет смешить?». Его фильмы, начиная с пятидесятых, тридцать лет смешили Францию, он был как данность, как необходимый атрибут жизни французов и не только их, он был «королем смеха», он был звездой. И при этом половину своей жизни считал себя неудачником. Тернистый путь в искусстве подталкивал его к этому мнению.

Будучи потомком старинного португальского рода, Карлос Луис де Фюнес ди Галарца (родился 31 июля 1914 года) отказался от аристократической жизни и избрал путь шута, веселящего публику, абсолютно самостоятельно зарабатывая себе на жизнь, но он получил бесценный актерский и жизненный опыт, который использовал потом в карьере. Придя в большое кино почти в сорок лет, он сыграл больше семидесяти незначительных эпизодических ролей, прежде чем получил свою главную, но сразу же стал знаменитым. Будучи уже миллионером, Луи был скуповатым главой семейства, ревнивым мужем и строгим отцом, но сыновья Оливье, ставший летчиком, и Патрик, избравший профессию врача, выросли хорошими людьми, а жена, Жанна Бартоломьи, внучатая племянница Ги де Мопассана, предмет гордости и нежной страсти мужа, любила его до самой смерти. Словом, «грустный человек и неудачник» – ​это была жизненная маска великого артиста, надетая им в годы бедности и бессознательно подтверждавшая мнение, что «комик на сцене – ​меланхолик в жизни». Забавная расхожая догма, вроде той, что «Франция после войны очень нуждалась в смехе». Но правда, что творческий путь к славе «короля смеха» французского кино у Луи де Фюнеса был трудным и интересным.

Итак, отрезав себя от аристократических корней (вспомнив о них лишь однажды, в день знакомства с родителями своей будущей жены!), юный Луис ди Галарца, полный романтических предчувствий и образов, разучивая на ходу самопредставления, вроде «Здравствуйте, месье! Разрешите представиться…», приехал в театральный Париж. Но Париж его не ждал, поэтому ему пришлось поначалу добывать кусок хлеба в других ролях. Он стал называться Луи де Фюнесом – ​так больше подходило для этих ролей. Тапер Луи, чистильщик обуви Луи, коммивояжер Луи, счетовод Луи… И, меняя роли в жизни, причем «играя» их великолепно, он поступил, наконец, в актерскую студию. Неудовлетворенность пришла сразу же, когда Луи – ​человеку с такой неординарной комической внешностью и мимикой, а главное – ​призванием, стали предлагать роли романтических героев. Луи хотел и умел смешить людей. Он играл маленькие роли в театре и на сценах ночных клубов, и зрители приходили в неописуемый восторг от его ужимок. О нем заговорили продюсеры, его стали приглашать на крошечные роли в кино, но карьера двигалась медленно.

Не принесли серьезного успеха и первые большие роли, начавшиеся с 1945 года, когда де Фюнесу было уже больше тридцати лет, – ​в картине Жана Стели «Барбизонские грешники» и даже в двух комедиях великого Ле Шануа. Шли годы, а актер, имеющий уже двух взрослых сыновей, в официальных кругах по-прежнему считался «подающим надежды» и ходил в «способных молодых людях»… Но французы уже любили этого комедианта, уже ждали его следующего киновыступления, и после блестящей комедии молодого режиссера Ива Робера «Не пойман – ​не вор» (1958), которую Фюнес, сыграв в ней гениально, буквально наэлектризовал смехом, эта любовь зрителей превратилась в национальное признание Мастера. И все изменилось – ​от ролей до гонораров.

Его востребованность стала колоссальной, гонорары – ​сумасшедшими и, добившись славы, Луи де Фюнес снимался все больше и больше, и с каждым новым фильмом весь мир все больше и больше влюблялся в него, надрываясь от смеха. Его жандармы, воры-неудачники, рестораторы, комиссар полиции Жюв в «Фантомасах» и «человек-оркестр» смешили всех – ​врачей, солдат, священников, футболистов, президентов. В Советском Союзе комедии с Луи де Фюнесом, в которых не было никаких политических заморочек, кроме – ​крути не крути – ​кусочка западной жизни, шли широким экраном, без ограничений, собирая полные залы зрителей, которые смеялись до колик над похождениями маленького, смешного и наивного «тролля». У каждого были даже любимые комедии – ​в зависимости от уровня восприятия и чувства юмора (у меня – ​«Разиня»), но Фюнес заставлял смеяться всех, всегда и массово. Это большое искусство.

Однако запас жизненных сил немолодого артиста уже подтаивал, а изменение его материального статуса часто почему-то приводило к депрессиям. Вне работы Луи в лучшем случае был задумчив, в худшем – ​раздражен. Вообще в жизни он был вежливым, замкнутым и тихим. «Трудно представить, – ​писал бравший у него интервью журналист, – ​что этот маленький, очень серьезный человек заставляет смеяться всю Францию»… С каждым новым фильмом популярность Луи де Фюнеса росла, и пропорционально ей росла усталость. Слишком поздно пришли слава, деньги, признание профессионалов, слишком долго жили в нем «комплексы бедности и неудач». Биографы пишут, что он был ревнивым и жадным. Но жена и сыновья оправдывали отца, понимая, как много лет ему едва удавалось сводить концы с концами, тяжело переживая, что семья оставит его.

И Луи вертелся, как белка в колесе, честно отрабатывая свои огромные гонорары. Почти ежедневно – ​съемки, театр, снова съемки. И никакой халтуры. Образы, которые он создавал, на самом деле были невероятно смешны, легки и очень динамичны, от первого до последнего кадра. За этим стояли, конечно, талант и колоссальный творческий труд, изматывавший актера. Напряженная работа не могла не отразиться на здоровье. В 1975 году у него случилось два инфаркта. Первый, между прочим, на сцене, во время спектакля «Вальс матадоров». Через несколько месяцев уже в госпитале – ​второй. И Луи надолго исчез с экранов. Приглашения сниматься приходили все реже и реже: продюсеры отказывались вкладывать деньги в актера, сердце которого в любой момент может остановиться, а публика отказывалась верить в то, что у комика вообще может быть сердце. Актер счел это цинизмом, и, обидевшись на мир, который он так блистательно смешил, не пожелал иметь ничего общего с кино. Замкнувшись в себе, он перебрался из Парижа в предместье, в свой замок Шато де Клермон, и начал писать мемуары.

О больном Луи де Фюнесе почти забыли, и мастер впал в долгую депрессию, когда в его доме раздался телефонный звонок, вернувший его к жизни. Режиссер Жан Жиро предложил ему роль в новом фильме. Жан Жиро – ​известный режиссер-комедиограф, один из немногих друзей Луи де Фюнеса, с которым они сняли девять фильмов и ни разу не поссорились на съемочной площадке. Это были любимые фильмы зрителей: «Скупой», «Суп из капусты», «Большие каникулы», «Только мыльные пузыри» и пять фильмов о похождениях «жандарма из Сен-Тропеза». Жиро понимал актера, он снимал фильмы с Фюнесом и «под Фюнеса», и потому его приглашение было лучом надежды Луи на выздоровление. Напичкав себя лекарствами, он отправился на съемки, но судьба сыграла с ним злую шутку – ​в первый же день прямо на съемочной площадке на глазах у всей группы умер Жан Жиро. Среди поднявшейся страшной паники Луи стоял, съёжившись, безмолвно взирая на лежащего на земле друга. «Смерть просто ошиблась. Она искала меня…», – ​шептал он. И все.

После случившегося де Фюнес утратил интерес к жизни. Перестал проверять счета и принимать капли. Спрятался в своем старинном замке и больше никогда не покидал его. Никого не принимал, не отвечал на телефонные звонки. Равнодушно слушал рассказы жены об успехах сыновей и не узнавал внучку. Он оживал только при виде своих любимых роз и на рыбалке, куда он изредка ходил с садовником. Глаза Луи оживали при виде каждой пойманной форели – ​то ли он вспоминал рыбного воришку из «Не пойман – ​не вор», то ли снова видел себя в детстве, когда он удирал с уроков на рыбалку, по пути ловко воруя каштаны в саду у зевающей соседки… За неделю до смерти он сказал жене: «Я знаю, какой будет моя самая лучшая шутка: мои похороны. Я должен сыграть так, чтобы они хохотали, не переставая». 27 января 1983 года великого комика не стало.

В парижском Дворце Искусств состоялась гражданская панихида, на которой выступил президент Миттеран. Затем тысячи людей, и среди них знаменитые актеры, прощались с любимым артистом. Неподалеку от пьедестала стояли… три восковых фигуры великого комика в костюмах «жандарма из Сен-Тропеза», «комиссара Жюва» из «Фантомаса» и «маэстро» из фильма «Человек-оркестр». Серьезные и печальные лица присутствующих при взгляде на них непроизвольно растягивались в улыбках. Да, Луи де Фюнес умел смешить людей. И делал это гениально.

Анатолий СИГАЛОВ