Агент Буряков: могло быть хуже

В прошлую среду зал нью-йоркского судьи Ричарда Бермана был под завязку забит журналистами и стажерами федеральной прокуратуры. Поэтому часть судебных репортеров усадили в ложу для присяжных, из которой открывался отменный вид на происходящее. В ней, к тому же, не деревянные скамьи, как в зале, а удобные кресла. Автор этих строк восседал там в среду впервые с церемонии вынесения приговора Виктору Буту.

На сей раз судья приговаривал 41-летнего россиянина Евгения Бурякова, который в марте признался в том, что действовал в США в качестве агента иностранного правительства, предварительно не зарегистрировавшись в минюсте.

Числиться иностранным агентом в США не зазорно, и эта регистрация – не каинова печать, а простая формальность. Но за ее несоблюдение грозит до пяти лет тюрьмы, которых Буряков избежал, поскольку взамен на признание вины прокуратура обязалась не требовать для него у судьи более 30 месяцев, то есть 2,5 года. Судьи не обязаны выполнять обещания прокуратуры, но обычно им следуют.

Официально Буряков был заместителем главы нью-йоркского представительства «Внешэкономбанка», но ФБР установило, что он также кадровый сотрудник Службы внешней разведки России. В шпионаже Бурякова официально не обвиняли – так же, как и десятерых российских разведчиков глубокого залегания, арестованных в июне 2010 года. Те тоже признались лишь в работе на иностранное правительство без регистрации и были быстро отправлены на родину.

Вскоре после этого ФБР затеяло операцию, которая в конечном итоге привела к аресту Бурякова. Двое его коллег из нью-йоркской резидентуры СВР – Игорь Спорышев и Виктор Подобный – к тому времени уже покинули США.

Церемония в зале судьи Бермана началась с опозданием и длилась около часа. Поскольку и обвинение, и защита договорились о приговоре заранее, они по большей части молчали, и говорил лишь Берман, который поразительно чисто произносит имя «Евгений», но, как и большинство американцев, не может выговорить «Буряков» и говорит «Бурьяков».

Судья к этому моменту научился не спотыкаться на фамилии Спорышев, но вот «Подобный» до сих пор произносит лишь по буквами: «Пи, оу, ди» и так далее.

После того, как Берман вошел из боковой двери в зал, из другой двери туда ввели Бурякова, который был в темно-синей тюремной робе, мягких тапочках китайского образца и очках, делавших его совсем не похожим на Джеймса Бонда.

Как можно понять из материалов дела, он им и не был и часто добывал разведданные в интернете.

Его усадили не в клетку, которых в американских судах нет, а за полированный стол защиты, откуда он смотрел в затылки прокуроров, сидевших лицом к судье впереди него. В кресле у стены справа примостилась судебная переводчица Нелли Алишаева, но Буряков так и не воспользовался ее услугами и своим правом на последнее слово., которого от него и не ожидали.

Россияне в американских судах пользуются последним словом либо для того, чтобы снова настаивать на своей невиновности (Вячеслав Иваньков или Константин Ярошенко), либо для того, чтобы выразить раскаяние в надежде на сокращение срока (отмыватель денег Владимир Кац).

Но Буряков сам признал себя виновным и каяться не собирался. Прокурор Эмиль Боув в очередной раз упрекнул его за второе, но срок добавить Бурякову не просил, поскольку в марте обещал этого не делать.

Адвокат Скотт Хершман, со своей стороны, обещал не просить судью дать россиянину меньше оговоренных 30 месяцев и не просил, хотя две недели назад разразился очередным ходатайством, в котором настаивал, что доказательная база прокуратуры очень слаба, и что она-де и сама это понимает.

В ответ прокуратура на прошлой неделе обрушила на судью груду ходатайств с описанием доказательств, которые она была готова выставить на суде, если бы Буряков вовремя не признал себя виновным. Королевой этой доказательной базы были прослушки, на которых строится большинство федеральных дел в США. Опытный защитник может дезавуировать свидетелей обвинения, но голос дезавуировать очень сложно.

Королевой прослушек были записи разговоров в резидентуре СВР, находящейся в здании миссии РФ при ООН на 67-й улице. Голоса самого Бурякова в них нет, – он в резидентуре не светился, – но вот заявления Спорышева и Подобного не оставляют, по словам прокуроров, сомнения, что Буряков является их коллегой и работал по линии СВР еще в ЮАР, где он официально служил во «Внешэкономбанке» до своей злосчастной командировки в Нью-Йорк.

Берман сообщил, что с утра он подписал распоряжение о депортации Бурякова на родину по отбытии срока, притом без права возвращения в США. Буряков, со своей стороны, согласился на депортацию без дополнительного судебного разбирательства.

Хотя и защита, и обвинение были согласны в главном: сколько будет сидеть Буряков, – они разошлись в размере штрафа, который должен был назначить ему судья. Защитник Хершман призывал Бермана обойтись без штрафа и доказывал, что у Бурякова нет денег.

Буряков показал под присягой, что он перевел на родину 20 тысяч долларов. Его «кадиллак» был продан с молотка за примерно 16 тысяч, которые тоже отправились в Россию, где на эти деньги живут жена арестанта Марина и двое их детей. Бурякову также принадлежат 25% московской квартиры. Это еще 50 тысяч долларов. Адвокат сделал из этого вывод, что штраф взыскивать с Бурякова и нехорошо, и бесполезно.

Прокуратура парировала, что, работая в ВЭБе, Буряков получал 17 тысяч долларов в месяц. К тому же, когда он выйдет из тюрьмы, ему будет всего 42 года, и он еще может долго зарабатывать. Судья внял доводам обвинения и назначил Бурякову штраф в 10 тысяч долларов, который нужно будет выплатить в течение полугода после освобождения из тюрьмы. Тут Буряков тоже отделался сравнительно легко, поскольку, признавая вину, он согласился заплатить штраф в сумме от 10 до 100 тысяч долларов.

Адвокат сказал после церемонии, что, по его выкладкам, россиянин освободится уже в марте будущего года. Из его срока вычтут время, отбытое в КПЗ, а также стандартные 15% за минимально примерное поведение.

В заключение Хершман попросил судью ходатайствовать, чтобы тюремное управление США, известное под сокращением ВОР (Bureau of Prisons), отправило Бурякова в учреждение Форт-Дикс неподалеку от Нью-Йорка. Российским дипломатам, четверо из которых присутвовали в зале суда, будет удобно ездить туда к нему на свидания. В Форт-Диксе, к тому же, изрядная русскоязычная община, включающая летчика Ярошенко, который, возможно, надеется теперь на Трампа.

Судья согласился похлопотать, но предупредил, что ВОР не обязан его слушать.

Это был первый по-настоящему жаркий день сезона, и в зале было зябко из-за кондиционеров. Журналисты, пришедшие на церемонию в легких рубашечках, были рады ее завершению.

Владимир КОЗЛОВСКИЙ