А вы все говорите…

Одним из наиболее распространенных предрассудков, возникших в середине прошлого столетия, является объяснение политической ситуации на Ближнем Востоке арабо-израильским конфликтом. Это могло бы быть верным, возникни современное еврейское государство среди давно существующих, стабильных и, как сейчас любят выражаться, самодостаточных государств. Оно же появилось в гуще осколков Османской империи. Обывателей дезориентирует использование ими в качестве самоназваний имен исторических областей: Египет, Ливан, Сирия. А между тем Египет представлял собой пашалык Османской империи вплоть до распада последней, а Бейрут (Ливан) и Сирия были ее же вилайетами.

Мы с вами, уважаемые читатели, легко можем представить себе, что происходило на Ближнем Востоке в те времена – мы наблюдали подобное на примере бывших советских республик. Уже почти треть века они формально существуют в качестве независимых государств, но последствия разрыва связей все еще дают о себе знать. Кроме того, оказавшись без длинной руки метрополии, они лишились и возможности возлагать на нее ответственность за ошибки и неудачи, что начало вызывать внутреннее напряжение, а недопонимание между соседями заменяло былое недовольство союзным центром. Люди везде одинаковы, и на Ближнем Востоке наблюдалось то же самое. Происходящее здесь было усугублено еще и тем, что части вилайетов после Первой мировой войны по мандату Лиги Наций были переданы под управление разных государств – Великобритании и Франции.

Спецификой вновь образованных здесь государств было то, что преобладающей религией в них является ислам, а большинством населения – арабы. Тем самым они оказались в состоянии своеобразного расщепления идентичности. С одной стороны, это независимые государства, с другой – члены исламской уммы, с третьей – над ними довлеют идеи панарабизма. Такие условия отнюдь не способствуют политической стабильности и экономическому процветанию.

На указанные факторы наложился еще один: к описываемому времени стало отчетливо ясно, что исламский мир серьезно отстал в своем материальном развитии от Запада. Причиной многие считают принятую Западом трудовую мораль, разработанную протестантской Реформацией. Копирование вновь созданными государствами политических систем Запада мало что дало; как оказалось, дело не в этом. Открытие залежей углеводородов в некоторых арабских странах позволило им образовать своеобразный пелетон (так называется основная группа гонщиков в спортивной гонке. – Ред.), а остальные составили хвост гонки, члены которого даже ценой значительных усилий конкурировали лишь между собой, не приближаясь к лидерам.

И вот в самой гуще происходящего появляется государство, организованное по западным принципам. Многим сразу же стало ясно, что оно не удовлетворится ролью члена ближневосточной массовки, и перед арабскими режимами замаячила перспектива существования в качестве догоняющего. И дело было лишь во времени.

О каком государстве мы говорим? Не о Трансиордании ли, которая получила независимость в 1946 году? Нет. Если бы мы говорили о ней, то на этом разговор пришлось бы прекратить. Трансиордания ничем не отличалась от своих арабских соседей, а ее население было даже более отсталым в экономическом плане, так как состояло в основном из кочевых бедуинов. Нет, Трансиордания не была соперником другим арабским странам. Мы говорим о современном Израиле, созданном на территории исторической области Палестина, которую обладатель мандата на управление ею, Британия, признала национальным очагом еврейского народа.

Отношение ислама к иудаизму заслуживает отдельного разговора и не будет обсуждаться здесь. Упомянем лишь о том, что задолго до Декларации Бальфура прибытие даже небольших групп первых сионистов вызывало среди арабов Палестины резкое неприятие. Еще до момента основания современного Израиля здесь возникали арабские беспорядки. Провозглашение же еврейского государства было встречено войной.

Нищие по сути арабские государства воспользовались тем, что их новые соседи – евреи, только для того, чтобы устранить будущих конкурентов и подать пример того, как надо жить в местных условиях.

У еврейского ишува к моменту провозглашения независимости уже были все основные признаки и необходимые компоненты будущего государства. И уже они давали ясно понять, что в арабских странах такого не будет. Дело было даже не в материальном достатке, до него было еще далеко, а в подходе.

Стало быть, бедные арабские государства не могли пойти на мирное сосуществование с еврейским, тоже еще тогда небогатым. А если бы в то время среди них были богатые, они отнеслись бы к Израилю по-иному? Есть все основания считать, что это утверждение справедливо. На наших глазах в арабском мире происходят интересные изменения: развивающиеся быстрыми темпами страны начинают воспринимать Израиль как государство, которое существует несмотря ни на что и с существованием которого следует считаться. И в то же время страны, до сих пор испытывающие серьезные трудности в своем развитии, оправдывают отставание необходимостью «сопротивления», требующего, мол, значительных ресурсов. Вот чистый пример: до тех пор, пока Иран развивался в русле западной цивилизации, даже с учетом всякого рода трудностей, он во многом сотрудничал с Израилем и ему не мешало то, что это государство еврейское. Попав же под управление теократии, эта страна зашла в цивилизационный тупик. Теперь Тегеран объясняет свои трудности теми же причинами, что и арабские государства, ведущие «борьбу с сионизмом».

Ну, а что же будет с «осколками Османской империи»? Прогнозировать их судьбу – в общем-то не наша задача. Можно сказать лишь, что в их судьбе ничего нового и уникального нет. Процессы распада и объединения территорий, образование государств и их эволюции можно видеть даже в наши дни. И не где-нибудь в экзотических местах, а в Европе. История не кончается и не кончится никогда, пока существует человечество.

Это, конечно, общие рассуждения. Если говорить конкретно, то у «осколков» впереди ничего хорошего. В указанных странах в настоящее время сохраняются архаичные и крайне нестабильные режимы. В Ливане террористическая организация оказалась настолько интегрированной в государственную машину, что своими безответственными действиями, объясняемыми «сопротивлением» сионизму, ставит под угрозу существование самого государства. В Сирии режим держится на чужих штыках. Штыки принадлежат в том числе и Ирану. И коль скоро мы заговорили об этом, уместно будет подчеркнуть, что, кроме цивилизационного кризиса, в судьбу Ливана и Сирии вмешивается Тегеран, пытаясь занять в регионе место ушедшей сто лет назад отсюда Османской империи. И не забыть бы, что и правопреемница указанной империи, Турецкая Республика, переживающая под правлением нынешнего руководителя некий рецидив имперского самоощущения, тоже не прочь вернуть себе утраченный столетие назад статус хотя бы частично.

А вы все говорите об арабо-израильском конфликте…

Сергей ВОСКОВСКИЙ