Уберите мораль в ножны
Основная мысль: моральный дискурс – это тоже оружие. И оно тем более эффективно, чем менее склонны окружающие воспринимать его в этом качестве.
Конечно, это не только оружие, это много чего (и каждый раз, употребляя слово «мораль», надо оговаривать, в каком смысле). Вот топор. Вообще-то плотницкий инструмент, полезный в личном и народном хозяйстве. Но при желании им можно пробить голову.
Так и моральный дискурс, возникая и функционируя в среде людей со здоровой психикой и логикой, – инструмент оптимизации блага. Но обладающий свойствами топора.
Когда человек извлекает мораль с целью изменить какие-то расклады в мире, он, и это должно быть очевидно сразу, извлекает оружие. Да, оно избирательного действия. Пистолет подействует на любого независимо от того, разделяет ли он представления о волшебной силе пистолета, интеллигент он, дикарь или серый волк. Мораль действует только на тех, кто расположен верить в волшебную силу морали, но в цивилизованном обществе таких большинство.
Второй вопрос: с какой целью оружие вынуто. Это полицейский достает пистолет, чтобы помешать преступнику, или наоборот? Это мирный обыватель взял палку, чтобы отбиться от хулигана, или вооружился сам хулиган?
Этот вопрос зачастую пропускают. Слишком привыкли, что моральный дискурс – оружие хороших против плохих.
Логика и психическое здоровье упомянуты недаром. Если с ними все окей, то разводка путем манипуляций моральным дискурсом работает плохо. Вот что нужно, чтобы человек вложился в пирамиду? Это разводка и применение определенного вида оружия, но там изначально был субъект, уязвимый к нему. Простые американцы, накидавшие миллионы долларов (точную цифру не помню) вдове Флойда, – что они делали? Ведь понятно, что Х миллионов там уже есть, что ее единственная заслуга – быть женой убитого при задержании бандита, ты в 1000 раз беднее ее и ничем не хуже, может, даже несчастнее, и шлешь ей свои кровные деньги. Можно считать это верхом добродетели, но я бы все-таки определил это как состояние острейшего невроза. Это не столь триумф добра, сколь развод лоха, но инструментом взлома был именно моральный дискурс.
Людей столетней давности никакие миту и блм не проняли бы. Не было того, к чему подходили отмычки. Гопник, давящий на жалость, и какие-то кривые понятия, не мог бы развести собрата-гопа, но мог бы, например, наивную принцессу из сказки. В мире добрых розовых литтл пони и тотального видеонаблюдения пистолет стал плохим оружием, но мораль – замечательным.
Но мы не о политике. Повторюсь, любая апелляция к моральному дискурсу в попытке изменить не себя, но мир по умолчанию означает, что человек атакует.
По делу он делает или по беспределу, озабочен он своей корыстью или общим благом и достаточно ли вменяем, чтобы судить о нем, – уже вторые вопросы. Первое, что мы видим сразу, – мы видим агрессора. Исключение, пожалуй, для тех случаев, когда на человека напали в моменте, но 99% всех морализмов вряд ли можно провести по ведомству актуальной самозащиты.
Какое к этому разумное отношение? Когда стыдят, осуждают, взывают к чувству вины? Представьте, что человек на публике вынул нож. Крутит, вертит, фехтует с воздухом. Несколько напрягает, не так ли? Вот то же самое – касательно моралистов. Нужны очень веские основания, чтобы публично махать ножом. Тут вопрос и этики, и вежливости. Это попросту неприлично – вот самое уместное слово.
Александр СИЛАЕВ
