А не отдохнуть ли вам?

Я бы, например, хотел, чтобы они как-то прокомментировали то, как вчера, завершив выступление перед аграриями Северной Каролины, Байден отошел от трибуны и попытался пожать руку кому-то, кого он ожидал увидеть увидеть перед собой. Но перед ним никого не было.

Ситуация ухудшается день ото дня, но поскольку эта деградация происходит у нас на глазах, она не выглядит такой трагической. И потом на фоне коллег Байден не выглядит таким уж старым. Сенатору Диане Файстайн – 89 лет и пресса напомнила нам об этом на днях, поскольку у калифорнийской законодательницы продвинутая форма деменции. Эта информация поступает из ее офиса уже в течение многих лет.

Файнстайн не одна в таком возрасте. Сенатор-республиканец Чак Грасли – ее  сверстник. Хотя, согласимся, обоим законодателям далеко до Строма Тормонда, который ушел на покой в сто лет!

Нами правят старцы и это наводит на мысль, что их коллективный возраст может быть симптомом состояния всей страны. Мы это уже один раз видели. Брежнев оставил на память о себе миллион анекдотов, но у меня не идет из памяти Черненко, который приняв последнее в своей эжизни участие в выборах самого себя на пост генсека КПСС, вышел из-за белой занавески и с трудом подняв руку, едва выдавил из себя: «Хорошо», хотя было очевидно, что – плохо. Очень плохо. И действительно в самом скором времени страна проводила бедолагу в последний путь.

Маниакальное стремление этих старых и больных людей к власти – объяснимо. Но почему общество должно идти на поводу у выживших или выживающих из ума геронтозавров?

Кто-то скажет, что они необходимы, чтобы уравновешивать огневой задор молодежи. Таких молодых законодательниц, как Окасия Кортес или Рашида Талиб. Но этот тормоз совершенно не работает. Сенатор Чак Шумер и конгрессвумен Нэнси Пелоси – им обоим по 82 – сегодня не менее радикальны, чем Кортес и Талиб во всех ключевых пунктах внутренней политики: иммиграции, энергетики, гендерной политики. При этом имеют куда больше влияния на Конгресс, чем шумная молодежь.Точно говорят – одним из признаков сенильности является возвращение в детство.

У довода, что де у каждого человека свой возраст старения есть масса сторонников. Действительно Чак Грасли кажется бодрее, чем Диана Файнстайн, а Митч Макконелл контролирует ситуацию лучше Джо Байдена. Но насколько сопоставимы когнитивные способности любого из них со способностями пятидесятилетнего?

Вне политики там, где от решений пргофессионала зависят жизни cотен людей, возрастной ценз действует без учета персонального состояния каждого отдельно взятого специалиста. Пилотов отправляют на пенсию в 65, авиадиспетчеров – в 56. У нас страной с 330 миллионным населением управляет 80-летний старец, который путает вице-президента со своей женой, себя считает вице-президентом и боится гнева тех, кто курирует его публичные выступления. Не является ли печальное состояние нашей экономики, иммиграционной сферы, борьбы с пандемией, внешней политики следствием состояния психики квартиранта Белого дома?

Здоровое общество должно предохранять себя от слабоумных руководителей. Должен быть введен возрастной ценз на нахождение в офисе президента, членство в Верховном суде, службу в Конгрессе. Не знаю, каким должен быть лимит для тех, кто избирается или назначается на названные посты. 70 лет? Возможно. Помимо этого должен быть введен обязательный ежегодный когнитивный тест для тех, кто попал на свой пост ранее оговоренного возраста и дослуживает срок. Это – совершенно очевидная необходимость, но скажите: кто из власть предержащих введет ограничение на собственное нахождение у власти, которая удовлетворяет все его потребности – от денег до тщеславия?

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Источник