Ах, август…

Ах, август, месяц, названный именем римского императора, потому что был особенно счастливым в его жизни…

Месяц, когда лето уже, кажется, закончилось, а осень еще не наступила. Время последних судорожных попыток завершить сезон отпусков могучим аккордом, о котором потом, во время зимних непогод, приятно было бы вспомнить.

Месяц, когда заканчивают уборку озимой ржи и ячменя, засевают поля озимой рожью. Проводят сбор смородины, крыжовника, малины, убирают лук и чеснок, повторно высевают скороспелые зеленные культуры. Когда поспевают летние сорта яблок, ежевика и лесные орехи, появляются опята. Увядает ботва картофеля.

Последние десять-двадцать лет название этого месяца в России часто можно услышать с присовокуплением эпитета «черный». Именно в августе произошел путч, был захвачен Грозный, объявлен дефолт, началась вторая чеченская война, погиб «Курск» и загорелась Останкинская телебашня. В различные годы этот месяц отмечался террористическими актами и катастрофами.

И нынешний август будет чем вспомнить: участницы пропагандистской акции в Храме Христа Спасителя получили по два года колонии, срок, по мнению наблюдателей, не только не сопоставимый с содеянным, но и вообще не имеющий под собой юридического обоснования. Это, как считают, может стать прецедентом, который окажет влияние на развитие ситуации в России.

В последние советские годы среди «мыслящих людей» стало приличным сетовать на безбожие власти. Порицать отсутствие объединяющей идеи, коей виделась потесненная на обочину общественной жизни религия. Креститься при виде церкви стало признаком вольномыслия. Поэтому участие вчерашних первых секретарей обкомов в праздничных богослужениях после распада СССР казалось чуть ли не естественным – экая, думалось, фронда! Но уже упоминание истовой религиозности, присущей якобы тем, кто при Андропове занимал средние позиции в офицерской табели о рангах, начало оставлять ощущение определенной неловкости, напоминая анекдот, в котором фигурируют крест и трусы. События же, связанные с предвыборной президентской кампанией, кончившиеся уголовным делом, вызывают недоумение, заставляя сомневаться в том, что на дворе двадцать первый век, а действие происходит отнюдь не в странах третьего мира.

Можно много говорить о неуместности использования  в качестве пропагандистской площадки культовых зданий. Можно закрывать глаза на нецелевое использование таковых со стороны представителей «элиты», что бы этим словом не называли. Можно многое, но вот чего нельзя делать ни в коем случае, это подменять понятия. Нельзя вести уголовный процесс на основании церковных догм и правил, какими бы авторитетными собраниями эти догмы и правила ни были бы введены в религиозную практику.

В защиту активисток приводятся самые различные суждения. Их перформанс называют явлением актуального искусства. Рассуждают о неподсудности такового, о независимости искусства от злобы дня. Но это – совершенно излишне. Есть законы государства и есть внутрицерковные законы. В силу принципа отделения церкви от государства эти два подмножества почти не перекрываются, и все разговоры об общечеловеческой сущности религиозных норм являются не более, чем демагогией.

Я не знаю, что нынче в России известно о последних годах существования романовской империи, кроме того, что можно увидеть в облегченных телевизионных передачах. Но было бы неплохо, если бы достоянием широких масс стали сведения о богоборчестве и богостроительстве, этих двух ипостасях интеллектуального процесса начала двадцатого столетия. В нем, в этом процессе, участвовали очень известные люди, но лишь один только граф Толстой удостоился чести понести церковное наказание, что никак, впрочем, не отразилось на его известности в качестве литератора и мыслителя. Почему? Причина проста – у писателя был конфликт не с церковью, а с ее иерархами, то есть – с людьми, пусть и занимающими в церковной структуре самые высокие позиции.

Конфликт панк-активисток с церковью – выдумка от начала и до конца. Эта выдумка еще скажется на позициях церкви в российском обществе. За нею, за выдумкой, проглядывает, как призрак нераскаявшегося грешника, тень бывшего секретаря обкома, крестящего лоб на первых постсоветских церковных событиях, транслирующихся на всю страну по всем центральным каналам. А уж за этим деятелем можно разглядеть зыбкие силуэты нижесредней андроповской номенклатуры, выросшей и воспитанной в атеизме и верности идеям КПСС, но посчитавшей нужным «приобщиться». На всякий случай. А вдруг там что-то есть…

Религия, несомненно, является одним из важнейших общественных явлений. Но принадлежность к некоей конфессии – дело сугубо личное, можно сказать – интимное.

История показывает, что любые официальные структуры, а вернее – возглавляющие их персоны рано или поздно вступают в противоречие с идеями, на коих эти структуры основаны. И те, кто первыми замечают противоречия, зачастую этими структурами отторгаются. Но ни в коем случае нельзя на основании сказанного подвергать «ослушников» мирским наказаниям.

Ах, август… В народе считалось, что этот месяц во многом определяет будущее, по крайней мере ближайшее. Говорили: дуб в августе желудями богат – к урожаю, коли в августе грибовно, то и хлебовно, если листья на деревьях в августе желтеют снизу – ранний сев будет хорош.

Пусть на этом и закончится список августовских прогнозов. Других не надо.

Сергей ВОСКОВСКИЙ