Война слов и два фронта Америки

Первый вербальный выстрел совершил президент США Джо Байден, когда в эфире телеканала ABC утвердительно ответил на вопрос, считает ли он Владимира Путина убийцей. Российский президент в ответном комментарии сказал, что желает Байдену здоровья и добавил поговорку времён советского детства: «Кто как обзывается, тот так и называется».

Про обмен вербальными выстрелами президентов США и России можно было бы уже забыть, списав произошедшее на падение общего уровня современных международных отношений, если бы не два существенных нюанса.

Прежде всего не совсем понятно,  зачем Джо Байден сам себя загнал в политическую ловушку. Многие эксперты в Вашингтоне склонны считать, что ради налаживания отношений с Германией Белый дом все-таки закроет глаза на строительство важного для Берлина газопровода Северный поток-2. Однако не секрет, что газопровод не менее важен и для России. Причём для Кремля газопровод важен не только с экономической, но и с геополитической точки зрения. Этот факт является ключевым для критиков администрации Байдена в Конгрессе, коих, кстати, немало и среди его однопартийцев.

Назвав Владимира Путина убийцей, Джо Байден вооружил своих оппонентов, противников строительства Северного потока-2, бронебойным аргументом, звучать который может следующим образом: «Белый дом, не препятствуя завершению строительства газопровода, помогает убийце!».

Ума не приложу, как Джо Байден будет парировать столь неприятное для его рейтинга обвинение. Все-таки не зря говорят: язык мой – враг мой.

Вторым немаловажным нюансом является обмен тяжёлыми вербальными ударами между США и Китаем, произошедший также на прошлой неделе, во время встречи на Аляске госсекретаря Энтони Блинкена и советника по национальной безопасности Джейка Салливана с куратором китайской дипломатии по партийной линии Ян Цзечи и министром иностранных дел Китая Ван И.

Китайская газета «Хуаньцю шибао» так описала произошедшее столкновение представителей двух супердержав.

«В течение всего выступления США публично и беспричинно предъявляли бесконечные обвинения Китаю, особенно критикуя его внутреннюю политику в отношении Синьцзяна и Гонконга и пытаясь захватить лидерство и получить преимущество в диалоге».

Так вот, самое интересное заключается в том, что китайская сторона ответила в духе российского президента – мол, сами такие. Правда, сказано это было без намёка на шутку, со всей непроницаемой восточной серьёзностью.

Телеканал CNBC подготовил для своей аудитории нарезку ключевых некомплементарностей из взаимного вербального артобстрела между американцами и китайцами (см. в первом комментарии).

Чтобы обрисовать царивший на встрече накал страстей приведу одну из фраз, сказанных директором Центральной комиссии по иностранным делам Компартии Китая Ян Цзечи:

«Соединенные Штаты не являются выразителем международного общественного мнения, как и западный мир. Независимо от того, из чего исходить – из масштабов населения или мировых тенденций, западный мир не является выразителем глобального общественного мнения. /…/ Мы считаем, что для США важно изменить свой собственный имидж и прекратить продвижение своей демократии в остальных странах мира. Многие люди в США на самом деле мало доверяют американской демократии, и в Китае существуют различные взгляды относительно правительства США».

Словом, встреча в Анкоридже, ставшая первой за время президентства Джо Байдена встречей на высоком уровне между двумя странами, лишь доказала, что отношения между двумя геополитическими гигантами Запада и Востока не только оставляют желать лучшего, но и перешли в фазу не скрываемых от международной общественности прямых атак. Слава богу, пока только словесных.

В этой связи возникает животрепещущий для США вопрос: каким образом действующая американская администрация собирается воевать сразу на два фронта – и с Россией, и с Китаем?

Со времён войны во Вьетнаме, которая по факту была прокси-войной, где США сошлись в лобовом столкновении с СССР и Китаем, американские политики хорошо знают, что одновременное противостояние сразу двум глобальным противникам – дело бесперспективное и даже опасное.

Именно поэтому пятьдесят лет назад, когда Генри Киссинджер увидел трещину, которая появилась в отношениях между двумя коммунистическими державами после пограничных столкновений 1969 года (пограничный конфликт на острове Даманском, пограничный конфликт у озера Жаланашколь), он тут же поспешил воспользоваться ею. Во время секретной поездки в Китай в 1971 году Киссинджер сделал всё, чтобы подлить масла в огонь разгоравшейся вражды между Пекином и Москвой, параллельно расписывая китайскому руководству в ярких красках перспективы улучшения отношений с США в противовес Советскому Союзу. Китай пошёл за США и в итоге стал тем Китаем, каким мы его знаем сегодня.

Москве же испорченные отношения с Поднебесной обошлись недёшево. Особенно с учётом нараставшей в те годы гонки вооружений с Западом. СССР, вплоть до своего исчезновения, был вынужден сохранять масштабное военное присутствие вдоль всей китайской границы, протяженность которой составляет ни много ни мало 4000 км. На пике напряженности Союз держал под ружьем на китайском направлении 50 дивизий.

Стратегии Киссинджера, но с обратным вектором, пытался придерживаться экс-госсекретарь США Майкл Помпео, который считал, что США должны не противостоять одновременно России и Китаю, а воспользоваться тем, что у Москвы есть опасения по поводу Пекина, чтобы переманить Россию на свою сторону.

По большому счёту, на протяжении многих лет похожий подход демонстрировали и внешнеполитические стратеги из администрации Барака Обамы. Достаточно вспомнить знаменитую «перезагрузку», помпезные визиты российских политиков первого эшелона в Силиконовую долину в начале 2010-х, поощрительное молчание Вашингтона по поводу масштабного переоснащения Россией своих вооружённых сил и модернизации ядерной триады. Кстати, не препятствовал тогда Вашингтон и строительству двух веток Северного потока-1.

Однако сегодня новая администрация Белого дома исходит из иных установок. В чём их суть, пока не очень ясно. Очевидно на данном этапе лишь одно: Америка разворачивает наступление сразу на двух фронтах – китайском и российском. Что, в свою очередь, является мощным катализатором процесса дальнейшего сближения Пекина и Москвы, превращая Китай и Россию в один большой континентальный авианосец, подступиться к которому будет крайне сложно. Что с одного фронта, что с другого.

И здесь важно, чтобы война слов не переросла в очередную прокси-войну, затягивающую в свою воронку государства нейтральные, превращая их в площадку для выяснения отношений. Как говорил в своё время министр иностранных дел СССР Андрей Громыко, лучше десять лет говорить, чем десять минут воевать. Будем надеяться, что и в Вашингтоне, и в Пекине, и в Москве это понимают.

Пусть говорят!

Тимур Сейтмуратов