Что ждет Запад

Шестьдесят четыре года назад, 14 мая 1948 года, за день до окончания британского мандата на Палестину, было объявлено о создании независимого еврейского государства на территории, выделенной для этой цели ООН. С тех пор в этот день евреи отмечают очередную годовщину создания современного Государства Израиль, а арабский мир – годовщину неудавшейся попытки «сбросить евреев в море». Что же касается палестинских арабов, тех, кого нынче принято называть палестинским народом, то они, с тех пор и по сегодняшний день, пребывают в неопределенном состоянии, а, вернее, являются орудием в руках антизападных сил.

За прошедшие с момента образования современного Израиля годы общественное сознание Запада претерпело удивительные метаморфозы – глобальное распространение левых идей (в самом широком смысле этого термина) привело к значительному ослаблению инстинкта самосохранения западного мира, что нашло свое выражение в размывании его идентичности, вплоть до начинающей уже реализовываться концепции «мультикультурного общества».

Хотя о многих из эксцессов, сопровождающих это явление, широко известно, однако, пока говорить о них всерьез считается неполиткорректным. А зря. Будущее Запада не столь безоблачно, каким оно до сих пор кажется там многим, и оно, это будущее, отнюдь не скрыто за завесой неопределенности. Что оно сулит Западу, легко понять, взглянув на Ближний Восток.

Однако, прежде, чем рассматривать ситуацию, сложившуюся в этом регионе, необходимо подвергнуть сомнению одну весьма популярную гипотезу, из которой следует, что напряженность здесь является прямым следствием существования современного Государства Израиль, а арабский терроризм – не более, чем ответом на оккупацию Израилем палестинских территорий. Рассматривать арабо-израильский конфликт необходимо в контексте общего противостояния ислама и западного мира. Что бы ни говорили адепты левой идеологии и политкорректности, ислам покоится на постулатах экспансии, и в этом стремлении максимально распространить свое влияние он встретил единственную силу, которая не только не покорилась ему целиком, но и продемонстрировала способность к реваншу. Эта сила – западный, а, по сути, европейский мир.

Европа, в которую ислам проникал через Испанию, Балканы и Крым, в конце концов, освободилась от мусульманских государств, однако, уходя, ислам оставил там очаги будущих потрясений. Это Балканы, где проблемы косовских албанцев и этнических славян, ставших во время османского владычества мусульманами, после распада коммунистического блока привели к кровопролитию.

Тем не менее, фронтальное наступление ислама на Европу было остановлено. В связи с этим мне кажется очень интересным следующий парадокс: коммунистические режимы, являясь, по большому счету, противниками Запада, в противодействии исламу объективно выступали на стороне западного мира. Однако этот парадокс – кажущийся. Здесь мы видим, скорее, не защиту Запада коммунистическими режимами, а решительную борьбу соперничающих идеологий – коммунизма и ислама – в борьбе с Западом. Там, где ислам, под видом арабского национализма, противостоял Западу, не угрожая интересам коммунистических режимов, они выступали как союзники. Это утверждение справедливо, прежде всего, для Ближнего Востока, где, как мы помним, Советский Союз поддерживал арабские режимы в их борьбе против Израиля.

Несмотря на образование государства косовских албанцев, несмотря на то, что это считается некоторыми чуть ли не образцом гуманизма, мне это отнюдь таковым не кажется. Мне думается, что это – полумера, рассчитанная лишь на то, чтобы на время сгладить противоречия. Однако время это будет, скорее всего, непродолжительным: Европа получает мусульманское государство, которое, в силу своей идентичности, будет непременно ориентировано не на Брюссель, а на Мекку. Кроме того, Евросоюз получает своеобразный шлюз, через которые на вполне законных основаниях в Европу будут проникать все новые и новые мусульмане.

А их в Европе и без того уже немало. Нет нужды описывать многочисленные инциденты, сопровождающие совместную жизнь коренных европейцев и мигрантов из исламских стран. Но речь идет не только (и не столько) о том, что мигранты с трудом вписываются в чуждые для них реалии. Нет, речь идет о вполне сознательных, целенаправленных действиях, имеющих целью преобразовать Европу, сделать так, чтобы она отвечала желаниям мигрантов, и, в первую очередь, их требованиям разрешить им жить не по законам той страны, что приняла их, а по законам ислама. Эти действия отнюдь не всегда мирные, достаточно вспомнить происходившие в разных европейских странах удавшиеся и неудавшиеся террористические акты исламских фундаменталистов. И пусть не говорят, что «у терроризма нет национальности, нет религии», это, к сожалению, не так. Терроризм – оружие политики, которая, в свою очередь, является инструментом решения задач. А ставиться задача может кем угодно, хотя бы и клерикалами.

Все то, о чем я говорил, представляет собой еще не войну. В Европе пока происходит лишь то, что можно было бы назвать активной разведкой. Настоящая война идет на Ближнем Востоке. И мне представляется несомненным, что антизападные, в данном случае – исламские силы выбрали Израиль в качестве цели в силу того, что существование этой страны – наиболее болезненное для них свидетельство силы той части Запада, а именно – Соединенных Штатов, которая до сих пор не демонстрирует никакого желания капитулировать.

Пока мусульманские страны, среди которых, кроме арабских, есть много азиатских и африканских государств, осуществляют в различных международных организациях, включая и ООН, дипломатический саботаж, неофициальные вооруженные формирования ведут против Израиля террористическую войну. Такое разделение труда очень удобно, так как позволяет мусульманскому истеблишменту отрицать свою причастность к наиболее кровавым действиям и даже публично осуждать их. Подобный подход мы видим и в Европе. Теракты, совершаемые там исламистами, официально осуждаются мусульманским миром, но в то же время, на уровне неофициальном, европейские террористические ячейки исламистов получают от своих единоверцев самую широкую идейную и материальную поддержку.

Вот почему в самом начале статьи я порекомендовал европейцам посмотреть на Ближний Восток: там они могут увидеть то, что с большой степенью вероятности может стать их будущим. Наличие в этом регионе еврейского государства задержало исламскую экспансию на Запад. Не будь здесь Израиля, события, подобные прошлогодним ракетным атакам ХАМАСа, уже происходили бы где-нибудь в Европе.

Ныне широко распространены прогнозы того, люди какого типа будут преобладать лет через сто в тех странах, что относятся к западному миру. Пишут о том, что в их лицах начнут все сильнее проглядывать черты, отнюдь не свойственные европейцам, о том, что, кроме европейских языков, в ходу среди них будут языки и других континентов, да и религию многие из них будут исповедовать достаточно редко прежде встречавшуюся на тех широтах, где эти страны находятся. Не знаю, как вы, читатель, к этому относитесь, но мне как-то непривычно думать о том, что мои потомки будут, допустим, похожи на арапа Петра Великого, а молиться будут в мечети. Это, конечно, дело вкуса и степени приобщения к политкорректности, но, извините меня, мне почему-то кажется, что обитатели стран, не считающихся западными, отнюдь не приветствовали бы появления у их потомков европейских черт лица. Да и о строительстве в этих странах культовых сооружений, отличных от существующих там ныне, я что-то не слышал.

Игра, стало быть, ведется в одни ворота.

Может быть, это очень увлекательное занятие – вслед за левыми интеллектуалами грезить о тех временах, когда на улицах и площадях европейских столиц будут звучать языки большинства азиатских и африканских народов, все люди, живущие в Европе, будут смуглыми, и каждый из них будет свободен в выборе, где отправлять свои религиозные потребности – в христианском храме, в синагоге или в мечети. Я, однако, не хотел бы быть среди таких мечтателей. Мне почему-то кажется, что пробудившиеся от подобных грез окажутся в безальтернативном мире. Им останется лишь выбирать, в какой мечети молиться: в той, что поближе к дому, или в той, чей минарет выше.

Сергей ВОСКОВСКИЙ