39-й Сан-Францисский еврейский кинофестиваль

Что значит «еврейский фестиваль»?

Фильмы, сделанные евреями? Значит, спрашивать у режиссеров документы, подтверждающие их еврейство?

Или это фильмы про евреев? Но как решить, про евреев или нет? Требовать, чтобы все персонажи фильма были евреями? Сто процентов? Или хватит семидесяти пяти? Пятидесяти?

Может быть, речь идет о фильмах из Израиля?

Примерно так я писал в моей первой статье, посвященной Еврейскому кинофестивалю. Фестиваль тогда был еще очень молодым, ему было всего пять лет. И вопросы задать было некому: нигде в мире не было в то время подобных фестивалей.

С тех пор прошло 34 года. Я написал еще 33 статьи об этом фестивале, и нельзя сказать, что сегодня я могу с уверенностью ответить на мои тогдашние вопросы, но как-то так получилось, что они перестали меня волновать. Фестиваль такой, каким он сложился. Пустых мест в залах нет. Прошлогодний, 38-й фестиваль, посетило больше 40 тысяч человек.

И хотя по-прежнему никто не предложил пусть даже рабочего определения, ежегодные киносмотры под названием «Еврейский кинофестиваль» появились теперь в Лондоне и Екатеринбурге, в Индианаполисе и в Москве, в Загребе и Бостоне, в Нью-Йорке, Торонто и Варшаве. И еще в десятке других городов.

***

На самом деле Сан-Францисский еврейский кинофестиваль довольно условно называется Сан-Францисским. Он с самого начала стремился охватить весь Район Залива. Программа 39-го Еврейского кинофестиваля будет показана с 18 июля по 4 августа в Сан-Франциско, Пало-Алто, Окланде, Албани и Сан-Рафаэле. Как и в предыдущие годы, значительную часть ее составляют ленты документальные.

Фестиваль откроется картиной Макса Левковича «Скрипач: Чудо из чудес» (Fiddler: A Miracle of Miracles), рассказывающей об истории создания и феноменальном успехе знаменитого мюзикла «Скрипач на крыше». Премьера «Скрипача» состоялась в 1964 году. Поставленный Джерри Роббинсом на Бродвее, мюзикл имел грандиозный успех и выдержал 3000 представлений. С тех пор, сообщает нам режиссер фильма, не было ни одного дня, в который где-нибудь в мире – в Нью-Йорке, Лондоне, Токио или Бангкоке – не исполнялся бы этот мюзикл.

В 1971 году режиссер Норман Джуисон создал киновариант «Скрипача на крыше», который при бюджете 9 миллионов заработал 83,3 миллиона долларов и три оскаровские статуэтки.

***

На открытии 39-го Еврейского кинофестиваля режиссер картины «Скрипач: Чудо из чудес» Макс Левкович будет сам представлять свою работу зрителям.

***

В предвоенное и военное время в Голливуде обосновалось немало венгерских евреев. Но, вне сомнений, самым успешным и самым знаменитым из них был Майкл Кертис.

Кертис родился в 1886 году в Будапеште, в состоятельной еврейской семье. Окончил университет, а затем Театральную академию. Из театральных актеров Кертис очень быстро перешел в режиссеры. В 1912 году он поставил первый венгерский игровой фильм «Сегодня и завтра» (Ma es holnap). В 1926 году студия «Уорнер бразерс» пригласила Кертиса в Голливуд. К этому времени он снял в Европе уже 64 фильма.

С такой же интенсивностью Кертис работал и в Америке. В Голливуде он снял 112 картин. Среди этих картин были и проходные, и настоящие мастерские ленты. Но, вероятно, самой знаменитой его работой стала всеми любимая «Касабланка» с Ингрид Бергман и Хамфри Богартом.

Я думаю, что фильм Томаза Тополянского «Кертис» (Curtiz) вызовет интерес фестивальной публики. В картине речь идет о нескольких днях 1942 года. Лос-Анджелес, студия «Уорнер бразерс». Кертис снимает «Касабланку». Некий чиновник, приставленный к киностудии то ли контролировать, то ли споспешествовать в производстве правильных, повышающих боевой дух картин, настаивает на изменениях в сценарии, чтобы ускорить работу. Президент студии Джек Уорнер интересуется прибылью: в конце концов, киностудия – это коммерческая организация. Все хотят упростить, ускорить, добавить патриотизма, Кертис же, ни с кем не споря, делает так, как подсказывает ему… Вкус? Интуиция?

Майкл Кертис не житель «областей заочных», он точно от мира сего. Про него нельзя даже сказать, что он хороший человек. Он трахается с кем ни попадя, он терроризирует членов своей группы, орет на них, унижает. Он знать не хочет своей дочери от венгерской жены (эту дочь нынешняя жена, тоже откровенная стерва, принимает за любовницу Кертиса).

Пожилой актер говорит про него: «Беззастенчивый сукин сын».

И все же Томаз Тополянский рисует своего героя с симпатией. Почему? Это не сказано словами, но весь фильм Тополянского опирается на популярную идею, что в искусстве важен результат. Что художник может быть исчадием ада, но несмотря на это, создавать шедевры, поскольку гнусности и искусство, у Пушкина – гений и злодейство, существуют, так сказать, в разных сферах.

Согласны вы с этим или нет, отдельная тема. Она не для газетной статьи о кинофестивале. Я хочу только отметить, что в любом случае рассуждения эти касаются художника, то есть человека, который приносит в мир новую правду. Но разве Майкл Кертис был художником? На мой взгляд, вовсе нет. Он был высокого класса профессионалом. Мастером, который работал в студийной системе, придуманной, чтобы производить кинофильмы. Иначе сказать, товар. Товар мог быть экстраклассным, мог быть средненьким, а мог быть и второсортным.

Майкл Кертис был мастером. Но «мастер» и « художник» – два разных понятия.

Как раз следующий за «Касабланкой» фильм Майкла Кертиса, «Миссия в Москву», наглядно продемонстрировал это.

«Миссия в Москву» – так называется мемуар бизнесмена Джозефа Эдварда Дэвиса, приятеля Рузвельта, назначенного послом США в Советскую Россию в 1936 году (после того, как первый посол США Уильям Буллет, посылавший Рузвельту нелицеприятную информацию о советских вождях и советском режиме, был отозван из Москвы).

Мистеру Дэвису, в отличие от Буллета в Москве и за ее пределами, все очень понравилось. Особенно вожди и, конечно, первый из первых – великий товарищ Сталин.

Кроме того, Дэвису понравились комиссионные магазины и то, что советские вожди не чинили ему никаких препятствий в вывозе икон и антиквариата из страны.

Вот этот мемуар и взялся воплощать на кинопленке свежий оскаровский лауреат (за «Касабланку») Майкл Кертис. И воплотил, добросовестно показав бутерброды с черной икрой, дружелюбнейших и несомненно кристально честных товарищей Калинина, Молотова, Вышинского. И даже лично товарища Сталина, по-отечески заботливого, безмерно обаятельного, безгранично мудрого.

И одновременно рукою мастера режиссер пригвоздил к позорному столбу жалких предателей: Радека, Крестинского, Тухачевского. Кертис создал такие убедительные портреты этих двурушников, что, когда доблестные чекисты арестовывают негодяев, зритель не удивляется: режиссер подготовил его к тому, чтобы увидеть правду. Вот они рассказывают суду о своих черных делах, а сидящий в зале «юрист с двадцатилетним стажем» господин Дэвис свидетельствует: все здесь, в суде, по закону, все честно, все справедливо.

Готовый фильм был одобрен господином Рузвельтом и преподнесен товарищу Сталину, каковой товарищ Сталин распорядился приобрести – за небольшие деньги, 25 тыс. долларов, – права на прокат этой замечательной ленты.

В США картина успеха не имела. Но на советских зрителей она производила нужное впечатление: вот и американское кино говорит ровно то же, что пишет любая советская газета. Значит, это и есть правда, потому что другой правды ждать неоткуда, значит, другой правды и не бывает.

Посмотрев этот фильм, вы не будете задумываться, мастер его снимал или художник. И все сразу встанет на свои места.

Но вернемся к картине Томаза Тополянского. Если все эти мои рассуждения отбросить в сторону, перед нами – вполне смотрибельная, снятая стильно и со вкусом картина. Безукоризненно сыгранная. Черно-белая, но не в ностальгическом формате 4:3 (как у поляка Павликовского или у венгра Немеша), а в привычном зрителю формате 16:9 и на понятном западным зрителям английском языке.

***

Несомненно, наших читателей должны заинтересовать картины, связанные с Россией. Их три: «Дайте мне свободу», «Юморист» (The Humorist) Михаила Идова и «С любовью, Антоша» (Love, Antosha) Гаррета Прайса.

Действие фильма Кирилла Михановского «Дайте мне свободу» (Give Me Liberty) разворачивается в Милуоки, штат Висконсин. Главный герой этой картины Вик, как и режиссер фильма Михановский, приехал в Америку ребенком, вырос здесь и полагает себя американцем. Вик, как в былые времена и сам Михановский, водитель автобуса, который развозит пожилых людей и инвалидов. В многоквартирном доме, где живет его дед, страдающий деменцией, Вика атакует группа пожилых российских эмигрантов. Они ждут автобуса, который должен отвезти их на похороны старушки из этого же дома. Но автобус почему-то не пришел. И старики просят Вика отвезти их на кладбище. У Вика нет времени, но он не может им отказать. Он совершенно выбился из графика, голос диспетчера повторяет один и тот же вопрос: «Вик, где ты?» «Через десять минут. Я буду через десять минут», – отвечает Вик. Но какие там десять минут! Вик не сидит равнодушно в автобусе, ожидая клиентов: кто придет, тот и поедет. Он будит кого-то, кому-то помогает одеться, подставляет ходунок, катит в инвалидном кресле страдающего ожирением мужчину. Приехав за девушкой-негритянкой, передвигающейся на моторизованном кресле, он вместе с ее братом тащит по лестнице какой-то огромный матрас. Диспетчер надрывается. Пожилые соотечественники шумят: быстрее, быстрее, опоздаем на похороны. А тут еще полиция перекрыла улицу. «В объезд, – говорит полицейский, – демонстрация».

Женщине плохо. У нее диабет. Нужно заехать за шоколадным батончиком.

На кладбище у свежего холмика уже зарытой могилы читают самодеятельные стихи, играют на баяне, поют песни, но, выяснив, что это чужая могила, могила старичка, которого, видно, тоже никто не проводил в последний путь, переносят свои цветы на соседнюю могилу и снова поют.

Премьера фильма состоялась на Каннском фестивале в программе «Двухнедельник режиссеров». Фильм был очень хорошо принят, и кто-то из критиков даже отметил связь этого фильма с картиной Отара Иоселиани «Жил певчий дрозд».

Вик из фильма Михановского, конечно, родственник иоселианиевского певчего дрозда Гии, но очень дальний родственник, выросший в другое время, в иной национальной и иной культурной среде. Но сравнение с работой Иоселиани на этом и заканчивается. Фильм Иоселиани строен, гармоничен и, главное, эстетически последователен. Картина Михановского перегружена: режиссер хочет сказать все и обо всем.

В принципе, это неудивительно. Михановский – безусловно очень талантливый человек. Судя по отрывочным сведениям из интернета, ему под пятьдесят. Однако в его активе только три полнометражных игровых фильма. Превосходная картина «Сны о рыбе», снятая в Бразилии в 2006 году (отмечена призом Regards Jeune на Каннском фестивале). После восьмилетнего перерыва он снимает в России вместе с режиссером Александром Вартановым пятисерийный фильм «Дубровский». Я не видел этого фильма, но читал, что это не экранизация Пушкина, а попытка перенести сюжет «Дубровского» в современную Москву, где Владимир Дубровский – успешный юрист, а Маша Троекурова – выпускница английского колледжа.

И вот еще через пять лет – третий фильм.

Понятно, что у режиссера скопилось много невысказанного, того, что просится наружу, и Михановский, пользуясь почти автобиографическим сюжетом, пытается всему этому дать выход.

***

Еще один фильм, сделанный режиссером-американцем российского происхождения, – «Юморист».

Михаил Идов, в отличие от Михановского, полностью востребованный человек (я имею в виду кинематограф; чем занимается Кирилл Михановсий, когда он не снимает, я не знаю). Идов родился в 1976 году в Риге, в 1992 году вместе с родителями перебрался в Штаты. Он журналист и прозаик, сценарист, а теперь и режиссер: «Юморист» – первый фильм, поставленный им.

В кино у Идова солидный послужной список: он автор или соавтор сценариев для сериалов «Лондонград» (2015), «Рашкин» (2015), а также популярных фильмов «Дуxless» (2015), «Оптимисты» (2017), «Лето» (2018).

Лента «Юморист» сделана уверенной рукой, очень профессионально. Герой этого фильма – известный всей стране Борис Аркадьев, выступающий со сцены писатель-сатирик и, конечно, юморист, но юморист, так сказать, по совместительству. Себя он считает сатириком, как и Жванецкий, с которого он в значительной степени списан. Постоянная сумка с рукописями – как знаменитый портфель Жванецкого, сами эти рукописи – от руки, крупным детским почерком написанные тексты, чтение «произведений» – словечко из лексикона Жванецкого, подхваченное Идовым, – начальству в бане.

Повторяю, это не фильм про Жванецкого, Борис Аркадьев – образ собирательный. Но именно Жванецкий – и, разумеется, по праву: сатирик номер один, самый знаменитый в стране – может претендовать на роль прототипа.

О чем этот фильм? О человеке, который известен всей стране и не способен отказаться от образа юмориста. Он полагает себя сатириком, и каждый раз, выступая перед публикой на прибалтийском курорте, перед космонавтами или перед важным начальством, он пытается прочесть новый сатирический текст, а публика (курортники, начальники, космонавты) требует смешного, хохмаческого. Короче говоря, возникает конфликт глубокого сатирика (Салтыков-Щедрин) и шута.

Признаюсь, мне этот конфликт, особенно в предложенном контексте, представляется надуманным. Но судите сами: фильм не оскорбляет вкуса, грамотно построен и хорошо сыгран. То есть вполне смотрибельный фильм.

Третий фильм, о котором я хотел бы рассказать, называется «Люблю, Антоша» (Love, Antosha). Режиссер этого документального фильма Гаррет Прайс никакого отношения к России не имеет, но все же я полагаю, что эта лента будет интересна нашим читателям, потому что она посвящена короткой жизни Антона Ельчина, талантливого артиста, обаятельного человека, игравшего на гитаре с группой Hammerhesds, серьезно увлекавшегося фотографией (персональная выставка Provocative Beauty), снявшегося в пяти десятках фильмов и уже готовившегося сесть в режиссерское кресло.

Антон Ельчин родился в марте 1989 года в Ленинграде. Когда мальчику было полгода, его родители, известные фигуристы Виктор и Ирина Ельчины, эмигрировали в США. Вскоре было обнаружено, что у Антона тяжелое генетическое заболевание муковисцидоз (кристозный фиброз). Заболевание, при котором необходимо постоянное медицинское наблюдение. Средняя продолжительность жизни у больных муковисцидозом в России – 20–30 лет, в США – 47,7 года. Но Антон не прожил 47 лет. Ему было 27, когда он погиб, прижатый его собственной сорвавшейся с тормоза машиной к ограде его собственного дома. В фильме «Люблю, Антоша» о нем рассказывают его родители и те, с кем ему приходилось работать: Вильям Дафо, Джуди Фостер, Мартин Ландау, Дженнифер Лоуренс, Джон Войт…

***

Я написал здесь только о тех фильмах, которые успел посмотреть. C программой фестиваля и расписанием сеансов можно ознакомиться на сайте фестиваля: SFJFF.ORG.

Михаил ЛЕМХИН