Ничего не помню, ничего никому не скажу

Показания Джеймса Коми звучат весьма показательно на фоне окончательных выводов офиса спецпрокурора Мюллера по делу бывшего адвоката Дональда Трампа, Майкла Коэна. Напомню, что главной виной Коэна была названа дача ложных показаний Конгрессу относительно временных рамок ведения переговоров о строительстве Трамп-тауэр в Москве.

Формально Коми ложных показаний не давал, но на острые вопросы он отвечал «не знаю» или «не помню». Поскольку за шесть часов он не успел ответить на все вопросы законодателей, ему предстоит еще одна встреча 17 декабря, которую Коми назвал «отчаянной попыткой найти что-то, что может быть использовано для нападок на органы юстиции, расследующие президента».

При этом Коми утверждал, что «мы никогда не расследовали кампанию Трампа по политическим мотивам», хотя, как свидетельствует транскрипт его показаний, он ссылался либо на незнание, либо на провалы в памяти, когда речь шла о ряде деталей и событий следствия.

Напомним, что 72-летнего Джерома Корси следователи Мюллера после 40 часов допроса подловили на одной неточности – он утверждает, что выдал неточную информацию по забывчивости, – и предлагали ему подписать сделку со следствием, чтобы получить свободу в обмен на дачу показаний против Трампа. Корси отказался признавать себя виновным и сотрудничать с Мюллером, обвинив его в применении гестаповских методов ведения допросов.

Интересно, что сайт Daily Beast в тексте о том, что Мюллер уже сшил дело на Трампа о сговоре, ссылался на показания, которые Корси якобы даст группе Мюллера. Он должен был подтвердить, что по заданию Роджера Стоуна связался с Джулианом Ассанжем относительно публикации порочащих Хиллари Клинтон имейлов. Между тем Корси от сотрудничества с Мюллером отказался и никаких показаний не давал, напротив, он сказал, что готов пойти в тюрьму, но не петь под дудку Мюллера. Что лишний раз говорит об уровне объективности и достоверности всякой левой, в прямом и переносном смысле, прессы.

Так вот, возвращаясь к «не знаю» и «не помню» Джеймса Коми. Он, видите ли, не знал, кто писал проект документа, на основании которого ФБР возбудило слежку за кампанией Трампа; он не знал, что к этому документу приложил руку небезызвестный Питер Строк, которого пришлось отчислить из группы Мюллера за нескрываемую ненависть к Трампу; он не знал, что досье Стила финансировалось ЦК Демпартии, и он не знал, что Стил смертельно ненавидел Трампа, о чем он поведал высокопоставленному сотруднику Минюста Брюсу Ору.

Опять же, он не мог вспомнить, когда он узнал об источнике финансирования досье Кристофера Стила. По словам Коми, о том, что контора Fusion GPS получала деньги от Демпартии, он понятия не имел, когда был директором ФБР. Более того, он не знал всех подробностей о составителе досье Кристофере Стиле, бывшем британском разведчике, работавшем на ФБР. Он даже не знал, когда того уволили за якобы несанкционированный слив информации в прессу. Он также ничего не знал о продолжавшихся контактах между Стилом и Брюсом Ором.

Можно, конечно, допустить, что директор ФБР не знал каких-то мелких подробностей, но ведь речь шла об организации слежки за политической кампанией кандидата в президенты, а не рядового Джона Смита, и директор ФБР должен был быть в курсе дела. И поэтому напрашивается вопрос, то ли Джеймс Коми был такой плохой директор, что ничего не знал, то ли он давал откровенно ложные показания конгрессу, совсем как Майкл Коэн.

Коэн рассказал, что продолжал переговоры о строительстве Трамп-тауэр в Москве еще в 2016 году. План, между прочим, был таков: лучшие апартаменты будут предоставлены Путину по символической цене в 50 миллионов долларов, а остальные олигархи побегут покупать апартаменты рядом с вождем в пять раз дороже. Для человека, знающего российские реалии, этот план ничего, кроме усмешки и очень больших сомнений относительно уровня интеллекта самого Майкла Коэна, не вызывает. Осмелюсь предположить, что после ряда контактов с жадным до денег и власти (по словам прокуратуры Нью-Йорка) и не очень умным Коэном российская сторона решила: «Ну эти американцы тупые» – и тогда же, возможно, начала болеть за Трампа, точно так же, как она болела за «актеришку» Рональда Рейгана.

Между прочим, прокуратура штата Нью-Йорк приняла во внимание не только мнение Роберта Мюллера о чистосердечном раскаянии Коэна и помощи следствию, но и тот факт, что Коэн в своих действиях руководствовался «личной жадностью и неоднократно использовал власть и влияние в преступных целях», и поэтому срок ему уменьшат до четырех-пяти лет, но свободу дачей показаний Мюллеру он не купит.

Надо сказать, прощупывание почвы с Трампом не отменяло давнего сотрудничества с Хиллари Клинтон.

После того как в октябре был снят запрет на дачу показаний, тайный информатор ФБР Вильям Кэмпбел дал конгрессу письменные показания о том, как русские «отмывали ядерные деньги» в тот период, когда директором ФБР был Роберт Мюллер. За шесть лет Кэмпбел собрал 5000 документов, и среди них те, которые раскрывают усилия Москвы по переправке денег в Фонд Клинтонов.

Администрация Обамы и ФБР знали об этом и не предприняли ничего для защиты американских интересов. Напротив, они потребовали, чтобы Кэмпбел сохранил свою информацию в тайне и не давал никаких показаний.

Российские официальные деятели рассказали ему о схеме по переводу миллионов долларов в фонд «Глобальная инициатива Клинтонов». По контракту в течение года в фонд должно было поступить четыре платежа по 750 тысяч долларов каждый в рамках создания благоприятной атмосферы для утверждения сделки по продаже Росатому акций Uranium One и подписанию соглашения о ядерном сотрудничестве.

Параллельно российские деятели занимались подкупом американских фирм, специализирующихся на перевозке урановой руды. «Русские компрометировали американских подрядчиков в атомной промышленности с помощью взяток, откатов и шантажа, что вызывало законную озабоченность относительно национальной безопасности», – сказал человек, имеющий по этому поводу достоверную информацию. Тем не менее сделка с Росатомом была одобрена администрацией Обамы и директором ФБР Робертом Мюллером.

«Мои кураторы из ФБР высоко оценили мою работу, – вспоминал Кэмпбел. – Они рассказывали мне, что моя информация поступала высшему руководству ФБР, и даже два раза они докладывали президенту Обаме».

Министр (теперь уже бывший) юстиции Джефф Сешнс и его заместитель Род Розенштейн пытались замести следы, утверждая, что взятки и подкупы американских подрядчиков имели место в 2014 году, уже после заключения сделки с Росатомом в 2010 году. Однако конфиденциальная информация поступала в ФБР уже в 2009 году.

Когда Кэмпбела спросили, почему все незаконные махинации, раскрытые им, не имели никаких юридических последствий, он ответил, что причиной тому политика. Он вспомнил, что спросил своего куратора из ФБР, почему администрация заключила договор с Росатомом, несмотря на всю имеющуюся информацию, и тот ответил: «Спросил своих политиков».

Это дело намного серьезнее, чем неумные переговоры Майкла Коэна с российскими олигархами о строительстве престижной высотки в Москве. И вот интересно, если сейчас начать допрашивать Роберта Мюллера о том, что он знал о лоббировании Кремлем урановой сделки с помощью подкупа госсекретаря США, то неужели он запоет ту же песню, что и его преемник Джеймс Коми: «Ничего не знаю, ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу?» И не будет ли это считаться дачей ложных показаний?

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН